Три дня до лета - А. Сажин Страница 29

Запоздалые институтки устало, но с улыбками Моны Лизы плывут к общаге на Белорусской по калейдоскопу разбитых на асфальте бутылок. Их жизнь только начинается, и калейдоскоп осколков – это диско-шар вечной дискотеки молодости, а не обломки сквозящей мимо жизни. Алкоголь – не алкоголизм, праздник – не праздность.

Прогулка легкая. Сердце свободное. Слушаю приятную музыку. Прелесть этого времени в том, что не нужно ставить телефон на вибро, когда слушаешь приятную музыку. Никто не потревожит. Последнее смс – неделю назад, сообщения в мессенджерах и вконтакте – тоже около того. Недавние вызовы – мама позавчера. Меня оставили наедине с собой, и это не может не радовать. Никто не отвлекает от размышлений о вечном. Помню, был вечер, когда я после долгого отсутствия приехал проведать маму, и она заставила меня слушать, как она читает анекдоты. В ее глазах появилась искра. Ну то есть я ей говорю: «мам, прекрати, я не люблю анекдоты! Это все глупо!» – «Ну подожди, вот слушай…» – отвечает мама. Берет газету и начинает читать, и ее никак не остановить. Тогда я понял, что такое одиночество. Какой безжалостной тварью оно может быть. Пересекаю Косыгина. Долгий светофор. Прохожие скопились и послушно замерли, повинуясь красным боке на асфальте. Пошли. И я. Потом невзначай вспомнил старого знакомого, вспомнил непрекращающийся пьяный смех по поводу его интерпретации известного шлягера. Знакомый тогда выдал: «Я готов целовать песок, на который ты сходила». Напеваю. Нелепо просмеялся вслух. Потом представил эту картину и просмеялся еще. Сладостная радость одинокой ночи. Только мы с тобой. Шагаю по родным местам и приятно спотыкаюсь о чугунные тени прошлого, улыбаюсь редким встречным и представляю свое болтающееся тело на фонарях освещения. Вот это время. Ноябрь. Фонарей освещения много. И это радует. Приятно, когда есть выбор.

Лихорадочный ноябрь подсунул мне воспоминания о празднике в ПНИ под Зеленогорском, и я послушно решил разместить объявление диджея на авито. Мне было страшно, но в тот сметенный вечер я подумал: «какого черта, что мне терять?» Почему нет? Но на следующее утро я вскочил и как будто бы очень испугался. Какой диджей? Что?! Но авито все равно молчало. Я подумал, что пусть будет. Ведь никто не пишет, и я погружался в жалостливое примирение с судьбой, со своей неудачливой ненужностью. Остывающее болото и тихая смерть. Здесь на Ладожской.

Но вдруг через неделю пришло сообщение. Готовится праздник для детей. Нужен диджей. Не успел я свыкнуться с ролью никчемного горемыки, познать прелести тихой поэтической стабильности на районе – снова нужно приспосабливаться. Ну хочется стабильности, и чтоб все отъебались. Надо было удалить объявление, но не поднялась рука – грущу я. Праздник в пятницу. Сейчас день среды. Что я за человек? Чего волноваться? Да просто я и праздник – это как орущий с балкона хруща алкаш и раздельный сбор мусора. В общем, нелепица от и до. Отказаться не имею права, более того – нужно заставить думать, что именно я самый прославленный диджей на планете, нужно, чтобы мой предпринимательский апломб торчал из экрана заказчика твердым железо-бетонным хуем. Словом, я обязан взять этот заказ, ведь позарез нужны финансы. Вроде поверили.

Выпито литры валерьянки. Прослушано тонны песен Тимы Белорусских и Niletto. Дерьмо, подготовка запустила необратимые процессы в организме: через три часа я пританцовывал и подпевал, игриво качая напичканной успокоительными головой. Через шесть часов я дивился таланту Клавы Коки и хотел на ней жениться. Через девять – я заказывал футболку JONY на его официальном сайте. Настал этот день. Собираюсь как на расстрел. Представляю, как объебанные конфетами маленькие человечки разрывают меня на клочья в садомическом хаосе детской дискотеки. Вспоминаются нетленные высказывания Хармса. Мне написали адрес. Рубинштейна, 23. Я как бы не помню наизусть адрес Довлатова, но, увидев сообщение, я был уверен, что это довлатовский дом. Прорицатель хренов, только вот к чему это совпадение? Знак? Знак чего? Мне было похуй, больше тревожил вопрос парковки в этих чудных местах. Пора грузиться в автомобиль. Выполз таскать хваленный в объявлении на авито киловатт звука. Льет как из ведра. Окраина возмущалась – куда собрался? Никуда, родная, скоро вернусь.

Поехал. Все еще льет. Навигатор наврал, похоже буду раньше на полчаса. Незадача. Остановился, не доехав пары километров, и выжидаю. Акварельные силуэты вечернего города, растворяясь в повисшем на стеклах автомобиля конденсате, стекают вниз вместе с тяжелыми каплями. Дворники слизывают пресные слезы северного неба. В общем – везде влага – питательный бульон для моего отчаяния. Возникла потрясающая мысль – сходить в магазин за ряженкой.

Подъехал на Рубинштейна. Договорился, чтобы открыли ворота, так что все вроде неплохо складывается. Приоткрыл окно и подмигнул носатому мужчине на гранитной доске. Заметил драку: с виду приличные люди отрывали с фасада какие-то небольшие металлические таблички, оппоненты же, тоже внешне приличные люди, предпринимали попытки набить им ёбла. Сути спора я так и не понял, зато обрадовался, что прямо у подъезда было парковочное место. Шестой этаж, но есть лифт, кажется, я учусь ценить маленькие радости. Перетаскал на этаж все оборудование, открывается дверь квартиры, выскакивает тойтерьер по имени Пышка. Захожу, пытаюсь скинуть мокрые кроссы, но ко мне сразу же подбегает маленький человек и орет: «а ты знаешь ЕГОРА ШИПА?» Пауза… Ступор. Твою мать, я выучил всех ваших малолетних пидорасов за эти полтора дня, но НЕТ, Я НЕ ЗНАЮ ЕГОРА ШИПА! Огромное номенклатурное зеркало в резной позолоченной раме отражает мое красное лицо с капельками пота на лбу. – А я знаю ЕГОРА ШИПА – вторит маленький человек. – Лично? – Да! – Прикольно.

Пышка и дети бегают по огромной квартире, взрослые пекут брауни, не выпуская сверкающие бокалы с вином из рук, плазма показывает современные клипы, акустика заполняет пространство звуком не хуже моего хваленного в объявлении киловатта. Зачем я им здесь нужен? Стараюсь не задавать лишних вопросов. Занимаюсь делом. Не отвлекаюсь. Дети бегают и орут друг на друга на французском, подходит взрослый по имени Валентин с младенцем на руках. Здоровается со мной на ломанном русском и тут же кричит что-то Пышке на языке Наполеона. Куда я попал?! Окраина не рассказывала мне о таких местах. Продолжаю стараться не задавать лишних вопросов, ставлю аппарат, ищу розетки. Снова подбегает маленький человек и кричит: «диджей, поставишь Dior ЕГОРА ШИПА!»

– Валентин, где у вас тут туалет?

– Я вас проводить. Этот занят, пройти вон там.

Запираюсь и сажусь. Смотрю на свое отражение сквозь селективку у зеркала, едва замечаю свой