Зершторен - Александр Александрович Заборских Страница 29

как будто бы никто не слушал. Все ели и пили. С особым аппетитом, конечно же, девушка-актриса, не евшая, бедняжка, почти двое суток, дабы её кишечник был полностью чист перед съёмками. Есть, бесспорно, и такие жанры, в которых актрис заставляют есть как можно больше за пять-шесть часов перед началом сцены; порой это бывает и что-нибудь сильно просроченное, дабы в желудках у них всё забурлило; но чаще всего это – пища, богатая клетчаткой, дабы гадостность конечного ролика была максимальной. И на таковую продукцию существует свой спрос…

«Нюанс в том, что зефирка тебя может легко обмануть».

«Во-во! – подключается к разговору парень-актёр, выпрямившись на диване и дожёвывая курицу с ананасами. – Ты ж не можешь, – вытирает он блестящие от жира губы салфеткой, – точно предсказать всё то, что произойдёт в жизни того или иного маленького подонка, так ведь?»

«Ну да, ты прав, – соглашаюсь я. – Возьми хоть меня: мой манифест по своей сути исключает существование даже своего создателя, то есть меня».

«Ха! – попивая мартини, восклицает довольный актёр. – Вот видишь!»

«М-да… – Мой друг, наевшись, пресыщенно разваливается на диване. – Всё-таки зефирка не состоятельна как гуманитарный оракул».

Последовал мимолётный сеанс общего похихикивания.

«Диалектически это похоже на парадокс путешествия во времени в прошлое,» – подключается к обсуждению писатель.

«Чё?» – недоумевает актёр.

«Тебе бы книжек каких почитать,» – говорю я ему.

«А при чём тут путешествия во времени?» – не унимается актёр.

Писатель чуть смущён. Я же вздыхаю и говорю: «При том, что так как я и сам был неидеален в детстве, то, по моей теории, и меня нужно было тут же придушить, чтобы уничтожить порочный ген. И если бы господа, исполняющие таковые общественные работы…»

«Общественная работа душить детей?» – ехидно вклинивается актёр.

«Ну да, душить детей, – улыбаюсь я этому забавному скотству. – А что?»

«Да ваще ничё? Я в восторге,» – машет он головой и лыбится без тени сарказма, однако.

«Ну так вот, с твоего позволения: если бы меня задушили, потому что в детстве я был ещё той сволочью, то некому было бы создать эту концепцию. Следовательно, если бы её не было, то и прецедента удушения моего тоже бы не было».

«А-а-а, ну да, – кивает он – а значит, если тебя никто не удушил, ты создаёшь эту самую концепцию, по которой тебя должны были бы удушить».

«Да».

«Не-не! – прожевав, говорит оператор, сидящий рядом с актрисой. – Как бы тебя могли удушить, если концепция эта, по которой это возможно, ещё тобой не создана, потому что ты ещё маленький непослушный пиздюк?»

«Чёрт, – подумав, говорю я, – а ведь правда. Тут даже и парадокса никакого не будет. Меня априори никто не удушит».

«Так а и в чём тогда аналогия с путешествиями во времени? – продолжает спорить актёр. – Если тут нет парадокса, значит, и аналогии с этим самым парадоксом быть не может».

«Да, теперь вижу, что и я был не прав,» – соглашается писатель, догрызая яблоко.

«А всё же: что за парадокс?» – спрашивает актёр у писателя.

«М… ну, например, я нахожусь в каком-то моменте времени, – начинает писатель, – который условно считается настоящим…»

«А почему он считается настоящим лишь условно?» – спрашивает актёр.

«Потому что так называемое настоящее – это абстракция, поскольку настоящий момент времени по своей протяжённости мгновенен. По своей сути настоящего просто не существует. Но и будущий момент времени – тоже абстракция, но мы же представляем будущее как более обширный пласт, некий глобальный прогноз долженствующих произойти действий. Но получается, этих самых действий на данный момент нет, следовательно, они не существуют, как и настоящее, которое отрицается с тем основанием, что оно незаметно и неустановимо из-за своей мимолётности. Получается, если настоящего просто нет, то будущее сразу перетекает в состояние прошлого. Ведь начало нашего разговора о времени уже можно считать прошлым, ведь так? Так. Значит, будущее сразу становится прошлым, но если будущего как такового нет, то что тогда становится прошлым?»

«Что?» – спрашивает актёр с интересом.

«А вот я не знаю. – Писатель разводит руками. – Можно, конечно сказать, что и настоящее, и будущее – это лишь разные состояния прошлого, но если будущего не существует, как, собственно, и настоящего… но… нет, настоящее существует, но нами оно не уловимо, но всё равно, раз мы существуем, значит и настоящее есть. И это настоящее синхронно с моими последними словами, которые тут же становятся частью прошлого. Поэтому многие придерживаются концепции стрелы времени, где наконечником является как раз таки это настоящее, а древко – прошлое. Поэтому, вследствие того, что настоящее непостоянно и непрерывно изменяется, его и называют условным настоящим».

«Пр-р-р-у, так, ладно – таращит глаза актёр, пожимая губами. – А что с парадоксом-то?»

«А парадокс в том, что, например, я, находясь в настоящем – условном (он поднимает указательный палец в знак нота-бене) – перемещаюсь во времени в прошлое. И, например, застаю какой-то исторический период, в который меня просто не могло быть, следовательно, я на него своим в нём существованием как-то повлияю, то есть вся причинно-следственная связь абсолютно изменится по своей структуре, и той причинно-следственной связи, которая привела к тому, что мне удалось переместиться в прошлое, уже нет. Значит, есть вероятность того, что при этой причинно-следственной связи-штрих я не смогу переместиться в прошлое из того условного настоящего. А если я не смогу этого сделать, значит, меня и не будет в том прошлом, следовательно, не переместившись в прошлое, я не изменю первоначальной причинно-следственной связи, приведшей к моему путешествию, а значит, она останется той изначальной, при которой путешествие во времени мне удалось, а значит, я перемещаюсь, изменяю ход событий истории, что, велика вероятность, исключает возможность этого самого перемещения. В общем уроборос, замкнутый круг».

«А если… если… если… – задумывается актёр, потирая подбородок, в то время как все остальные едят и пьют, наблюдая за разгорающимся спором. – А если… А вот! Но ведь есть вероятность, что моё путешествие нисколько не изменит причинно-следственную связь, значит, в том прошлом, ну для меня, получается, будущем, я смогу совершить это самое путешествие, так?»

«Мм… – писатель поджимает губы, хмуря брови, обдумывая ответ. – Есть вероятность, но не в том контексте. Есть версия, что при путешествии в прошлое, реальность, вектор, разветвляется, то есть появляется реальность-двойник, параллельная реальность. Получается, что есть та действительность, где путешествия не состоялось, и та, где оно состоялось. Но опять же эта вторая реальность, где путешествие случилось, уничтожается тут же из-за как раз таки этого парадокса, потому что если мы перемещаемся в прошлое, значит, мы