Грэм Грин (USA) - Выигрыш Страница 3

У меня было такое ощущение, как будто он изучает меня, пока я снова и снова перепроверял свои расчеты.

– Как все это интересно, – вынес он свой вердикт.

Но теперь я уже действительно целиком погрузился в дело. Никогда не мог понять равнодушного отношения людей к цифрам. Самый набитый дурак смутно понимает поэзию солнечной системы – «этой армии неизменного закона», однако ему не дано увидеть очарование в державном шаге цифровых колонн; некоторые из них движутся вверх, перекрещиваются, одна и та же цифра несколько раз появляется в разных местах, – и все это вместе похоже на тщательно подготовленное, замысловатое упражнение, выполняемое военными на марше. Теперь я выслеживал одну маленькую цифру, которая старалась улизнуть от меня.

– Какие компьютеры используются в «Дженерал энтерпрайсиз»?

– Это точно известно мисс Булен.

– Я убежден, что все дело в компьютерах марки «Револг». Мы не пользуемся ими уже лет пять. Когда они у нас были, в них проявлялась тенденция делать незначительные ошибки, и только в том случае, когда взаимодействовали цифры 2 и 7, и то не всегда, а только при вычитании и сложении. И вот посмотрите, сэр, эти комбинации встречаются тут четыре раза, но только в одном месте сделана ошибка.

– Бог с ним, не нужно мне ничего объяснять, мистер Бертрам. Для меня все это – темный лес.

– Никто не допустил никакой ошибки, виновата только машина. Пропустите эти цифры через одну из ваших новых машин, а все компьютеры марки «Револг» выбросите, потому что они давно уже отработали свой срок.

Я откинулся на диван, задыхаясь от переполнявшего меня чувства триумфа. Я блестяще решил сложную задачу и был горд, что расследование проведено мастерски. Все, на первый взгляд, выглядит просто, если вы – человек опытный. До меня все слепо верили в совершенство машины, но нет машин совершенных во всех отношениях: в каждом соединении, каждой заклепке, в каждом винтике – первородный грех. Я старался все это объяснить Друтеру, но от возбуждения мне просто не хватало дыхания.

– Очень интересно, мистер Бертрам. Мне приятно, что мы разрешили эту проблему, не прибегая к услугам сэра Уолтера Бликсона. Вам действительно не хочется выпить стаканчик молока?

– Нет, спасибо, сэр. Мне пора возвращаться на первый этаж.

– Не спешите. Вы выглядите утомленным, мистер Бертрам. Когда последний раз вы были в отпуске?

– Мой очередной отпуск как раз вот-вот начинается, сэр. Кстати, я собираюсь использовать его для свадебного путешествия.

– Вот как! Интересно. Вам уже вручили, надеюсь, часы?

– Часы?

– По-моему, в нашей фирме всегда дарят часы по такому случаю. Вы впервые женитесь, мистер Бертрам?

– Нет… второй раз.

– Ага, ну вот и хорошо. Во второй раз появляется гораздо больше шансов.

Безусловно, Гом вызывал к себе симпатию. Он вынуждал вас разговаривать с ним искренне и делал вид, что действительно заинтересован, – а по-моему, он был захвачен разговором несколько минут, не больше. Гом был узником в своем кабинете, и незначительные подробности внешнего света доходили до его сознания и поражали своей новизной, он радовался им, как арестант радуется случайному появлению живой мышки в камере или какого-нибудь листочка, неожиданно залетевшего через оконные решетки.

– Мы собираемся провести медовый месяц в Борнмуте, – сказал я.

– Ну это, по-моему, не самое лучшее решение. Слишком уж тривиально. Вам нужно поехать с молодой женой на юг… скажем, на побережье Рио-де-Жанейро.

– Боюсь, я не смогу позволить себе такой роскоши, сэр.

– Вам полезно побывать на солнце, мистер Бертрам. Вы выглядите очень бледным. Можно было бы поехать в Южную Африку, но это было бы не лучше, чем Борнмут.

– Боюсь, в любом случае…

– Расходы я беру на себя, мистер Бертрам. Вы со своей красивой молодой женой поедете на моей яхте. Все мои гости высаживаются в Ницце и Монте-Карло. Я подберу вас там тридцатого. Мы поплывем вдоль побережья Италии, в Неаполитанский залив, на остров Капри.

– Боюсь, сэр, осуществить это будет тяжело. Я вам очень благодарен, но, поймите, мы венчаемся как раз тридцатого.

– Где?

– В церкви Святого Луки, на Мейда-Хилл.

– Святого Луки?! Снова вы очень тривиальны, мой друг. Имея молодую, красивую невесту, нельзя быть таким тривиальным. Она, конечно же, молодая, мистер Бертрам?

– Да.

– И красивая?

– Для меня да, сэр.

– В таком случае вы просто обязаны зарегистрировать свой брак в Монте-Карло, в мэрии. А я буду у вас свидетелем. Тридцатого. Вечером мы отплываем в Портофино. Это лучше, чем церковь Святого Луки или Борнмут.

– Конечно же, возникнут некоторые сложности с оформлением соответствующих документов…

Но он уже вызывал мисс Булен. По-моему, из него получился бы неплохой актер: он уже представлял себя в роли Гаруна аль-Рашида, который способен поднять человека из неизвестности и назначить его властелином провинции. У меня также возникла мысль, что он хотел возбудить тем самым зависть у Бликсона. Это было продолжением той истории с рыцарским титулом. Бликсон, по всей вероятности, задумал пригласить на обед премьер-министра. А Гом, приглашая меня в путешествие на яхте, хотел, доказать, что ему в высшей степени наплевать на чины, и тем самым обесценил любой общественный успех в высших кругах, какого только мог достичь Бликсон.

Мисс Булен появилась со вторым стаканом молока.

– Мисс Булен, пожалуйста, согласуйте с нашим отделением в Ницце все, что необходимо, чтобы мистер Бертрам зарегистрировал свой брак в Монте-Карло тридцатого в четыре часа пополудни.

– Тридцатого, сэр?

– Могут возникнуть определенные трудности с оформлением его проживания в Монте-Карло – они должны их уладить. Пусть зачислят его в свой штат, как будто он работал там последние пять месяцев. Об этом они должны сообщить британскому консулу. Вам лучше оговорить все по телефону с мсье Тисоном, но я не должен больше напоминать вам об этом. И еще, передайте сэру Уолтеру Бликсону, что мы обнаружили существенные дефекты в машинах марки «Револг». Все они должны быть немедленно заменены. Пусть он проконсультируется насчет этого с мистером Бертрамом, который посоветует, как лучше поступить. И я не должен вам больше об этом напоминать. Из-за путаницы с цифрами у нас сегодня было очень тяжелое утро. Итак, мистер Бертрам, прощаюсь с вами до тридцатого. Не забудьте захватить с собой собрание сочинений Расина. Все бумаги оставьте у мисс Булен.

Все было улажено как следует. Так считал он. Но последнее слово было за Кэри.

Назавтра была суббота. Я встретился с Кэри в «Волонтере» и проводил ее до самого дома. Стоял один из тех весенних дней, когда деревенские запахи можно почувствовать и на лондонских улицах – запахи деревьев и цветов доходили до Оксфорд-стрит из Гайд-парка, собора Святого Джеймса, Кенсингтон-гардена.

– Ах, – вздохнула она. – Как бы мне хотелось уехать далеко-далеко, туда, где очень тепло, и очень весело, и очень…

Я вынужден был удержать ее, потому что она могла попасть под автобус или такси – иногда удивляюсь, как она вообще остается в живых, когда меня нет рядом.

– Что же, – ответил я, – это мы можем осуществить.

И пока мы ожидали смены огней светофора, я рассказал ей все.

Не знаю, почему, но я ожидал, что она решительно будет возражать против предложения Гома: вероятно, ей очень уж нравилась церковная свадьба с хором, пирогом и всей этой ерундой.

– Как было бы чудесно, – сказал я, – только представь себе: жениться в Монте-Карло, а не на Мейда-Хилл. А потом нас ожидает путешествие на яхте…

Мне не приходилось бывать в тех местах никогда, поэтому подробности были довольно неопределенные. Она возразила:

– И возле Борнмута также есть море. По крайней мере, мне так говорили.

– А итальянское побережье…

– В компании с твоим мистером Друтером.

– Мы же будем жить с ним в разных каютах, – уточнил я. – К тому же я не совсем уверен, что в Борнмуте будут свободные номера в отеле.

– Милый, я очень хочу обвенчаться в церкви Святого Луки.

– Только представь себе мэрию в Монте-Карло, почтенного мэра, облаченного в праздничное одеяние…

– А разве это означает вступить в брак?

– А разве нет?

– Было бы хорошо, если бы в мэрии нельзя было заключать брак. Тогда мы смогли бы обвенчаться в церкви Святого Луки после возвращения домой.

– В таком случае мы с тобой жили там в грехе.

– Мне так хочется пожить в грехе.

– Пожалуйста, – ответил я, – на это я всегда готов. Хоть сегодня в полдень.

– Ах, я имею в виду не Лондон, – возразила она. – Это просто значило бы заниматься любовью. Жить в грехе… – это яркий цветной зонтик против солнца, восемьдесят градусов в тени и виноград… и ужасно смелый купальник. Кстати, мне нужно купить новый купальник.

Я посчитал, что все уладилось, но внезапно ее взгляд остановился на одном из тех остроконечных шпилей, которые вздымались из-за платанов на площади впереди.