Чарльз Буковски - Музыка горячей воды Страница 31

— Иногда.

— Обож-жаю эту вашу рыбку! Где вы берете столько аквариумов?

— Купил.

— Вы поглядите — оранжевая! Обож-жаю эту оранжевую!

— Да. Недурная.

— А они едят друг дружку?

— Иногда.

— Вы роскошный.

Люси пила один бокал за другим.

— Ты слишком быстро пьешь, — заметил я.

— Кто бы говорил.

— Ты по-прежнему с Лилли? — спросил Дон.

— Намертво, — ответил я.

Люси допила вино. Бутылка опустела.

— Извините, — сказала она. Убежала в ванную. Мы слышали, как она там блюет.

— Как лошадки скачут? — спросил Дон.

— Сейчас — неплохо. А у тебя как жизнь? Хорошие поебки случаются?

— У меня полоса невезения.

— Не теряй веры. Удача может перемениться.

— Твоими бы, на фиг, устами.

— Лилли все лучше и лучше. Не понимаю, как ей это удается.

Из ванной вышла Люси.

— Боже мой, мне плохо, голова кружится! — Она кинулась на кровать Дона и вытянулась. — Кружится голова.

— Ты просто закрой глаза, — сказал я.

Люси лежала на кровати, глядела на меня и стонала. Мы с Доном еще попили пива. Потом я сказал, что мне пора.

— Будь здоров, — сказал я.

— Храни Бог, — ответил он.

Я уехал, а он остался в дверях, довольно-таки навеселе.

Я перекатился на кровати и снял трубку.

— Алло? Люси.

— Прости меня за вчерашний вечер. Я слишком быстро выпила вино. Но, как хорошая девочка, помыла ванную. Дон приятный паренек. Мне он очень понравился. Может, куплю у него картину.

— Хорошо. Ему не повредит.

— Ты на меня злишься, нет?

— За что?

Она рассмеялась:

— Ну, что меня тошнило и прочее.

— Всех в Америке временами тошнит.

— Я не пьяница.

— Я знаю.

— Все выходные я буду дома, если ты решишь, что хочешь меня видеть.

— Не решу.

— Ты не злишься, Ларри?

— Нет.

— Тогда ладно. Чао-какао.

— Чао-какао.

Я положил трубку на рычаг и закрыл глаза. Если так и дальше буду выигрывать на скачках, куплю новую машину. Перееду в Беверли-Хиллз. Телефон зазвонил опять.

— Алло? Звонил Дон.

— Ты нормально? — спросил он.

— Я нормально. А ты нормально?

— Я прекрасно.

— Вот собираюсь переезжать в Беверли-Хиллз.

— Здорово.

— Хочу жить поближе к дочке.

— А у дочки как?

— Она прекрасна. В ней все есть, от и до.

— Люси не появлялась?

— Только что звонила.

— Она у меня отсосала.

— И как?

— Я не мог кончить.

— Блин.

— Ты ни при чем.

— Надеюсь.

— Так у тебя, значит, все путем, Ларри?

— По-моему, да.

— Ладно, тогда до связи.

— Ну да. Пока, Дон.

Я положил трубку на рычаг и закрыл глаза. Только 10.45 утра, а я всегда сплю до полудня. Жизнь добра столько, сколько ей позволяешь.

Богомолка

Гостиница «Ангельский вид». Марта уплатил привратнику, взял ключ и теперь шел по лестнице. Ночь была далеко не приятна. Номер 222. Что это значит? Он зашел и щелкнул выключателем. В обои уполз десяток тараканов — они жевали, шевелились и жевали. Имелся телефон, платный. Марта сунул дайм и набрал номер. Она ответила.

— Тони? — спросил он.

— Ну, это Тони… — ответила она.

— Тони, я схожу с ума.

— Я же сказала, я к тебе приеду. Ты где?

— «Ангельский вид», угол Шестой и Коронадо, номер двести двадцать два.

— Буду через пару часов.

— А прямо сейчас не можешь?

— Послушай, мне детей Карлу надо завезти, а потом я хочу заехать повидать Джеффа и Хелен, я с ними много лет не виделась…

— Тони, Христа ради, я же люблю тебя, я хочу увидеть тебя сейчас!

— Может, если б ты избавился от жены, Марти…

— На это надо время.

— Увидимся через пару часов, Марти.

— Слушай, Тони…

Она повесила трубку. Марти сел на край кровати. Это будет его последняя связь. Слишком много сил уходит. Женщины сильнее мужчин. Все ходы знают. А он не знает никаких ходов.

В дверь постучали. Он встал и открыл. В коридоре стояла блондинка лет за тридцать в драном синем халате. Тени у нее были очень лиловые, а помада лежала густо. Слегка пахло джином.

— Послушайте, можно я включу телевизор, а?

— Нормально, валяйте.

— До вас тут жил какой-то псих. Только я включу телик, он давай в стены колотить.

— Все в порядке, можете включать. — Марти закрыл дверь. Выудил из пачки предпоследнюю сигарету и закурил. Тони эта — у него в крови, надо ее оттуда выжить. В дверь опять постучали. Опять блондинка. Тени лиловые, глаза по цвету — почти такие же; невозможно, конечно, а казалось, будто она добавила еще слой помады.

— Ну? — спросил Марти.

— Послушайте, — сказала она, — а вы знаете, что делает самка богомола, пока они этим занимаются?

— Чем занимаются?

— Еблей.

— Что она делает?

— Она отгрызает ему голову. Пока они этим занимаются, она ему отгрызает голову. Вот мне кажется, способы умереть бывают и похуже, а вам как?

— Нуда, — ответил Марта. — Например, от рака. Блондинка зашла в номер и закрыла за собой дверь. Подошла и села на единственный стул. Марти присел на кровать.

— А вас возбудило, когда я сказала «ебля»? — спросила блондинка.

— Ну, немного.

Блондинка встала со стула, подошла к кровати, чуть нагнулась и заглянула Марти в лицо: прямо в глаза посмотрела, а губами почти касалась его губ. И сказала:

— Ебля, ебля, ебля! — Придвинулась еще теснее к нему и повторила: — ЕБЛЯ! — Затем отошла и опять села на стул.

— Как вас зовут? — спросил Марти.

— Лилли. Лилли Лавелл. Я раньше раздевалась в «Бёрбэнке».

— А меня Марти Эванс. Рад познакомиться, Лилли.

— Еб-ля, — очень медленно произнесла Лилли, раздвинув губы и показав кончик языка.

— Можете включать телевизор, когда вздумается, — сказал Марти.

— Слыхали про паука черную вдову? — спросила она.

— Не знаю.

— Ну, я вам тогда расскажу. После того как они этим позанимаются — еблей, — она съедает его заживо.

— Ой, — произнес Марти.

— Но есть способы умереть и похуже, как считаете?

— Еще бы, — ответил Марти. — Проказа, к примеру.

Блондинка встала, прошлась взад-вперед, взад-вперед.

— Я как-то вечером напилась, а ехала по шоссе, слушала концерт для рожка, Моцарта, и вот этот рожок прямо в меня вошел, а у меня скорость восемьдесят пять миль в час, а я руль локтями придерживаю и слушаю этот концерт для рожка, поверите ли?

— Конечно поверю.

Лилли перестала ходить и посмотрела на Марти.

— А вы поверите, что я могу взять вас в рот и сделать такое, что с мужчинами вообще никто никогда не делал?

— Ну, я уже и сам не знаю, чему верить.

— А я могу, могу…

— Вы очень милы, Лилли, но где-то через час мне тут встречаться с подругой.

— Так я вас к ней подготовлю.

Лилли подошла и встала над ним, расстегнула брюки и вытащила его пенис из плавок.

— Ой, какой хорошенький!

Она облизнула средний палец на правой руке и принялась тереть головку и сразу под ней и за ней.

— Но он такой лиловый!

— Совсем как тени у вас…

— И так РАСТЕТ!

Марти рассмеялся. Из обоев выполз таракан — глянуть, что происходит. За ним еще один. Они шевелили усиками. Вдруг пенис оказался во рту у Лилли. Она туго схватила его ниже головки и засосала. Язык у нее был что наждачка; похоже, она знала, где что нужно делать. Марти опустил взгляд на ее макушку и очень возбудился. Начал гладить ее по волосам, а изо рта у него выпадали звуки. Как вдруг она впилась в его хуй зубами — сильно. Чуть не пополам перекусила. И, не разжимая зубов, дернула головку вверх. Часть оторвалась. Марти заорал и принялся кататься по кровати. Блондинка встала и сплюнула. Кровь и ошметки плоти забрызгали ковер. Потом она отошла, открыла дверь, закрыла ее за собой и пропала.

Марти содрал наволочку и прижал к пенису. Он боялся туда взглянуть. Пульс бился во всем теле, особенно — там. Сквозь наволочку проступала кровь. Потом зазвонил телефон. Ему удалось встать, подойти и снять трубку.

— Ну?

— Марти?

— Ну?

— Это Тони.

— Ну, Тони…

— У тебя голос странный…

— Ну, Тони…

— Ты больше ничего не можешь сказать? Я у Джеффа и Хелен. Приеду где-то через час.

— Давай.

— Слушай, что с тобой такое? Мне казалось, ты меня любишь?

— Я уже не знаю, Тони…

— Ну и ладно тогда, — зло сказала она и бросила трубку.

Марти сумел отыскать дайм и сунуть его в телефон.

— Барышня, мне нужна частная «скорая помощь». Найдите мне кого-нибудь, только быстро. Я могу умереть.

— Вы у своего лечащего врача проверялись?

— Барышня, прошу вас, частную «скорую помощь»!

В соседнем номере слева блондинка сидела перед телевизором. Протянула руку, включила. Как раз успела к «Шоу Дика Кэветта»[32].