Маруся Климова - Белокурые бестии Страница 33

Может быть, он, Костя, даже созрел до того, чтобы написать детектив по заказу Блумберга, жаль только, что Блумберг предложил это сделать не ему, а Марусе, так как она сама сейчас не имела права этого делать, потому что должна была принять эстафету бесконечных поражений и вести свой корабль туда, куда ей указывали путь звезды, то есть творения погибших в пути художников и поэтов…

И все-таки, Марусе иногда казалось, что лежать на диване перед постоянно включенным телевизором мог бы каждый, однажды она даже выразила свои сомнения Косте вслух, но он был с ней категорически не согласен, он считал, что, в отличие от большинства, он лежит на диване сознательно, то есть и в данное время он занимался чем-то не менее сложным и важным, чем тогда, когда выносил трупы в больнице или работал в библиотеке. Он лежал на диване, потому что весь мир устроен наподобие вселенной, а в человеческом мире, по его мнению, незримым образом присутствует такая же планетарная система, и маленькие планеты рано или поздно начинают вращаться вокруг более крупных. Поэтому, если ты хочешь подчинить себе мир, то не должен сдвигаться с места, и в прямом, и в переносном смысле.

Костя не должен был дергаться, делать лишних движений, а иногда и просто шевелиться, каких бы неимоверных усилий ему это порой не стоило, каким бы испытаниям он ни подвергался, ибо Костя постоянно чувствовал колоссальное сопротивление мира. Ведь и Блумберг, например, вынудил Марусю сначала несколько раз себе перезвонить, а потом прийти в нужное для него время. И именно поэтому у него, в отличие от Маруси, денег достаточно, Костя в этом не сомневался, и не только на мороженое. Правда, у самого Кости денег было пока тоже не достаточно, и не только на мороженое, но он считал, что просто перед ним стоят задачи совсем другого масштаба, чем даже перед Марусей, не говоря уже о Блумберге, ведь глядя на самые большие планеты, как и на очень крупные корабли, уходящие в море, не сразу можно определить, куда они движутся.

Конечно, у Маруси, в отличие от Кости, не было даже пенсии, чтобы позволить себе лежать целыми днями на диване. Но ведь и эту пенсию тоже было не так просто заработать, для этого нужно было сначала немного попрыгать, поскакать, покувыркаться, поплясать, побродить по кладбищу, броситься под трамвай, побыть Котом, разбить здоровенное небьющееся стекло в Центре Помпиду, попав ногой в нужную точку, отважно сражаться с целым легионом французских полицейских, немножко побыть Наполеоном, принимая их парад, запустить ботинком в заведующую библиотеки, и сделать еще много чего, что Костя сразу даже и не мог Марусе перечислить, так что, если она хотела сразу же лечь на диван, как Костя, и целыми днями лежать, то ей тоже нужно было нечто подобное обязательно проделать, если у нее было такое желание, то попробовать она, конечно, могла, а если она не хочет этого делать, то пусть садится и пишет детектив, в поте лица зарабатывая свой хлеб насущный, бегает, высунув язык, по заданию Гены и Гоши.

А все, что Маруся в течение нескольких часов недавно рассказывала про Блумберга и презентацию, Костя мог бы изложить сейчас гораздо короче и нагляднее, у него для этого был уже выработан свой язык — он мог бы сейчас просто встать, несколько раз перекувырнуться через голову, проползти на животе до туалета и начать пить воду из унитаза, вот и все, так он понимал всю эту презентацию и все, что ему Маруся так долго рассказывала при помощи такого большого количества слов. Косте слов вообще было не надо, он сам, как гусеница или пчела в дзенской поэзии, полз по полу, и это было его небольшее хокку на заданную Марусей тему.

Блумберга Маруся уже встречала год назад, он тогда был главным редактором в издательстве «Цейтнот», что существовало при Центре Изящной Словесности, и в частности, там тогда готовилась к изданию серия «Классики девяностых», куда, по его замыслу, должны были войти как сочинения наших современников, так и Толстого, Григоровича, Лескова, Державина, Маркиза де Сада, Гете, Сервантеса, Плутарха, Данте, Ницше, то есть всех, чье творчество, вне зависимости от эпохи и страны проживания, хотя бы частично попадало на последнее десятилетие какого-нибудь столетия.

Презентация этой серии состоялась в помещении Центра Изящной Словесности на Васильевском, где Маруся впервые и увидела Блумберга. Но он ее вряд ли запомнил, так как вечер был организован таким образом, что за огромным овальным столом в центре зала расположились герои торжества, «классики девяностых» из наших современников, то есть писатели, которых уже опубликовали либо собирались опубликовать в этой серии, а также наиболее почетные гости — тоже писатели, депутаты городского собрания и представители городской администрации — за этим столом Маруся, в том числе, увидела блядского вида молодую бабу, телеведущую с шестого канала, с ней Маруся часто сталкивалась, когда работала у Васи, как оказалось, она тоже писала прозу, что-то в детективном жанре. Оттого, что эта блядь сидела за столом, среди писателей, а Маруся должна была сидеть на стульчике у стены, среди журналистов, от этого Марусю вдруг охватила такая злоба, что она даже хотела сразу же встать и выйти, но на улице было жутко холодно, мела февральская пурга, а в зале было тепло, к тому же, в соседней комнате уже накрывали стол для фуршета… Маруся в тот день очень устала, поэтому она все-таки осталась, так и не встала со своего стула у стены. По этой же причине, потому что она сидела не за столом, Блумберг вряд ли ее тогда запомнил.

Вечер открыл бородатый мужик, чем-то похожий на русского купца, с мягкими и слегка смазанными чертами круглого лица, он, как раз баллотировался в Думу по одному из питерских округов, где место депутата по каким-то причинам оказалось вакантным, баллотировался он то ли от Союза Правых Сил, то ли от «Яблока», Маруся толком не поняла, но фуршет и саму презентацию организовали именно они, поэтому кандидату в депутаты и предоставили слово в первую очередь.

Кроме того, всем были розданы листочки с пресс-релизами, а также аннотациями на книги серии, главным образом, наших современников, присутствующих за столом. Правда, Марусе попалась среди них и аннотация на «Анну Каренину», создатель которой характеризовался как «величайший мастер русского языка, классик мировой литературы, автор романов «Война и мир» и «Воскресение»», а сам роман «Анна Каренина» там был «трагической историей женщины, мечущейся между двумя знакомыми и понятными всякой женщине чувствами, чувством любви и чувством долга, но так и не сумевшей сделать свой окончательный выбор.» В целом же творчество Толстого «излучало благородный аромат увядания, столь характерный для общей атмосферы культуры конца XIX века» — этой фразой с небольшими вариациями, связанными с временем проживания авторов, завершались практически все аннотации к представленным в серии книгам. Некоторые из них, как в случае с Толстым, были анонимными, а большинство, главным образом на книги сидевших за столом наших современников, были написаны Леонидом Торопыгиным, который и являлся составителем этой серии.

Некто Виктор Листов, автор сборника рассказов «Дорога дальняя» был охарактеризован в аннотации как «русский Фолкнер». Листов раньше работал шофером-дальнобойщиком, и теперь продолжал работать шофером, но уже такси. Ознакомившись с этой аннотацией, Маруся невольно окинула взглядом сидевших за столом, стараясь определить, кто из них больше всего похож на таксиста — она отметила для себя, по крайней мере, троих, которые по ее мнению могли быть таксистами, но к ним в машину, пожалуй, не сел бы даже Светик.

Она часто слышала эту историю про то, как Светик в образе Марлен Дитрих поймал тачку. Водитель завез его в лесопарк пригорода Москвы, где заставил отсосать, а потом попросил выйти и подтолкнуть машину, а когда Светик вышел, то уехал вместе с его документами и деньгами, обдав Светика выхлопными газами, и оставив его в полном одиночестве под осенним дождем. Приятель Светика Василий Кандыба написал на эту тему целый рассказ, который он дал почитать Марусе. У него в рассказе уже получалось, что Светик просто зачарованно смотрел на водителя, за окном моросил мелкий дождь, падали желтые листья, дул ветер, а потом такси умчалось в ночную даль, оставив Светика в полном одиночестве. После этого Кандыба звонил Марусе и спрашивал, а понятно ли, что Светик отсосал у водителя. Маруся сказала ему, что нет, все-таки как-то непонятно. Тогда Кандыба приписал в конце: «У любви солоноватый вкус, — подумал Светик», — и все, этот вариант был окончательный.

В Париже таксистами обычно работают негры, как и в Нью-Йорке, правда, французские негры очень сильно отличаются от американских, они гораздо менее наглые и лучше воспитаны. Однажды ночью в Париже Маруся заблудилась и никак не могла найти дом Пьера, тут перед ней из темноты возник негр, она сначала очень испугалась, потому что негр возник совершенно неожиданно, так как был черный и сливался с темнотой, но он вежливо ей улыбнулся и помог ей сориентироваться в пространстве, указав дорогу к нужной ей улице.