Ольга Лазорева - ЭмоLove Страница 33

— Момент! — сказал Арсений и двинулся в угол студии, где находился большой монитор.

Он тут же начал просматривать, что получилось. — О! Это интересно! — пробормотал Арсений. И они робко приблизились и заглянули ему через плечо. Фотография выглядела загадочно. Стоящее на ребре стекло, снятое под небольшим углом, разделяло их. С одной его стороны стоял Кирилл и прижимался к нему щекой, глядя в объектив из-под челки. С другой стояла Марика и прижималась сквозь стекло к щеке Кирилла. Ее взгляд из-под челки выглядел немного испуганным. Они были настолько похожи, что казалось, это их отражения так странно трансформировались, поменяв цветами верх и низ. Длинные розовые ресницы четко выделялись на фоне черных век и создавали странное ощущение не глаз, а каких-то невиданных цветов.

— Тут углублю, — бормотал Арсений, — тут высвечу. Но вы, ребятки, талантливы!

Он двинул «мышкой», И появилось следующее изображение. Кирилл стоял, чуть откинувшись назад. Стекло словно падало на него, и он придерживал его растопыренными пальцами. С другой стороны стояла Марика. Она будто давила на стекло, стараясь опрокинуть его на Кирилла. Пальцы с короткими черными ногтями выглядели как два паука, распластавшихся на стекле. Ее лицо было не видно за волосами. Зато его, закинутое назад, хорошо просматривалось сквозь прозрачное стекло. Челка съехала со лба, глаза смотрели вверх и были огромными, глубокого тона и необычайно выразительными. Розовые ресницы касались четких черных бровей. Кожа выглядела настолько нежной, что казалась фарфоровой.

— Радует! — сказал Арсений. — Вижу перспективу! Быстро переодеваться!

— А я нужна? — поинтересовалась Настя, которая во время съемки сидела в углу и о чем-то тихо переговаривалась с Димой. — Мой образ готов, папуль!

— Сейчас и ты поучаствуешь, — ответил Арсений, отходя от стола и направляясь к ней. — Дима, поменяй им цвет ресниц на черный, а губы сделай ярче. Сейчас снимем серию под условным названием «эмо-беби».

Для этой сессии Кирилл был одет в черный комбинезон с розовой длинной атласной накидкой. Его прическа осталась без изменений. На Марике было пышное очень короткое розовое платье, затянутое в талии широким черным ремнем. На шее болтался черный галстучек. Ее волосы Дима забрал в два высоких хвостика и завязал их смешными детскими резинками. На обоих было обилие цветных снэпов. Настя выглядела контрастно рядом с ними в белом воздушном до пола платье, с убранными со лба волосами и практически без грима. Дима только коснулся ее лица светлой пудрой, нанес легкие нежные румяна, подкрасил губы прозрачным блеском. Единственным сильным акцентом были накладные густые черные ресницы, на вид совершенно кукольные.

Арсений тут же начал создавать композиции из «эмо-кукол», меняя их местами, сдвигая в группы, снимая в разных позах. Кирилл почти всегда оказывался центральной фигурой. Вот он стоит лицом к фотографу, опустив руки, в спокойной позе. А перед ним словно только что разошлись в разные стороны Марика и Настя. При этом они обе обернулись и смотрят друг на друга с явной враждебностью. Вот он сидит на корточках, опустив голову. Его лицо почти полностью закрывают волосы. Марика стоит сзади, чуть согнувшись и опираясь руками о его плечи и словно пригибая его к полу. За ней высится выпрямленная фигура Насти в белом платье. Ее лицо приподнято, глаза смотрят вверх.

— А у меня идея! — воскликнул Арсений, когда сделал невероятное количество снимков.

— Мы уже устали! — капризно заявила Настя. Есть хотим!

— А ты мне будешь не нужна, можешь переодеваться, — ответил Арсений. — Я понял, в чем ваш секрет, ребятки! — сказал он Кириллу. — В вашей любви, которая сквозит во всем: в ваших глазах, лицах, позах. Такое нужно немедленно запечатлеть и выявить, пока не пропало! Жаль, времени совсем мало. Дима! — закричал он.

— Тут я, тут, — отозвался Дима, выходя из-за стола. — Чего теперь?

— Поменяй грим на более легкий и не такой театральный, — торопливо проговорил Арсений. Пусть они выглядят более жизненно. Этакие, знаешь, парень и девушка из соседнего двора. У нас есть еще с полчаса. А я сейчас что-нибудь подберу из одежды. Айда за мной!

Кирилл улыбнулся, но промолчал. Арсений скрылся за ширмой в углу студии. Там было что-то типа гардеробной. Они переоделись в то, что подобрал Арсений. Дима быстро подправил грим. На Марике была клетчатая черно-розовая юбочка и полосатый обтягивающий джемпер. На Кирилле его узкие черные джинсы и трикотажная светло-серая в мелкий розовый горошек кофточка с капюшоном. Арсений на этот раз не стал режиссировать съемку, а предложил им делать все, что они хотят. Он бегал с фотоаппаратом вокруг них и без конца снимал. Но потом он так увлекся, что снова переодел их и начал командовать, как встать, какие позы принять, какие выражения лиц ему нужны.

— Назову эту серию «эмо-лав», — довольно сказал он, когда закончил. — Все, мои дорогие! Всем спасибо!

— Наконец-то! — обрадованно закричала Настя. — Ну, просто замучил!

— Не радуйся! — ответил он. — Сейчас поедем в одно место. Пора подумать и о твоей душе, — добавил он и загадочно улыбнулся. — Кирилл, Марика, — обратился он, — хотелось бы, чтобы и вы к нам присоединились. Вдруг в голову придут идеи, понадобится ваш типаж? Но заранее прошу прощения, — добавил он странную фразу.

— А поесть? — возмутилась Настя.

— Потом, а то опаздываем, — отмахнулся он. — К тому же, думаю, что у тебя аппетит надолго пропадет, — добавил он и усмехнулся.

— Это почему еще? — удивилась она.

— Увидишь! — ответил Арсений и направился к выходу из студии.

Через час они вышли из машины в каком-то запушенном на вид дворе и в недоумении огляделись.

— Бог мой! — возмутилась Настя. — Куда ты нас завез? Это же просто трущобы из романов Достоевского!

— Тихо! — оборвал ее Арсений. — Советую помалкивать, а то проект мне сорвешь. Пошли!

Он пересек двор, ребята шли рядом. Обогнув обветшавшее донельзя, но, судя по всему, жилое трехэтажное здание, они оказались возле такого же, но уже выселенного, с выбитыми стеклами. Арсений решительно направился к ободранному дверному проему подъезда, над которым нависала часть ржавого козырька, и вошел внутрь. Затхлый запах сырости и какой-то вони ударил им в нос. Настя остановилась.

— Папа, что это такое? — испуганно спросила она. — Куда ты нас тащишь? Я не пойду!

— Пойдешь! — угрожающе сказал Арсений. А потом я посмотрю, как скоро ты начнешь нюхать кокс или курить травку.

Он схватил ее за руку и повел внутрь. На площадке первого этажа свернул в левую квартиру. Двери там, как и везде, отсутствовали. Миновав крохотный заваленный мусором коридор, они очутились в квадратной комнате с двумя окнами. И замерли от ужаса. На полу лежали люди. Они были в таком ужасающем физическом состоянии, что трудно было даже определить их возраст.

— Это, конечно, не гашиш или дорогой кокс, — тихо сказал Арсений и поднял с груди фотоаппарат, — а героин, амфетамин и прочая дрянь, но результат нагляден. И суть наркоты одна! И я хочу, чтобы такие недоумки, как моя дочь, это увидели и содрогнулись.

И он начал снимать. Лежащие не обратили на это внимания. Они все находились в прострации. И их вид был настолько ужасен, что Марика вначале даже зажмурилась. У стены, привалившись спиной, лежала женщина трудноопределимого возраста. Она была в распахнутой необычайно грязной и рваной куртке, под которой виднелась грязная длинная футболка. Но брюки или юбка отсутствовали. Раскинутые опухшие голые ноги поражали синюшным цветом кожи. К тому же на них краснели многочисленные язвы с неровными гноящимися краями задравшейся кожи. Женщина внезапно хрипло расхохоталась, обнажая беззубые десны. Потом дернулась и вновь погрузилась в транс. Ее голова со спутанными редкими и тусклыми волосами затряслась, глаза закатились. Рядом с ней лежал на спине устрашающей худобы парень. На нем были спущенные до колен рваные джинсы и женская растянутая вязаная кофта. Голые бедра выглядели как металлоконструкции из-за торчащих костей. Кожа была тускло-желтой. Парень издавал какие-то механические звуки, похожие на хихиканье испортившейся заводной куклы. Его костлявая рука теребила вялый крупный член. На груди парня лежала лысая голова другого пария. Она была похожа на череп. Сам парень лежал на боку, согнувшись и мелко трясясь. На его щеке была страшная на вид язва. Кожа словно расползлась в разные стороны, обнажая гниющее мясо. Согнутыми коленями он без конца толкал в бок первого парня, и тот вновь начинал хихикать, не выпуская член из дергающихся пальцев. За ними лежала на спине женщина в байковом заношенном до дыр халате. Ее лиловый мокрый от слюны рот был раскрыт, она дышала со свистом. Ее руки были раскинуты в разные стороны. Дорожки от уколов четко виднелись вдоль вен. В сгибе правой торчал шприц. Заметив толстую крысу, которая неторопливо приблизилась к голым распухшим ступням женщины, покрытым ранами с багровыми отстающими кусками кожи, Настя заорала и выбежала вон. Но Арсений догнал ее, схватил за воротник куртки и вернул на порог комнаты.