Ненависть навсегда - Николай Александрович Масленников Страница 34

– Носов, ты бьешь слишком сильно, мне потом опять перед родителями оправдываться придется.

– Оправдываться из-за чего?

– Из-за этого! – Малыш Валера задрал шорты и указывал на синяки, темными точками разукрашивающие ногу. – Меня мамка спросила, что это такое. Пришлось говорить, будто на камни упал!

– Оригинально!

– Нет, – вмешался Андрюша, когда Носов засмеялся, – нет, его реально мамка застукала.

– Почему вот у Андрюши никогда синяков не остается? – Закапризничал Малыш Валера. Голос его ломался, и сейчас это слышалось отчетливо.

– Андрюша нормальный парень, в отличие от тебя, белобрысого, – объяснил Носов.

– А ты хуже белобрысого, Носов!

Малыш Валера напоролся бы на очередной удар, если не отпрыгнул в сторону. Но Носов не стал бегать за ним, направился к Володе.

– Как ощущения после часа долбежки?

– Дурновато. – Хорошо, кто-то вспомнил о нем. Не любитель жаловаться, Володя был готов расплакаться: только бы скорее сняли перчатки. Мышцы налились свинцом, на кистях висели невидимые двадцатикилограммовые гири. – Парни, снимите. Еще немного и они меня утащат.

– Куда утащат? – Глаза у Андрюши расширились.

– Под землю, к чертям собачьим, – ответил за Володю Носов, тоже, видимо, знакомый с чувством.

– Давайте быстрее, парни!

Андрюша стал расшнуровывать левую перчатку, а подскочивший Малыш Валера – правую. Подперев стену плечом, Носов со вздохом сказал:

– Эх, Володя, выдал бы ты лучше такой подход два месяца назад! Все было бы иначе. – Вопросительно поднятая бровь заставила его объясниться: – Я про тот случай в «Репутации».

–– Так я надеялся, что ты со всеми разберешься.

– Разобрался бы… – Носов наигранно поработал челюстью, – … если бы уродцы не пустили в ход холодное оружие. До сих пор что-то хрустит.

Володя почувствовал к Носову что-то вроде омерзения. Они дружат пятнадцать лет, но не замечать его порочную натуру иной раз просто невозможно.

В тот вечер, когда у Володи, хлестала кровь из брови, а Войне размозжили об голову бутылку, Носов остался цел и невредим. У того была лишь покрасневшая щека, точно кто-то влепил пощечину. Драка закончилась, Володя с трудом поднялся на ноги. Он был весь в грязи, потому что катался по земле, как долбаная сороконожка. Война выглядел убитым. Капот машины, на котором он лежал, носила следы вмятин и ударов. Но даже Война потихоньку скатывался, предпринимая попытки встать на ноги. А Носов в это время горбатился у стены, обеими руками прикрывая правую сторону лица. «Кастет, – сказал тогда Носов с отвисшей челюстью, едва сдерживая слезы, – мне двинули кастетом». Выглядело правдоподобно, но, сказать честно, Володя ни разу не заметил Носова в драке.

Андрюша без каких-либо проблем справился с перчаткой, а Малыш Валера сопел, упирался ногами в скамью, пытаясь стянуть ее силой. Он отлетел кубарем, когда та соскользнула с руки. Ребята захохотали, но Жемчужный Володя слишком устал, чтобы смеяться. Он поднялся, поблагодарил парней, поблагодарил зал, скинул мокрую одежду, когда оказался в раздевалке и, подпоясанный полотенцем, направился в душ. В душевой комнате пахло шампунем. После зальной духоты даже дешевый шампунь с морской свежестью казался приятным ароматом.

Сперва Володя включил горячую воду, она уняла боль в мышцах, а затем переключил на холодную. Кожа стала гусиной. Чтобы не замерзнуть, он прибавил тепла. Пар летел вверх, и, понежившись минутку, Володя выключил горячую воду совсем. Обжигающие как лед капли ударили в грудь такой ошеломительной силой, что Жемчужный Володя даже взвизгнул.

Зато когда он, свежий и еще несколько дурной, вернулся в раздевалку, приземлился на лавку, запрокинул голову – наступило блаженство. «Людям не нужны наркотики, когда есть контрастный душ после тренировки» Из форточки, под самым потолком, тянулись белые, точно паутина, клубы морозного воздуха.

Спортсмены влетели в раздевалку, как обезьяны, с танцами и улюлюканьем. Хорошо, что Володя заранее надел штаны.

– Ничего, поработаем на лапе во вторник! – Носов швырнул перчатки в спортивную сумку.

– Он не придет, – сказал Андрюша.

Все взорвались смехом, кроме Малыша Валеры.

– Приду, – упрямо, ломающимся голосом прогнусавил он.

– У него другие дела, – продолжал Андрюша, – ему не до тренировок.

– У меня нет других дел, кроме тренировок. – Светлые волосы у Малыша Валеры торчали в разные стороны. Он вытер их полотенцем. – Сейчас же каникулы. Мы с Володей к Москве готовиться будем. Правильно, Володь?

Не успел Жемчужный Володя ответить, как ребята прыснули опять. Носов смеялся громче всех:

– В каком весе выступать будешь? В бараньем?

– В бараньем… – повторил Малыш Валера, почесывая макушку. Каждый раз, когда его оскорбляли или он просто чего-то не понимал, Малыш Валера долго-долго думал над ответом. – Такого веса нет. Я знаю, что вторую наилегчайшую называют «весом мухи». Еще есть «вес петуха». Это твоя категория, Носов!

– Моя? – Носов аж взвизгнул от удивления. – Уверен?

– Уверен! – выпалил Малыш Валера как можно наглее. На расстоянии он чувствовал себя уверенно. Но как только увидел, что Носов направился к нему, завопил: – Перестань! Я имел в виду пятьдесят четыре килограмма! Я не называл тебя петухом! Это легчайшая категория! Я пошутил, Носов! ПОШУТИЛ! АЙ, БОЛЬНО!

Жемчужный Володя надел кофту и снял куртку с крючка, но уходить пока не спешил. Он наблюдал, как Носов награждает Малыша Валеру точечными ударами по ногам, где находятся нервные окончания и старые синяки.

– Ну, будешь еще борзеть? – спросил Носов.

– Нет, никогда! – визжал Малыш Валера. – Ни за что!

– Клянись.

– Клянусь, Носов, клянусь!

Носов победоносно выпрямился, направился назад.

– Клянусь твоим носом, – пробубнил Малыш Валера, но сделал это ровно так, чтоб все услышали его слова.

– Ты что-то сказал? – на носках повернулся Носов.

– Нет, ничего!

– Смотри мне.

Как только Володя понял, что представление окончено, он надел обувь и пожал спортсменам руки.

– Хорошо сегодня потренировались, – сказал ему Андрюша, – но завтра будет еще жарче. Парни из «Защиты» приедут.

«Ух ты, совсем забыл! Завтра день спаррингов… Что ж, первое ответственное дело в новом году: покажу, как боксируют уголовники! Пока отец раскатывает по снежным сугробам, мне уже приходится работать. Ну и кто здесь более занятой человек, спрашивается?»

Глава 31

А что, если организовать встречу боксеров и хулиганов, где каждый будет вправе драться друг с другом? Ученики двух направлений смогут выяснить, какая школа драк сильнейшая. Это мероприятие будет похоже на дебош, большую и грандиозную вечеринку, в центре которой – ринг и выпивка. На ринге сможет драться любой, кто захочет, думал Война, обнимая колени под струей горячего душа.

Каждый человек выражается в этом мире, как умеет. И подобное мероприятие будет его искусством. Странным, неоднозначным, но все-таки искусством. Не у всех, в конце концов, имеются способности рисовать картины или создавать музыку. Не всякий одарен красивым голосом, чтобы завывать под гитару у костра, или математическим складом ума, чтобы стать профессором наук… ровно как и не всякий наделен талантом в драках.

Кто бы что ни говорил, но и для драк нужны определенные задатки. Иной раз самый успешный спортсмен может повалиться от руки первого встречного хулигана, если столкнутся они где-нибудь в