Поппи Брайт - Изысканный труп Страница 37

Ну, если бы не плод, я бы дал ей медаль. Она уничтожила по крайней мере трех самцов, а может, и больше, и все потому, что ее биологические часы не перестали тикать после того, как дала отсчет бомба замедленного действия. Сандра, глупая стерва, спасибо за твой прекрасный вклад в человеческую расу. Миру действительно нужен еще один пищеварительный тракт. Будем надеяться, что бедный малыш подхватит ВИЧ, когда проскользнет на свет через твою больную пизду, чтоб твои тупоумные гены как можно раньше прекратили свое существование.

Обратимся к более уважаемым источникам информации. Вот статья из "Уикли уорлд ньюс". Заголовок: УБИЙЦА ВОССТАЕТ ИЗ МЕРТВЫХ! Гомосексуалист, серийный убийца Эндрю Комптон умирает от СПИДа четвертого ноября... а пятого ноября дает деру! Чиновники тюрьмы Пейнсвик не хотят брать ответственность... гм... вот удивили... поскольку маньяк исчез из соседней больницы, куда был доставлен на вскрытие.

Комптона арестовали в восемьдесят восьмом после сексуального разгула, который закончился расчленением двадцати трех молодых людей. Незадолго до смерти он получил положительный результат на ВИЧ. ВИЧ, вирус, который приводит к СПИДу... спасибо за пояснение, "Уикли уорлд ньюс"... остается в теле мертвеца меньше суток. Но действительно ли умер Эндрю Комптон? Скотленд-Ярд полагает, что произошло похищение трупа, однако не высказывает предположений, кому могло понадобиться зараженное СПИДом тело злостного психопата.

Люк сделал паузу и выдал свой основной тезис:

– А кому, на хер, оно бы помешало?

Он поймал взгляд Сорена, который стоял за панелью управления. Оператор закрыл глаза и покачал головой, изображая недовольство. Ладно, история из "желтой" прессы написана в дурном вкусе. Волне "ВИЧ" нужен иногда юмор для снятия напряжения.

– Думаю, время послушать звонок, – сказал он.

Сорен кивнул, взял сотовый телефон, проверил дозвонившегося и передал трубку Люку, который положил ее на корпус радиоприемника и нажал кнопку громкой связи.

– Вы на волне "ВИЧ". Слушаю вас.

Девичий голос, самодовольный и нравоучительный: – Я просто хотела сказать, что считаю вас крайне больным человеком.

– Вот дерьмо, солнышко. Я сижу на десяти разновидностях лекарств, они все токсичны, и ни на одно у меня нет денег. У меня язвы вокруг заднего прохода из-за хронической диареи и дешевой туалетной бумаги. Горло словно набили толченым стеклом, а когда я поднимаюсь, у меня темнеет в глазах. Спасибо за диагноз.

– Я не это имею в виду, как вы сами понимас. СПИД – это яд, который вырабатывает ваш организм.

Вы говорите, что ненавидите самцов и самок, но ведь способность продолжать жизнь – священный дар от Богини. Знаете вы это или нет, но вы пьете молоко из Ее груди.

– Ну, ее подкисшее молоко мало изменило количество вируса в моей крови. Вы, викканцы хреновы, любите тайны, и я вам открою одну прямо сейчас: ваш смысл существования давно себя изжил. Вы поклоняетесь устаревшему биологическому императиву. Дурацкого вам дня.

Щелчок. Гудок.

– Стигмат, надеюсь, хоть ты не молишься на луну и не почитаешь какую-нибудь богиню. А если так, то мне этого лучше не говори. Ненавижу этих стерв, всех, кроме Кали: она по крайней мере, когда плодится, сжирает свое потомство.

Сорен настроил чип своего сотового так, чтобы он при каждом использовании вырабатывал новый код, который трудно выследить. В итоге телефонный номер у них менялся к каждой передаче. Связь на болоте обычно плохая, но Джонни держал лодку поближе к Новому Орлеану, чтобы ловить сигнал. Сегодня они пристали к одному из заброшенных доков, только толку от этого мало.

Люк переключился на музыкальный лад и поставил любовную балладу Робина Хичкока с акустического альбома "Глаз". Взглянув на шкатулку для ювелирных изделий, он вспомнил тоску по потерянному любимому в одной из других песен. Недоступен даже разговор... Строчка выражала жгучую боль гневно разорванных отношений, безмолвную пустоту из-за отсутствия человека, с которым ты вел самые оживленные беседы в своей жизни.

Люк перебрал вырезки из газет, всмотрелся в зернистую фотографию, что прилагалась к заметке в "Уик-ли уорлд ныос". Комптон был дьявольски красив, с копной темных волос и кривой, едва заметной улыбкой. Люк попытался представить, что такое убить двадцать три человека, и решил, что это очень просто. Его встревожила мысль, как далеко он ушел от такого хищника, как Комптон. Люку казалось, что куча людей заслуживает смерти, он их ненавидел, каждого в отдельности или же всех вместе. Эндрю Комптон, вероятно, испытывал нечто вроде симпатии к двадцати трем юношам и все же зарезал их. Интересная задачка.

Как только кончилась песня, поступил еще один звонок. Здорово, подумал Люк, опять есть над кем поиздеваться. На линии был пожилой человек – судя по голосу слегка хриплому, но бойкому.

– Господин Рембо, полагаю.

– Кто же еще.

– Добрый вечер вам и вашей команде.

– Не особо добрый, но все равно спасибо. Хотите о чем-нибудь поговорить или это будет светский треп?

– Извините, я не собирался попусту тратить ваше время в эфире. Маленькие любезности помогают мне оставаться в своем уме. Я пятидесятилетний гомосексуалист из Метари. Живу со своим любовником уже пятнадцать лет. У нас два сына и дочь.

– Изысканный фокус. Как вам удалось?

– Друзья выбрали нас крестными своим детям и попросили взять опекунство в случае смерти родных родителей. Они погибли в кораблекрушении, когда дети были совсем маленькими. Право на опекунство никто не оспаривал, и мы их забрали. Господин Рембо, мы прошли через ад, чтобы вырастить их как своих. Из школы каждую четверть приходили социальные работники, чтобы шпионить за нами, с первого класса по выпускной. Родители одноклассников запрещали своим отпрыскам приходить к нам домой. Сверстники так часто изводили наших детей, что нам пришлось отдать их в кружок каратэ в раннем возрасте.

Мы воспитали троих гетеросексуальных людей, которые знают, что такое быть геем, и отстаивают наше право на существование всегда, когда наталкиваются на гомофобию в этом мире. Им, кстати, нет соперников в бою. Когда я слушаю ваше шоу, мне режет слух заявление, что детей не должно быть, поскольку они продукт самцов и самок. С таким подходом вас и меня тоже нужно уничтожить. Ваши идеи алогичны и неосуществимы, тем не менее вы высказываете их так ревностно и красноречиво. Если вы не согласны, что дети – наше будущее, то что вы предлагаете взамен? Как Лаш Рембо собирается переделать мир?

Люк сделал глубокий вдох, прильнул к микрофону в ожидании, когда заговорит Лаш Рембо. Ему понадобилась почти минута, чтоб понять, что Лашу нечего ответить.

– Господин Рембо? Вы еще на проводе?

– Да, – произнес он своим голосом. – Как вас зовут?

– Алекс.

– У вас положительный анализ на ВИЧ, Алекс?

– К счастью, нет.

– Могу поспорить, вы занимались в вашей бурной молодости вещами, которые вас самого удивляли. Вещами, которые держали вас в напряжении, когда вы сдавали кровь на пробу?

– Конечно. Это всем знакомо.

– Да, всем нам. И некоторые из нас, которые провалили этот тест, не научились прожигать жизнь в один день, не узрели в СПИДе своего духовного наставника. Мы смотрим в зеркало и видим лишь бессмысленный проклятый вирус, который сулит неминуемую унизительную смерть. Мы становимся изгоями, которые живут на ворованное время. Каждый момент жизни обманом украден у смерти. Миллиард реакционных фундаменталистов считают, что мы ее заслужили. Мир отворачивается от нас в ненависти, страхе и омерзении. Мы прокаженные, мы заразны.

Я не знаю, Алекс... меня это порой сильно злит. Вы спрашиваете, как я собираюсь переустроить мир. Просто: я буду жить еще полвека. Больше мне ничего и не нужно.

Мой красивый, глупый экс-бойфренд, в своем черном платье, с потрепанными дневниками, считал, что смерть в некотором смысле вымысел романтиков. Он жег ладан и слушал свои записи "Баухауса", прижимая хрупкую ладонь к бледному лбу. Мило, да? Он даже кололся со мной героином, потому что хотел ИСПРОБОВАТЬ ВСЕ, РАЗДВИНУТЬ ГРАНИЦЫ СУЩЕСТВОВАНИЯ, но по большей части ему это нравилось, так как приводило к трехчасовой эрекции.

Однако, когда он узнал, что его любовник заражен вирусом, смерть перестала казаться ему столь... притягательной. Его любовь к смерти была притворством, потому что в свои двадцать лет он сердцем чувствовал, что будет жить вечно. Уход в мир иной – это для старых кинозвезд, для наркодельцов по соседству, но не для его маленькой милой задницы.

И знаете что? То, как я цепляюсь за жизнь, тоже притворство. Я знаю, что сдохну в ближайшие годы. Все больные СПИДом ребята, которые не собирались умирать – Майкл Кален, Дэвид Файнберг, Лейк Сфинкс, – все ушли, никого не осталось. Черед за мной. Почему бы не покончить с собой сейчас и не избавить налогоплательщиков от лишних трат на мои лекарства? Зачем шататься без дела и смотреть, как самцы транжирят миллионы долларов?