Александр Бренер - Бздящие народы Страница 4

Был такой художник Андре Кадере. Он совершал интервенции в мире искусства. Он приходил на чужие выставки и оставлял там палочки: такие цветные палочки. Наши интервенции с Александром более брутальные. Мы кидаем яйца, вопим, квакаем и целуем тех, кто этого не хочет.

Наше кредо: мы полагаем, что современная арт-сис-тема — это модель большой политической системы. То есть сволочной системы неолиберализма. Именно в арт-системе (а так же в шоу-бизнесе и прочих бля-бля-бля) отрабатываются методы оглупления и приручения малолетних. Ёбс! На уровне массовой культурки приручаются и используются недавние рабы — цветные, субкультурные миноритеты, субверсивные элементы, всякая асоциальная люмпенская шушера. А уже на уровне элитарной культурки индустрия дискурса перемалывает всё это в своей охренительной мясорубке и вываливает нам на тарелку в качестве, скажем, «incorrect» politicaly correct art, savage social art, cyber-feminism и прочих бля-бля-бля... Нас лично от этой кулинарии рвать тянет! Культурка должна быть действительно разнородной и специфичной! Она должна создаваться на местах, а не прозябать в тени Голивуда и Ханса-Ульриха Обриста! Она должна быть оргаистичной, а не фрустрированной и анемичной, как хорватский концептуализм! Ебать — не переебать! Мы, конечно, не можем пиздануть по неолиберализму железной палицей! Мы вообще ненавидим насилие! И не только направленное на нас, но даже на комаров, хотя они и отвратительны! Мы не можем и не желаем сводить счёты с политиками: мы не cosa nostra ! Но мы можем, как ебучие корсары, атаковать жлобскую галеру современного искусства! Это наш долг! Долг всех независимых деятелей культурки! Или таких уже не осталось? Всем уже мозги промыли? Всех замордовали? Всех купили по дешёвке? Срать и ссать!

Итак, мы формулируем: наша деятельность есть смехотворная, но решительная война. Локальная, всегда привязанная к местным значениям война за изменение ситуации в культуре. Культура на протяжении всей истории была зоной отношений власти, ареной жестоких и изнуряющих сражений. В настоящее время гегемониальная культурная власть носит похабно-дискриминирующий характер. Поэтому: удар по лицемерному плюрализму! Поэтому: удар по коррумпированным структурам! Поэтому: удар по лживым репрезентациям арт-системы! Удар по неолибералистичес-ким отношениям в культурно-гегемониальном садке!

НАПАДЕНИЕ В ГРАЦЕ

Мы держим путь в Грац, на святую родину Шварценнегера. Это один из последних национальных героев Австрии. Здесь, в Граце.про-ходит Steirischer Herbst — ежегодный международный фестиваль искусств. Was ist das? Спектакли, выставки, корзины, картины, картонки — и маленькие хрипящие собачонки! Критики, кураторы, газетчики — мразь! Мы едем подразнить этих собачонок.

Грац — буфет в стиле популистского бидермейера. Дома, кафе, магазины, люди, детишки, кошки — всё в стиле хихикающего бидермейера. Того самого бидермейера, который вырастил и сформировал Адольфа. Ведь Гитлер — это типичнейший продукт бидермейеpa! Пошляк, обскурант, эстет и мясник! Помесь принарядившегося тюремного надзирателя и подстриженного пуделя!

В поезде мы охуительно проголодались. Где бы здесь пожрать недорого? Все рестораны в этом засахаренном Граце выглядят как набитые опизденевшими горностаями капканы. Сюда бы конголезскую голь! Ёбс! Наконец, мы находим один не слишком помпезный Gasthaus — этакое фольклорное бистро для начинающих наци. Обычно здесь жрут Schnitzel и пьют Bier, но мы-то вегетарианцы! Старик Махатма умилился бы, глядя, как мы уплетаем жареную картошку и кислую капусту с тмином.

Наконец, мы добираемся до места, где развернута выставка. Осматриваем ее. Contemporary art, бля! В этой системе все друг с другом повязаны, как в мафиозном клане: критики, художники, администраторы! Все друг у друга сосут и лижут, и вместе с тем друг на друга плюют и обсирают. Такие вот падлы! Вся эта выставка лепечет что-то на перхотном, рахитичном языке гетто. Что? Что-то о posthuman body, posthuman бессилии, posthuman амбициях...

Мы идем на конференцию. Она называется: Zones of disturbance. Лихо! Модно! Английский язык — оперативное оружие современного империализма! На сцене сидят: Сильвия Эйблмайер — главный куратор выставки, Вали Экспорт — легендарная перформансистка и арт-феминистка 70-х, Йозеф Фогль австрийский специалист по Делёзу и кабинетному номадизму, и, наконец, наша потенциальная жертва московская крити-кесса Екатерина Дёготь. Что такое эта Дёготь? Характерный персонаж: автор недобросовестных спекулятивных статеек о московских художниках, неглупая, но поверхностная борзописка, пытающаяся делать не только локально-русскую, но и по возможности интернациональную карьерку. Нахватанное, сообразительное, но чудовищно тусклое создание! Как пряник в чересчур толстой корке сахара! Как присохший к батарее зефир! Поразительны ее ручки: обрубки сучки!

Почему, собственно, нам захотелось над ней поиз-мываться? Да и не нам, а главным образом Александру. Барбара была чуть ли не против. Я считала, что это слишком локальный объект, слишком малозначительный, слишком контекстуальный — в сторону Александра. Меня Дёготь абсолютно не интересовала. Но Александр настаивал, он очень хотел. Итак, почему? Потому что Дёготь и пара-тройка подобных ей русских зверушек (Гройс — бельчонок! Мизиано — крысёнок! Бакштейн — поросёнок!) взяли на себя функцию интернациональных репрезентантов русской художественной сцены, функцию её интерпретаторов и организаторов. Но они бессовестно лгали! Они фальсифицировали! Они утаивали и искажали! Факты! Да они вообще срать на факты хотели! Они были попросту некомпетентны! Суки! Они проталкивали собственных протеже и затирали других художников! Они выпячивали слабаков и приспособленцев и топтали других — неугодных! К Дёготь все это приложи-мо, вероятно, в наименьшей степени, поскольку она не выступала в роли куратора. Но писала она, как блядь, как злостная интриганка! От её статеек за версту несло похабщиной и враньём! За это по ней и следовало ударить. И вовсе не в расчете на справедливость, на правду, на восстановление истины. В жопу истину! Ударить стоило просто для смеха, для куража, для веселья! Жжжах!

Сначала выступала героическая Вали Экспорт. Она делала доклад об обрезании клиторов в Северной Африке. Демонстрировала слайд-программу о зашитых влагалищах. Протестовала против патриархальных за-шивателей. Всё это было как-то тупо, но впечатляюще. Потом Фогль пиздел о Делёзе. Амок! Амок! Наконец, очередь дошла до Дёготь.

Неясно даже, о чём она хотела говорить. Она успела произнести лишь первую фразу и сразу тишину зала прорезал вопль: «Really?!» Это подал голос Александр. Дёготь на минуту замерла, потом неуверенно переспросила: «What?» Но никто ничего не ответил. Однако после второй фразы докладчика последовал тот же идиотический вопрос «Really?!» Этим вопросом дебильно-вежливые американцы обычно реагируют на реплику собеседника: «Really?!» Дёготь не могла продолжать своё выступление. После каждого слова или полуфразы её перебивал мой дикий, скрежещущий голос:

«Really?! Really?!»

В конце концов докладчица пришла в отчаяние. Обосралась, попросту. Натурально, все хотели ей помочь. Вали Экспорт действовала энергичней всех. Она попыталась вывести меня из зала. Для этого она ухватила меня за нос. Может, приняла его за патриархальный жезл? За вопиющий символ вездесущего фаллоцентризма? Фиг знает... Хозяева конференции совещались о том, вызывать полицию или нет. Всё-таки решили не вызывать: поистине, либеральная художественная тусовка! Но ненависть к нарушителю порядка была неподдельная. «Варварство!» «Что это за

тип? Художник? Но это не цивилизованно!» Вали заявила: «Это просто старомодно! Мы такое уже видели.» Фогль добавил: «Это тоталитарно!» Ах,вы, курвы чёртовы! Это же два типичнейших нынешних фарисейских аргумента: 1) несвоевременно, архаично, старомодно; 2) тоталитарно, не демократично. С помощью этих фальшивых, лицемерных аргументов неолибералистская хунта топит всех нежелательных, как щенков! Вот, херы! Вот, суки едрёные! Неолибералисты хитрожопые! Да вы же сами — тоталитарные, старомодные, репресивные выдры! Вот!

Свой доклад Дёготь не прочитала. Really! Все вокруг пошумели, потом скисли: «Варвары — они и есть варвары.» Почему-то в варвары записали и Барбару. Все дамы вокруг крайне презрительно на неё смотрели: «О, и эта с ним за одно!» «Парочка!» А московской крити-кессе все дико сочувствовали: «Бедняжка!» Ха!

ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ!

А сейчас мы хотим честно обратиться к вам, дорогие читатели, и спросить: что вы думаете обо всём этом? О наших методах? О нашем сопротивлении? Говно это всё или нет? Может быть, это всё пиздоёбство? Или хуеплётство? Ваши ответы присылайте по адресу: Stumpergasse 11/17, 1060 Vienna, Austria. Как мы уже сказали, на этой улице раньше жил Гитлер, а теперь мы — Барбара Шурц и Александр Бренер.

Если серьёзно, то мы считаем, что мы локальные, или специфические, сопротивленцы. То есть мы настаиваем на войне, геррилье, противодействии. Война — во имя новых отношений в культуре! И никакого примирения! Соглашательство, примирение, согласие, лицемерное двурушничество — это как раз старые отношения в гнилой, капиталистической, эксплуататорской культурке. Вот настоящее говно! Вот чего хотят от нас неолибералистские структуры! Чтобы мы вежливо соглашались и шли на уступки или депрессивно заткнулись! Но этого не будет! Мы верим в сопротивление, мы идём на интервенцию! Абордаж! Интервенции — пусть даже самые дурацкие, нелепые, смехотворные — необходимы! И это не искусство — это именно политические интервенции! Искусство как раз заказывает власть, и мы искусство делать не хотим. Пусть Дэмиен Хирст делает искусство! А наша цель — изменение отношений в культуре! Необходимы новые: честные, конфликтные, диалогические, открытые отношения.И ещё необходимо разрушать авторитет начальников и важных дядь. Обнажать механизмы власти! Например, когда мы срывали доклад Дёготь, Сильвия Эйблмайер ей говорит: «Мы вам всё равно за выступление заплатим. Вы нам только текст доклада пришлите.» Ясно? Вот что действительно важно: деньги, бабки, баксы! Деньги и престиж! Деньги и влияние! Деньги и успех! Вот по этим структурам и надо хуярить! Философствовать, так сказать, молотом! Разхуярить в жопу! Немедленно!