Сергей Троицкий - ОбрАДно в СССР Страница 4

— Самовар, а чё дальше было?

— Да ничего! Я каждую ночь в госпитале орал, мне кляп совали, а иногда и табуретом хуярили, чтоб сон нормальный был. Потом прошло само собой... Давай-ка ещё пивка треснем!

— Да какое там пивка! Смотрите, цыгане опять ломятся, пойдём их пиздить!

ЦЫГАНЕ

Сталин был не только крутейшим грузинским вором в законе, но и обычным оголтелым грузинским националистом. Этот национализм был совсем другого типа, чем во всем мире. Суть его: ВСЕ КОЗЛЫ, и не более. Русская революция, ад и муть гражданской войны, ленинская партия — для него были лишь средством на пути к тотальной власти.

Если Троцкий был мастером изящных многоходовок, то Сталин — мастером вероломного коварства, это обычная черта всех цунароф. Уже с тридцатых годов ему дико надоел коммунизм, отовсюду исходили угрозы и заговоры бывших революционеров, всё время приходилось мутить адские репрессии и зачистки. Сталин дико завидовал Фюреру, который просто отправил в духовку всех евреев и цыган, и мог спокойно спать и заниматься творческим креативом — устраивать модные парады, разговаривать со Шпеером об античных городах, а также мечтать с Фон Брауном и Г.Уэлсом о полётах

Сталин врубился, что управлять НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИСТИЧЕСКИМ государством гораздо проще: евреи — враги, все остальные свои. Ну никто же не станет помогать евреям против Сталина или Гитлера, а вот троцкисту или бу-харинцу могут, поэтому ему приходилось делать адские репрессии и отправлять в ГУЛАГ 90 процентов невинных людей, которые могли бы быть полезны государству.

На всякий случай, он с 1937 году начал серию новых репрессий против евреев-большевиков, а также запретил цыганам, кроме артисток театра «Ромен», появляться вблизи населённых пунктов и в полосе железных дорог и магистралей. Попрошайничество и тунеядство было запрещено, а цыганам отвели изгойские места, где они жили диким табором. Там царило полное средневековье и антисанитария.

Мой дед и бабуся были коренные нижегородцы, им пришлось принять Советскую власть и как-то жить для будущего России. Мой дед был доктор медицины, а бабка заслуженная учительница, у всех были дворянские замашки, полностью Русское мировоззрение и типично дореволюционные традиции — начиная от чаепития и до исполнения на рояле вальсов Штрауса. Там в Нижнем сохранялся мелкий дореволюционный оазис, большинство старой творческой и технической элиты были выходцы из купеческо-дворянской среды. Они не хватали звёзд с неба и в результате этого, в большинстве избежали тотальных репрессий.

Я приезжал в Нижний и неделями жил у дедуси и бабуси, каждый день мы ходили на волжский откос, слушали симфонический оркестр. В саду напротив кафе «Чайка» мы ели мороженное и зырили на Волгу, моему взору открывались бескрайние просторы России, удивительные пейзажи, проплывающие прекрасные пароходы и корабли. Рядом прогуливались и сидели на скамейках маститые пенсионеры, порой их беседы превращалось в фантасмагорию.

— А вы помните? Когда Император прибыл на Нижегородскую выставку, мы с папа приехали на золотой кибитке.

— Мария Владимировна! Я это вижу перед собой как сейчас!

— Так вот, голубчик, тот паренёк, что бегал на посылках у купца Замятина, — отец нынешнего секретаря Горьковского горкома!

В семь лет я не разбирался в императорах и горкомах, но цыган увидел воочию. В один из летних дней 1972 года, кода мне было 6 лет, с дедом и бабусей мы отправились в экскурсию по Волге на корабле «Ласточка» (где Михалков снимал «Жестокий Романс»). Где мы плавали, я уже не помню, но вскоре корабль причалил к раздолбанной пристани одного из волжских островов. Публика вывалила на причал, по периметру стояло несколько милиционеров. Я протиснулся чеНа берегу расположилось какое-то кочевое сборище, горели костры, бегали лошади и свиньи, толпы грязных детей что-то орали и вопили. Страшные размалёванные тётки, обвешанные бусами и яркими тряпками, махали руками, а позади на пригорке, воровато оглядываясь, стояли кудряво-бородатые страшные мужики. Задний фон кочевья заполняли бесчисленные хибары, полусгнившие бараки и монгольские юрты. Дико воняло испражнениями и дымом. В этот момент тётка-экскурсовод вышла вперёд и прогнала телегу в духе «12 стульев» и «Золотого телёнка»:

— Итак, товарищи, наша экскурсия продолжается. Сейчас мы находимся напротив цыганского табора. Вы видите уникальное кочевье, как в Средневековье. До революции цыганам приходилось постоянно скитаться и вести ужасный праздно-кочевой образ жизни. Чтобы не умереть с голоду им приходилось красть лошадей, детей, гадать на картах и обманывать людей. По статистике 1913 года, каждый цыган крал ежегодно не менее десяти раз, а цыганки — каждый день. Советская власть освободила их от вечного скитания и поселила табором в живописном месте на берегу Волги. Теперь их никто не гонит, и они сколько угодно могут петь свои песни. Товарищи, кто хочет сфотографировать цыган, может подойти ближе или спуститься на берег...

Цыгане были очень страшные и одновременно гипнотически манили меня, я хотел их получше рассмотреть, но не тут-то было. В дело вмешалась бабуся — заслуженная учительница СССР. Она протиснулось через толпу и строгим го— Ты в своём уме, ребёнку такую гадость показывать?!

— Бабушка! Давай посмотрим! Дедушка говорил, что это папуасы из «Робинзона Крузо»!

— Серёженька! Дедушка немного пошутил! Вся разница в том, что папуасы едят гусениц и червяков, а здесь червяки едят всех! Цыгане воруют детей и сажают их в чёрные чуланы, где в непроглядной тьме кишат гусеницы, червяки и ужасные сороконожки с клешнями размером с палец!

— Ну да, СОРОКОНЕЖКИ — как те, что в японской книге сказок обглодали до костей заснувшего солдата-самурая!

— До костей?! Он что, стал СКЕЛЕТОМ?!

— Да, именно скелетом! Который ты видел в дедушкином медицинском институте! Пожалуйста, если ты хочешь поселиться в чулане с сороконожками, мы можем тебя оставить на этом цыганском острове!

— НЕТ!!! — Я в ужасе залез под лавку, вцепился в ногу бабки и не вылезал оттуда до тех пор, пока корабль не отчалил от берега.

Так вот, в начале 70-х сталинские установки постепенно стали саботироваться, чечены возвратились в Грозный, а цыгане — в города, чтоб дурить и обкрадывать горожан.

Самой ходовой наёбкой был МЁД и КРАШЕНЫЕ ПЛАТКИ. Схема грабежа и наебалова была проста. Вначале появлялся старьёвщик с громадной телегой и бил в рельсу, тётки вылезали на балкон, он им предлагал за копьё выкупить любой старый хлам. Предлагалось любое дерьмо от старой калоши до дырявого корыта. Тупые бабы тут же соглашались, и старьевщик ходил по квартирам и сканировал, где — что лежит. После этого появлялся цыганский табор и сразу ломился во все незапертые двери:

— МЁД! МЁД! МЁД! А ПЛАТКИ! А ПЛАТКИ! Товай ПОКУПАЙ! Будешь МЁД есть и в ПЛАТКЕ ХОДИТЬ! МУЖ БУДЕТ ЛЮБИТЬ! Очень сильно любить будет!

В эпоху тотального дефицита мёд и дешёвые цветастые платки дико волновали тёток из рабоче-крестьянских районов. У них не было ничего! Ни модных трусов, ни прозрачных лифчиков, ни губной помады, ни даже шампуня. Все вещи были самого грубого качества и самого варварского покроя! Большинство тёток мужики вообще не пороли, а только бухали и резались в домино...

— Самовар, а чё дальше было?

— Да ничего! Я каждую ночь в госпитале орал, мне кляп совали, а иногда и табуретом хуярили, чтоб сон нормальный был. Потом прошло само собой. Давай-ка ещё пивка треснем!

— Да какое там пивка! Смотрите, цыгане опять ломятся!

Мы с Лёхой поднялись над перилами балкона и увидели толпу цыган, растекавшуюся по подъездам.

— Товай ПОКУПАЙ! Будешь МЁД есть и в ПААТКЕ ХОДИТЬ! МУЖ БУДЕТ АЮБИТЬ! Очень сильно любить будет! Рубль дай, погадаю и приворожу!

Привораживать они ох как умеют! Пока одна вертела платками, вторая шарила по комодам, а третья выносила тюки. Они стремительно появлялись и так же стремительно исчезали, словно их и вообще не было. Пять минут затишья перед бурей, и началось. Со всех окон и балконов неслись дикие вопли и проклятья:

— Ограбили! Всю зарплату украли! Часы вынесли!

— Серёжки и кольца украли! Милиция! Милиция! Звоните в милицию!

— Где моя шуба? Где телевизор?! Колбасу украли! Люстру! Люстру срезали! — В общем, всё в таком духе, сплошное горе, вопли отчаянья, плач, слёзы и проклятья. Литровая банка подкрашенного сахара и накрахмаленные бумажные платки обошлись тупым дурам в десятки месяцев ишачинья на фабриках и заводах...

На этот раз цыганкам не повезло, на больничном были Витюха и Самсон, тут же тусовался Самовар. Витюха и Самсон стали хуярить цыган дубьём, а Самовар забросал кирпичами. С дикой бранью ТАБОР УШЁЛ в НЕБО!

Самое удивительное, что этот трюк с мёдом и платками обычно повторялся по несколько раз в год, и тупые бабы снова и снова наступали на «медовые» грабли! Напрашивается нехорошая аналогия: не потому ли разводил пчёл и мёд наш ЛУЖОК? Как все великие, он таким способом посылал незримый МЕССАДЖ. А кто не врубился в его ПОСЫЛ, тот, значит, ЛОХ и ДЕБИЛ!