Андрей Ханжин - Серпы Страница 4

Первым на провокацию отреагировал человек- сигнализация, круглый, толстожопый, лопаторожый бандит из гольяновских. Он юркнул из- за спин обступивших полуобморочную Ирочку дураков, оказался точно перед ней, одной клешней схватил ее за шею, а другой принялся стаскивать с себя цветастее штанишки.

Ирочка превратилась в жену Лота- или кто там из них окаменел, не помню- она даже не пыталась сопротивляться. Только глазищи расширились на пол- лица.

И в это время Узбек врубился в происходящее… «Э, землячок!»- это оборотню. Тот полуобернулся и Узбек своротил ему челюсть локтевым ударом. И тут произошло непредвиденное. На Узбека двинулись человек девять- тамплиеры, трамвайные карманники и кореша их из смежной палаты. Вася толкнул няньку в улог и встал перед ней, в глазах у него сверкнули черти- лучшее состояние в жизни! Как же пропустить такой момент…

Я оглянулся, рядом стоял двухсоткилограммовый Леча. Он мне кивнул, я ему подмигнул. Приготовившиеся к атаке умственно отсталые оказались между нами и Узбеком.

По большому счету, на этих девятерых хватило бы одного Лечи… Чеченец просто выдергивал их за головы, как морковку, и пиздошил об стены. Узбек рубился локтями и головой- башкой в нос, локтем в скулу- захватывающе! А я сломал борщераздатчику колено и, в общем, остался доволен собой. Это удар такой, с шагом. В рожу отвлекающий каулак бросаешь, а сам, чуть пригнувшись, переводишь массу тела себе на ногу и долбишь своим коленом по колену противника. Перелом почти гарантирован, если верно себя расположишь. Тогда получилось. Satisfaction. Ведь если имеешь возможность сломать какому- нибудь хуесосу, не важно, какому именно, допустим, колено, то как этой возможностью не воспользоваться! А что потом рассказывать… Как у хуесосов комментатором служил?

Все быстро завершилось.

Кешу изловили и изолировали.

Всех в палате, не разбираясь, угомонили палками.

Меня и Узбека заперли в карцере «до выяснения». Ирочка принесла нам сигареты и спички, сказав, что все почти уже выяснилось, скоро нас вернут в палату. На Узбека она теперь смотрела как паломница на божество. Божество сконфузилось… и отпустило пару пошлостей. Нормально.

Там- то, в том тесном карцерочке, Узбек поделился со мной своими, надо сказать, местами чрезвычайно запутанными, размышлениями.

Коротко, по порядку.

Узбек действительно родился в Ташкенте и действительно пережил во младенчестве знаменитое землетрясение 1968- го года. Отец его, тоже Вася и тоже Узбек, был известным налетчиком. В 1982- м отца расстреляли в Новочеркасской исполнительной тюрьме по шумному тогда делу братьев Сиволгиных. Тогда к вышаку приговорили практически всю банду- 11 человек из 13.

Узбека- джуниора воспитала сестра отца- ташкентская бандерша по прозвищу Аля- Аляска. Жизненный путь юноши, таким образом, оказался предопределен.

Дальше… первая судимость, вторая и так- по всем пунктам… это не интересно. Здесь важны детали, ньюансы, мизансцены, а на изложение деталей у рассказчика не было времени.

Короче, его почти короновали в «законные», без пяти минут был уже новый вор Вася Узбек… Но в процедуру вмешался давний, с воркутинских лагерей, недруг- реальный вор Костя Энциклопедия, сокращенно- Циклоп, чтоб не произносит эту стремную «педию». Суть в том, что Циклоп приподнял на сходняке одну историю. А именно, как- то Узбек сотоварищи угнали со стоянки в Бибирево камаз- шаланду, груженую… капустой, обыкновенной белокочанной капустой. Перепутали грузовики. Но не бросили груз, а наняли старушек, которые эту капусту и толкали вразвес на Дорогомиловском рынке. Камаз, кстати, тоже сбыли калмыкам. Тогда смеялись…

А на сходняке Циклоп подвел к тому, что Узбек оказался рыночным барыгой и, стало быть, недостоин… вопрос отложили. Узбек- под сомнением. Биография в пятнах. И вася решил нанести ответную гадость- прояснить блатующим массам некоторые туманности в преступной карьере самого Кости Циклопа. Доказательства он решил добыть путем эмпирики.

План был на столько шатким, насколько землетрясение 1968-го расшатало мозги Васи Узбека. А встряхнуло таки существенно.

У циклопа была родная сестра. Сестра какое- то время назад состояла в браке с бакинским аферистом Япетом. У Япета тоже была родная сестра, которая являлась супругой начальника уголовного розыска в Бауманском районе Москвы. У начальника Бауманского угро имелся брат, проживающий под Винницей. Вот этот брат, по информации Узбека, завозил в Москву опиюху, добытую из жирного западноукраинского мака. А торговали этой наркотой многочисленные дальние родственники Япета, где бухгалтерией ведала родная сестра Циклопа, передавая ему же выручку, которой тот делился с начальником угро, чьи оперативники крышевали наркоторговые точки и усаживали на нары менее организованных конкурентов.

Вася Узбек решил открыть глаза воровскому сообществу на то, что Циклоп фактически руководит сетью наркоточек. То есть барыжничает, и не какой- то там белокочанной капустой, а самым презренным в воровской среде товаром- ширевом.

Дальше- чистое безумие. Путем наружного наблюдения Узбек вычислил хатенку, где сестра передавала бабло Циклопу. Там, как говорится, Вася и решил их накрыть…

— Слушай, узбек, а что на дензнаках написано, что они за торговлю маком получены?

— То- то и оно… — взгрустнул узбек, — я то думал, что накрою их нежданничком, а эта дурра, под стволом, весь расклад на диктофон даст…

— Ну?!

— Вот и «ну»… Завалил ее Циклоп.

— Сестру?

— Как только я дверь высадил, костя решил, что это фэйсы ломятся… Короче, братуха, тут его воровская жизнь на кону стояла. Дала бы сеструха расклад мусорам- пиздец Циклопу. Под пику пошел бы. Вот он и шмальнул. Я, честно, охуел… Заскакиваю в хату, а там жмуриха на паркете. И Циклоп- не в себе.

— И что дальше?

— Ушел он.

— Как?

— В дверь…

— А ты?

Стою и на дурру эту дохлую смотрю…

— И все?

— Все. Жмуриху на меня повесили. Нет проблем, я ж там был… с целью ограбления, короче, и прочая ебурлень легавая… Сам начальник Бауманского угро меня и брал. Теперь если я на дурдом не соскочу, в лагере меня вальнут… Понимаешь, братуха… И Циклопа я отсюда не достану.

Расчет у Узбека был такой. Попытаться изобразить невменяемость в момент совершения преступления- с противогазом на башке он мокруху признал. И отправиться в спец- лечебницу закрытого типа на станцию Столбовая. Там, по словам Узбека, у него главврач должник карточный, так что обеспечение изоляции и выписку максимум через год он полагал делом решенным. А вот если профессионалы из кабинета в конце коридора сочтут его симулянтом…

Вот здесь начиналось отчаяние.

Дело в том, что до своего убытия из клинических стен испытуемый не знал, признали его невменяемым или нет. И только оказавшись в тюремной дурхате, счастливчик понимал: все! Признали! Ура! Занавес.

Хотя, не вполне ясно, чему здесь радоваться… психушка, интенсивная терапия- убийственная фармокология, несколько иньекций и- овощ. Разве что заранее обо всем позаботиться, проплатить на месте пока «лечить» не начали… Уйти в побег прямо из Института Узбек намеревался в том случае, если ташкентский катаклизм не растрогает сердце профессора. «Уйти». Институт, конечно, не Бутырский централ- и стены пониже, и охрана пожиже. Для безумца всегда есть шанс. Но как понять, признали или нет?

— Тогда на прорыв пойду. Я просчитал, все. Только помощник мне потребуется…

— Что сделать нужно?

— Братуха, уходить лучше всего днем, когда движуха по больничке идет, народ тусуется, лепилы шастают туда- сюда… Но ключ- вездеход надо достать. Ключ такой у мусора дежурного есть. И у Светки, старшей сестры. Со Светкой проблем нет. После обеда зайду в ординаторскую, в жбан ей дам, платырем смотаю- примерно час никто ее не хватится. Но сразу после этого нужно мусора отвлечь, чтоб я смог за дверь нырнуть. Халат белый у Светки отберу…

— Просто мусора отвлечь? И все?

— Это, братуха, самый важный момент. Сто процентов чтоб он от двери отошел, в сортир или в палату, чтоб вообще двери не видел, понимаешь…

— А мочкануть мусора нет желания?

Узбек поднял на меня глаза свои безумные и очень серьезно спросил: «Зачем?»

— Чтоб назад пути не было.

— Может… со мной подашься?

— Нет. Но мусора отвлеку.

— Потом тяжеловато тебе придется… Понимаешь ведь.

— Должен будешь.

Осталось выяснить главное: признают или нет? «Думай, вася». До комиссии Узбеку оставалось около двух недель. Мне же показалось, что если б Вася не Ташкентом врачебные головы морочил, а рассказал бы психиатрам вот всю эту натурально клиническую историю, начиная от камаза с капустой… всех этих Япетов и прочих… коварную месть… Я почему- то думаю, что Узбека без сомнения отправили бы поправляться на станцию столбовая, где спец интенсивный имени доктора Яковенко.