Я потрогал её - Иван Сергеевич Клим Страница 4

Я оказался на мели. Словно опустевший корабль, расколотый надвое, который приплыл в никуда, который больше никогда не тронется в путь.

Помимо сигаретного дыма в комнате висел кислый запах пива, пота, мыла и одиночества.

Уснул я лишь ближе к обеду.

повесть.docx

глава 2.

Макс являлся для меня одним из тех немногих друзей детства, с которыми судьба сближает не только общим двором и школьной партой. Мы слушали одинаковую музыку, болели за одну и ту же футбольную команду. В старших классах покупали вскладчину одну пачку сигарет на двоих, бухали и просто проводили время вместе. Мы даже мастурбировали на девушек друг друга, иными словами, у нас были общие вкусы в плане женщин.

С годами Макс не менялся совсем. Копна вечно не расчесанных волос соломенного цвета на голове. Кривые зубы, постоянно выстраивающиеся в улыбку при разговоре. Ржаво-огненные глаза, выглядывающие из-под густых ресниц, как два солнца ранним летним утром, которые наблюдает алкоголик сквозь траву, не добравшись накануне до дома. Длинные конечности и тело, худощавость которого скрывали футболки с принтами любимых рок-групп. Вот, собственно, и весь портрет Макса.

С момента нашей последней встречи прошло несколько месяцев, а потому оба мы были пьяны. Мы сидели на застекленном балконе квартиры нашего общего знакомого. Поводом, по которому нас пригласили, являлись поминки – знакомого забирали в армию. Проводы выдались паршивыми: много криков, безмозглые девки, надменное блеяние парней, которые уже отслужили, и, почему-то, очень этим гордились. К счастью, большая часть гостей рано разбрелась, кто-то все же остался и лег спать, где пришлось. Остались и мы. Не без труда отыскали непочатую бутылку джина и устроились на балконе.

Мы смотрели вдаль, на фонари, окна, изредка проезжающие машины. Взгляд просто блуждал, не стараясь за что-то зацепиться. Каждый из нас думал о своем, и одновременно ни о чем. Мы неспеша пили, разговаривали и курили сигареты из пачки, кем-то позабытой на подоконнике. Стрелка на часах горизонта приближалась к рассвету.

– Теперь в этом городе для нас не осталось тех, кого мы называли любимыми, друзьями, любимыми друзьями… – Макс медленно и глубоко затянулся, выдохнул, продолжил. – Ничего кроме теней воспоминаний. Взять хотя бы того чувака, который нас пригласил, да я уже завтра не буду помнить, как его зовут. И мне плевать, что нас когда-то с ним что-то связывало. Эта связь осталась в прошлом. Город стал пустой. Город стал призраком. Теперь он ничем не отличается от тысяч других, в которых уже побывали, в которых не будем никогда. Ты думаешь, что вот, нашел место, где все так знакомо и так комфортно, где люди тебе улыбаются и стараются понравиться. Но, по сути, для города ты кролик, которого держат в чистоте, кормят и ухаживают, пока в один прекрасный момент обух не опустится на затылок. Или же, другой вид города – город, где ты родился. Он мил тебе и близок, а ведь только память о детстве, в нем проведенном, позволяет называть его родным. Сплошной самообман. И мы знали, что рано или поздно, так и будет, так бывает всегда, просто стараемся не думать об этом. Но, по-моему, слишком рано это рано наступило.

Макс затушил сигарету, тем самым знаменуя окончание своей пьяной философии. Его слова гармонировали между собой, он произносил их без пауз. Было понятно, что эти мысли он прогонял в своей голове не раз.

Вот уже несколько месяцев, как я не был здесь, в этом городе. Приезжать было тяжело и совершенно не хотелось, но надежда оказалась сильнее.

– Ты встретил ее? – Макс нарушил молчание.

– Весь день всматривался в каждое женское лицо, что встречал… Безуспешно.

– Почему не позвонишь ей?

– Не думаю, что это будет иметь хоть какой-то смысл. Я перед ней безгранично виноват и не надеюсь на прощение. Давай не будем об этом.

Макс достал из пачки еще сигарету.

– Прошлое никогда нас не оставит, друг. Оно же нас и доконает.

Выпуская дым сквозь ноздри, он в несколько глубоких затяжек докурил сигарету до половины и протянул мне оставшуюся часть. После чего крепко приобнял за плечи. Я чувствовал, как Макс дрожит от осенней прохлады.

– Заглянешь ко мне вечером?

– Разумеется, спрашиваешь еще.

– Отлично. Буду ждать.

Попрощавшись, он уставший и пьяный закрыл за собой дверь и побрел до кровати. Тот факт, что вечером мы увидимся вновь, наполнял грядущий день смыслом от ожидания.

Через пару минут я, перешагивая через лежащих на полу и храпящих перегаром знакомых, нашел куртку и рюкзак, дошел до двери, аккуратно прикрыл ее за собой и отправился спешной походкой на вокзал.

Я шел и думал о том, какими маленькими хрупкими мальчиками, бреющимися раз в месяц, мы когда-то с ним были. Пытающимися урвать нужные крупицы из бесконечного потока информации. Мечтающие прочитать все написанные человечеством миллионы книг и понять хотя бы сотую их часть. Без конца строящие себе идеалы, принципы, взгляды, но в одночасье рушащие их, а затем строящие на их руинах новые. Мы хотели быть лучше всех, ни на кого не похожими. Мы на мир смотрели каждый через свои радужные окуляры. Но, прошли года, и мы неспеша стали выглядывать из-за них, до покраснения растирая расширенные в ужасе глаза. Ведь увидели, что те самые хрупкие мальчики покрылись трещинами, более того, облеплены с ног до головы огромными кусками грязи, избежать которых, видимо, не представлялось возможным. По уши в дерьме, дерьмом воняющие. Того и гляди, еще немного и задохнутся. И эту злую шутку над ними провернула жизнь, та, что преподнесла множество дорог, вот только позабыла расставить указатели. А была ли из этих дорог, всех в канавах и ухабах, хоть одна верная? Оставалась лишь надежда на то, что представится возможность отмыться.

Город медленно удалялся в окне электрички: дороги и тротуары, изрезавшие его, улицы, калейдоскопы неоновых вывесок, звезд и фонарей. Как ни крути, а мы все так же будем искать города, что станут декорациями одного из актов нашей жизни. Бежать из них, чтобы найти другие. И так до контрольной неизвестной точки на карте собственной географии.

Ты – город, научивший меня любить, жестоко показавший, как порой это больно, спасибо тебе.

Теперь прощай. Навсегда.

Когда я проснулся, поезд уже приближался к столице. Об этом нетрудно было догадаться по отсутствию в вагоне свободных мест и все плотнее заполняющихся людьми проходами между сиденьями. Покурить не представлялось возможным до самого вокзала.

Напротив сидела пожилая пара. Парень и девушка.