Не на продажу! - Владимир Волев Страница 4

Вот в том-то и дело. В России никто никогда не смотрит состав продукта. Плюются, покупают снова, но упорно глядят на то, что написано на этикетке, а не сзади бутылки. Хотя, если задуматься, не только в России! И в странах СНГ еще… Только у нас на бутылке пишут состав. Потому что не может быть состава у виски, ну нет его! Виски — это ржаной/кукурузный спирт, выстоянный в бочке. Да, у него бывают разный купаж и добавки, года выдержки могут быть различны, но никак виски не может быть дистиллятами и красителем!

Так почему за рубежом этот состав не пишут, а у нас он есть? Всё предельно просто: мы идиоты. И не надо в меня орать грубым матом, я такой же идиот, как и вы. Ну, по крайней мере, был до некоторого времени. Просто в Европе или, скажем, в Америке, если ты попробуешь сбывать говно, продавать бутират, ты обанкротишься, причем вмиг. Там такие известные марки виски, как «Джемесон», «Джонни Уокер» и иже с ними уже десятилетиями контролируют рынок. И тут появляешься ты, такой весь из себя «Василий Пупкин лимитед», и начинаешь продавать некачественный продукт. Что с тобой станет — и так понятно: тебя сотрут в порошок, им это нетрудно. Да и люди не будут покупать твой товар. А что будет, если ты на свой бутор наклеишь лейбл этих многоуважаемых контор? Тебя еще, ко всему прочему, и посадят лет так на десять.

У нас же достаточно купить лицензию, написать: «официальный экспортер», добавить имя своей говноконторы маленькими буквами сзади, в самом уголке — и ты уже на коне. Наливаем ерунду внутрь (обычно спирт, краситель и подсластитель, в лучшем случае) — и вот тебе уже бутылка элитного виски готова. Виски — это не водка, и стоить дешево он не может, соответственно, просим за него несколько тысяч, и стаи «разбирающихся» ценителей встают в ряды к полкам. Главное, еще восхищаются, когда пьют. Дорогое не может быть говном, хотя…

Помню, как-то я лично поставил эксперимент: купил две бутылки. Одну — со знаменитым лейблом, но внутри было непонятно что. Вторую — малоизвестной компании, но состав был именно виски, пусть и не высшего качества. Сам — перед тем как отправиться на вечеринку — попробовал оба, и результат был предсказуемым. Да, второе было гораздо вкуснее, но что случилось, когда я пришел на мероприятие и поставил обе бутылки на стол? Всё верно: все кинулись нахваливать знаменитый бренд, не обращая внимания на альтернативу, а я тем временем весь вечер угощался достойным виски.

Какой из этого вывод? Да никакого! Г. просто рассказывает свои поганые истории, чтобы испортить вам настроение. Хотя постойте, чего ж это я? Конечно, можно в России купить качественный продукт, но, как и прежде, при Советском Союзе, его надо доставать. Да, я не оговорился: хорошие продукты, как и раньше, дóроги и принадлежат меньшинству, к которому мы с вами не относимся.

Но я никогда и ни при каких обстоятельствах не расскажу этого в курилке компании, где я работаю. Для этого священного места существуют другие темы. А как же без этого? Только здесь ты сможешь обсудить столь необходимые тебе различия марок автомобилей. Подобрать себе доступный подержанный джип, который «надо было покупать вместо этого бредового дорогого кредитного авто».

Тут знают всё. В курилке собирается элита компании, для нее отвели аж целый кабинет, оборудованный компьютерами, кондиционером и столом для «важных переговоров». Курилка — это центр российского предприятия, его мозг. Если за рубежом тебе доплачивают за то, что ты не куришь, то здесь на тебя, некурящего, посмотрят как на инородное тело. Ты выбиваешься из социума, а это значит, что никто не может сказать, что у тебя на уме. Значит, ты опасен.

Курилка — особенное место. Здесь посредственности отравляют жизнь предприятия, а боссы показывают, что они наравне с рядовыми сотрудниками. Нам как среднему звену запрещено говорить, когда вещает начальство, а тем, кто ниже нас по должности, запрещено перебивать нашу линию. Соответственно, если у тебя есть идея, и ты хочешь ее продвинуть, то у тебя нет никаких шансов. Сказать в курилке ее не получится, тебя попросту задушат критикой, а сказать ее своему руководителю — значит подарить за спасибо. Может, и без спасибо.

Как ни парадоксально, за хорошую идею, сказанную не тем людям, могут запросто уволить. Скоммуниздить идею, а чтобы ты помалкивал, уволить. На твое место придут сотни таких же болванчиков, а если ты выдал одну хорошую идею, то можешь выдать и другую, а это значит, что тебя повысят — и кто знает, на чье место! Так что идеи нужно говорить с умом и напрямую высшему начальству. Борзеть — так борзеть.

* * *

Все мы гонимся за картинкой с экрана, и не надо этого отрицать. Эта картинка для каждого своя, но смотря фильм про тех, у кого всё получилось, мы подсознательно мечтаем быть на их месте. Этого и добиваются хитрые рекламодатели, и, в сущности, именно об этом ведутся разговоры в курилке. Кто где был и на что спустил деньги, кто на что хочет их потратить, и всеобщее порицание тех, кто тратит «не на то, что нужно».

Мы попросту болванчики в одинаковых костюмах. Мы даже думаем одинаково. Система мало того что поощряет нашу одинаковость, она ее и культивирует. Обычность одобряется, за это дополнительная премия. Мы не делаем ничего выдающегося, не меняем мир, это никому не нужно. Нам платят за то, что мы такие же, как все, за то, что мы стучимся в одну и ту же закрытую дверь. Вольнодумство, провокация? Да тебя легко выгонят с твоей высокооплачиваемой работы за такое, ибо это никому не нужно.

Мы вдыхаем в себя этот свербящий сизый дым, упорно делая вид, что процесс нам нравится. Да, поначалу так и было, но уже вскоре это превращается в обычное удовлетворение потребностей. Утро. Я иду в туалет, потом принимаю свой завтрак и курю первую сигарету. Первая сигарета всегда имеет истинный вкус, от нее воротит и хочется выблевать все внутренности наружу. Это и есть их настоящее лицо, но потом рецепторы притупляются, и ты уже вдыхаешь привычное курево.

Каких отравителей жизни в курилке только нет — это и популярный нынче в корпоративных кругах «Парламент», сигареты «Рич», конечно, и