Ирвин Уэлш - Экстази Страница 40

— Ну, если выпить чего у тебя там найдется, то пошли.

Он кивает.

— Понимать, все, что мне щас нужно, — это алкашка. Только с ней можно притормозить трип — влить в себя как можно больше. Депрессант, понимашь?

— Ладно, ладно. Есть у меня выпить в ресторане. Я бы тебя в паб сводил на пару пива, но, знаешь, мне нужно к себе возвращаться — к вечеру готовиться. Субботний вечер, сам понимаешь, оживленное время и все такое.

От такого предложения я не могу отказаться. Марки накрывают меня, будто холодной рыбой по роже вмазали. В голове моей взрываются тысячи маленьких взрывов одновременно, и я вдруг понимаю, что ничего уже не вижу, передо мной только яркий золотистый свет и какие-то туманно-неопределенные предметы вьются вокруг на недосягаемом расстоянии.

— Вот блин… слушай, я щас кинусь, не давай мне выйти прямо на дорогу…

— Все путем, приятель, держу тебя…

Мужик снова держит меня, но в этот раз я сам за него хватаюсь, хоть он и похож на этого мерзкого динозавра из Парка Юрского периода, одного из этих шустрых уродцев, которые, по динозаврским меркам, ну совсем малюсенькие, не то что Т. Рекс, Т. Рекс — вот это был крупный ублюдок.

— Субботний вечер, и вот опять… помнишь этого чувака Т. Рекса?

— Все путем, приятель, вот мы идем по улице… вот идем… ведь только потому, что у меня ресторан, это же не значит, что я толстый богатый мерзавец, которому все на блюдечке с золотой каемочкой достается. Я такой же, как эти ребята, дружки твои. Красть у своих же! Вот как это называется. Это меня больше всего бесит. То есть я хочу сказать — я же сам из Иокера, знаешь Йокер? Я — парень из красного песчаника, да.

И он продолжает нести всякую несусветную чушь, а я ослеп уже на фиг, и дыхание пошло на хуй, о нет, не думай о дыхании, твою, нет нет нет, плохой трип, и нет надежды, когда начинаешь думать про дыхалку, твою мать, все плохие трипы случаются, когда начинаешь думать о дыхании.

но

мы же отличаемся от дельфинов, например, потому что этим кексам приходится осознавать каждый свой вздох, когда они всплывают на поверхность и все такое. На хрен все это, себя бы пожалел.

Не я нет, не Ллойд Буист. Человеческое существо с развитым дыхательным механизмом, без учета кислоты. Ты никогда не задумывался о дыхании, просто дышал и все. Да!

Что если

Что если, но нет, нет, нет, но что если нет нет нет, вот это трип; я вылетаю в открытый космос, вижу тело Буиста: пустую раковину, которую тащат в логово серийного убийцы и извращенца ресторатора, это тело, что раскладывают на пустом столе, намазывая задний проход лубрикантом, и проникают внутрь в тот самый момент, когда сонную артерию жертвы перерезают ножом мясника. Кровь мастерски сливается в ведро для приготовления черного пудинга, а тело систематично^ рассекается, в то же самое время наполняясь спермой Иокера, и этой ночью в модном ресторане Вест Энда ничего не подозревающие обыватели сидят, болтая, не догадываясь о том, что вместо своей обычной трапезы из дохлых крыс они жуют останки Ллойда А. Буиста, малопривлекательного изгоя прихода города Лита, вошедшего в муниципальный Эдинбург в тыща девятьсотом, нет нет, подожди, в девятьсот двадцатом, я знаю свою историю, и этого хватит, чтобы душа запела ой ля ля хочешь перепихнуться, потому что мне почудилось что-то или кто-то обалденный, на самом деле обалденный, пересек поле моего транс-зрения здесь высоко в облаках, но да, Лит включили в Эдинбург, несмотря на то что народ проголосовал против слияния, что-то вроде семь миллиардов против одного но да, они все равно это провернули, потому что эти глупые люмпены ни хера не понимают, и им нужны хорошие и ласковые центральные правители, которые расскажут им про их собственные интересы, и так вот Лит и процветал с тех самых пор ха ха ха вот черт… ну кроме нескольких заезжих яппи, но очевидно что история Лита говорит об очень многом

— Знавал я времена и потруднее, вот что я хочу тебе сказать, — говорит мой друг, Парень из Красного Песчаника, и я влетаю назад в свое собственное тело оглушительным толчком.

По — моему, я опять только выдыхаю из себя воздух. Нет смысла вдыхать, и если дыхательный механизм -часть нашего подсознания, а так оно скорей всего и есть, то ведь именно оно больше всего страдает от кислоты.

Элементарно, Ватсон. И это значит, что сейчас тебе будет ой как хуево, придурок. — ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха Смейшлейте-нанты в вашем распоряжении, сэр. Смешок, старина, не стой так близко от меня, хрен, и отложи свое ружье, пока с тобой разговаривают. Говорил ли я тебе, что тебе трудно дышать, и все пошло на хер, на хер, на хер, на хер, на хер.

— Спокойней, дружище, вот мы и на месте. Дыхания нет.

Нет, нет, нет, думай о жизни в райском саду, где вокруг сплошные голые похотливые бабы, и вдруг там появляется не кто иной, как Ллойд, но лица не могу представить себе долбаные лица и что если эти жестокие ублюдки в лаборатории дают ЛСД дельфинам? Уверен, блин, на сто процентов — эти подонки так и поступали. Аманда мне показывала, что она по почте получает, про то, как они измываются над кошками, собаками и мышами и кроликами, но это все херня; настоящая жестокость — это скормить ЛСД дельфинам. Мы сейчас никуда не идем. Идем сейчас нет. Сейчас мы не идем. Мы где-то. Куда-то пришли.

— Ну, так что за счет?

— Спокойней, ты весь взмок… щас принесу тебе немножко выпить.

— Где мы, мать твою?

— Держись, приятель, мы в моем ресторане. У Гринго. Мексиканская Кантина Гринго. Улица Ходж. А мы на кухне.

— Знаю-знаю это местечко. Заходил как-то. С моей тогдашней подругой. Пили коктейли. Люблю коктейли. Хочу хочу хочу хочу… прости, друг, меня накрывает, просто держись. У-У-У-У! Блин, сука! Да… моя бывшая… Звали Стелла, хорошая девчонка. Но мы друг друга не любили, нет, приятель. Плохо, когда настоящей любви нет, правда? Нельзя соглашаться на малое. А как насчет коктейля, а, приятель? А?

— Все нормально, парень. Щас сделаю. Какой предпочитаешь?

— Лонг Айленд Айс Ти пойдет.

Пойдет. Я все повторяю это слово, думаю это слово.

Пойдет.

Итак, парень готовит мне коктейль, и я сижу на этой кухне, и от меня это все улетает, а он все несет свою чушь про то, что он парень из красного песчаника и ему наплевать на деньги…

— … мальчонка из красного песчаника. Не то что я жаден до денег, я ведь знаю, как много людей в Глазго голодают да без крова, но в этом правительство виновно, а не я. Я ж только пытаюсь как-то прожить, вот. Я ж не могу всех бедных накормить, это же не богадельня. Знаешь, сколько эти сволочи-громилы из муниципалитета берут за аренду?

— Не-а…

А ведь парню стоит создать воинственную группировку в Йокере, и пусть назовет ее Красный Песчаник. Звучит неплохо. Красный Песчаник.

— Я ведь не тори, совсем нет, — говорит Красный. Пойми меня правильно, этот муниципалитет сами тори, только под другой, блин, вывеской, точно тебе говорю. А в Эдинбурге та же фигня?

Это уже слишком, блин. — А, да, Эдинбург. Лит. Ллойд. Никогда я, слышишь, я не тот, что отымел сестричку, это другой был Ллойд… хороший коктейль, прия — тель…

Лонг Айленд Айс Ти.

Коктейль бесится в моем теле, как не знаю что. Щас взорвется…

— На здоровье. Да, слышь, если б я и голосовал за какого-нибудь кекса, чего я, кстати, не делаю, я б голосовал за Эс Эн Пи… [прим.17] не-е, не стал бы, щас тебе скажу за кого я б голосовал, если бы голосовал, — помнишь того парня, что в тюрягу попал за то, что не платил подушный налог?

Блин, что-то с коктейлем этим не того. Мне нужно что-то с клубникой, Клубничный, Клубничный Дайкири.

— Как парня-то звали?

— Клубничный Дайкири.

— Не-е… того, что в тюрягу засадили за то, что не платил налог. Воинственного парня. Мне нужна клубника…

— Клубничный Дайкири, друг… мне сейчас нужен.

— А-а, Клубничный Дайкири… конечно. Но сначала допей этот Айс Ти, а! А я, пожалуй, сейчас пивка выпью, Сан Мигель, не-е, слишком крепок, может, просто Сол.

— А Бекса нет, дружище?

— Не-е, только Сол.

Красный Песчаник встает со своего места напротив сделать нам выпить, а у меня перед глазами просто как вулкан взрывается, и, вот блин, крыша проваливается… нет, ха ха ха наебал, наебал сам себя, но вот окно точно исчезло, это уж как пить дать.

— Прости, старик, но клубники-то нет. Пускай будет Лайм Дайкири.

Что? Нет клубники, твою… что за, блин, фигня, приятель… нет клубники, твою, говорит мне мужик, а я ему:

— Путем, все путем. И, э-э, спасибо, что приютил.

— Ла-адно уж, мне тебя как-то жалко стало, что ты все марки свои заглотил. Как себя чувствуешь?

— Все путем.

— Вот видишь, я и говорю, пытаюсь выжить, только и всего. Но эти парни, они просто мусор. На клубы у них деньги есть, а у таких же, как они, воруют. Это же совсем не по-людски, твою мать.