Кадзуо Исигуро - Не отпускай меня (Never Let Me Go) Страница 44

– Тут очень легко будет подлезть, – сказала я. – Только надо ее немножко придержать друг для друга.

Но Рут вконец расстроилась и не двигалась с места. Вот тут-то, когда она стояла и плечи ее ходили ходуном от одышки, Томми, похоже, в первый раз понял, как она стала слаба. Может быть, смутно ощущал и до этого, но гнал от себя такую мысль. Теперь он уставился на нее и долго смотрел – секунду за секундой. А потом – хотя полной уверенности, что он подумал именно это, у меня, конечно, нет – мы оба, Томми и я, вспомнили, что в машине, можно сказать, ополчились на нее вдвоем. И тогда почти непроизвольно мы подошли к ней с разных сторон, я взяла ее под руку, Томми подхватил под локоть, и мы осторожно повели ее к забору.

Я отпустила Рут только для того, чтобы подлезть самой. Потом я держала проволоку так высоко, как только могла, и мы с Томми помогли Рут пройти. Оказалось не так уж и трудно – все более или менее сводилось к ее неуверенности в себе, и с нашей помощью она, в общем, справилась со страхом. Перейдя на ту сторону, она даже потянулась, чтобы помочь мне придержать проволоку для Томми. Он легко преодолел препятствие, и Рут сказала ему:

– Вся проблема – наклониться. Мне что-то гибкости иногда не хватает.

Вид у Томми был немного смущенный – то ли из-за теперешнего, то ли он опять вспомнил, как мы обошлись с Рут в машине. Он показал кивком на деревья впереди:

– Я думаю, нам туда. Правильно, Кэт?

Я еще раз взглянула на бумажку и повела их дальше. В глубине леса было сумрачно, и почва становилась все более топкой.

– Надеюсь, мы не заблудимся, – со смешком сказала Рут у меня за спиной, обращаясь к Томми; но я уже видела впереди прогалину.

И теперь, получив чуточку времени подумать, я сообразила, почему меня так обеспокоило случившееся в машине. Дело было не столько даже в том, что мы напали на Рут, сколько в ее безответности: в прежние времена немыслимо было, чтобы она услышала такое и не дала отпора. Когда это до меня дошло, я остановилась, подождала Рут с Томми и одной рукой обняла ее за плечи.

На сентиментальничанье это вряд ли могло быть похоже.

Обычное поведение помощника, вот и все, потому что теперь походка ее действительно сделалась нетвердой, и я задумалась, не переоценила ли я ее силы, планируя эту поездку. Чем дальше, тем более затрудненным было ее дыхание, и, когда мы пошли рядом, она стала то и дело ко мне приваливаться. Но вот мы уже миновали деревья, вышли на прогалину – и увидели лодку.

Прогалиной, впрочем, это нельзя было назвать: редкий лес, через который мы шли, кончился, и впереди, сколько хватало глаз, простиралось болото. Бледное небо казалось огромным и отражалось в лоскутах стоявшей там и тут воды. По торчащим из топи мертвым стволам-призракам, многие из которых обломились на небольшой высоте, видно было, как отступил здесь лес. А за этими стволами, ярдах примерно в шестидесяти, освещенная слабеньким солнцем – она самая. Лодка, увязшая в болоте.

– Ой, правда, она точно такая, как мне описывали, – сказала Рут. – Красиво как.

Мы двинулись дальше к лодке, и в тишине, которая нас окружала, под ногами послышалось чавканье. Вскоре я почувствовала, что подошвы слегка утягивает вниз, под пучки травы, и скомандовала:

– Стоп, ребята, дальше не идем.

Рут и Томми, шедшие за мной, возражать не стали; я оглянулась и увидела, что он опять взял ее под руку. Ясно было, впрочем, что он помогает ей идти, ничего больше. Широкими шагами я добралась до ближайшего мертвого ствола, под которым почва была тверже, и взялась за него для равновесия. Рут с Томми выбрали обломок ствола чуть сзади и левее, пустой и еще более трухлявый. Они пристроились на нем каждый со своей стороны и замерли. Мы все стали рассматривать лодку. Теперь было видно, что краска на ней сильно облупилась, что деревянный каркас кабинки рушится. Когда-то лодка была выкрашена в небесно-голубой цвет, но сейчас казалась под этим небом почти белой.

– Не понимаю все-таки, как она сюда попала, – сказала я, повысив голос, чтобы они услышали. Я ожидала эха, но прозвучало на удивление глухо, как в обитой ковром комнате.

Потом у меня за спиной Томми проговорил:

– Может быть, примерно так и Хейлшем сейчас выглядит. Вы не думаете?

– С какой стати он будет так выглядеть? – Голос Рут был непритворно озадаченным. – Он не может превратиться в болото только из-за того, что его закрыли.

– Не может, не может. Брякнул не подумав. Почему-то я его теперь все время себе таким представляю. Логики никакой. Честно говоря, все это здесь очень похоже на картинку у меня в голове. Кроме лодки, конечно. Я даже был бы доволен, если бы в Хейлшеме было так же.

– Забавно, – сказала Рут. – Тут мне недавно сон приснился под утро. Будто бы я наверху в классе четырнадцать. Я знаю, что Хейлшем уже закрыли, но зачем-то нахожусь в классе четырнадцать, смотрю в окно – а там снаружи все затоплено. Огромнейшее озеро. А под окнами плавает мусор – пустые пакеты из-под сока, всякое такое. Но никакого там ощущения тревоги, паники – все тихо-мирно, в точности как здесь. Я знала, что никакой опасности для меня нет – просто Хейлшем закрыли, вот и все.

– Между прочим, – сказал Томми, – в нашем центре какое-то время была Мег Б. От нас ее на север куда-то отправили на третью выемку. Понятия не имею, как она. Может, кому-нибудь из вас говорили?

Я покачала головой, а потом, не услышав ничего от Рут, обернулась к ней. В первый момент мне показалось, что она по-прежнему разглядывает лодку, но потом я увидела, что она смотрит на серебристый след дальнего самолета, медленно поднимающегося по небу. Помолчав, она сказала:

– Мне другое говорили. Мне говорили про Крисси. Что она завершила во время второй выемки.

– Я тоже слышал, – подтвердил Томми. – Видимо, так оно и есть. Я слышал в точности то же самое. Безобразие. Только на второй. Я вот проскочил – мне радоваться надо.

– Я думаю, это происходит гораздо чаще, чем нам говорят, – сказала Рут. – Вон помощница моя сидит, наверняка знает. Знает – но молчит.

– Да нет никакого тут особенного заговора молчания, – возразила я, опять повернувшись к лодке. – Иногда такое случается. Крисси очень жалко, конечно. Но это нечастое явление. Они довольно аккуратны сейчас.

– А я уверена, что это происходит куда чаще, чем они говорят, – повторила Рут. – Потому-то нас и переводят между выемками в другие места.

– Я тут как-то увидела Родни, – вспомнила я. – Вскоре после того, как Крисси завершила. Я встретила его в клинике в Северном Уэльсе. Он был ничего.

– Наверняка ведь он был в тоске из-за Крисси, – сказала Рут. Потом обратилась к Томми: – Вот видишь – они половину говорят, половину скрывают.

– Нет, убиваться он не убивался, – не согласилась я. – Опечален – да, был, конечно. Но в общем состояние ничего. Они же не встречались, наверно, года два. Он сказал, он думает, что Крисси приняла это спокойно. Кому знать, как не ему.

– Откуда он может знать? – вскинулась Рут. – Как он мог выведать, что чувствовала Крисси, чего ей хотелось? Ведь не он лежал на этом столе и цеплялся за жизнь. Так откуда ему знать?

Эта вспышка напомнила мне прежнюю Рут и заставила опять к ней повернуться. Мне показалось – хотя, может быть, это был только блеск в ее глазах, – что она смотрит на меня жестко, сурово.

– Хорошего мало, – сказал Томми. – Завершить на второй выемке. Ничего хорошего.

– Не верю, что Родни принял это как должное, – продолжала Рут. – Ты, наверно, всего несколько минут с ним говорила. Что ты за это время могла понять?

– Это так, конечно, – сказал Томми. – Но Кэт говорит, они давно расстались…

– Не имеет значения, – перебила его Рут. – В каком-то смысле это только все утяжеляет.

– Я видела массу людей в таком же положении, как Родни, – сказала я. – Свыкаются, примиряются.

– Откуда ты знаешь? – спросила Рут. – Откуда ты можешь знать? Ты пока только помощница.

– Помощникам много чего приходится видеть. Ужас как много.

– Не знает она – правда, Томми? Что это на самом деле такое. Какое-то время мы обе смотрели на Томми, но он продолжал разглядывать лодку. Потом сказал:

– В моем центре был парень один. Страшно беспокоился, что не вытянет вторую. Говорил – нутром это чувствует. Но все прошло отлично. Ему сейчас уже сделали третью, и он в полном порядке. – Томми прикрыл ладонью глаза от солнца. – Я помощник был никакой. Даже машину водить не научился. Вот почему, наверно, меня так быстро вызвали на первую. Да, хоть они и говорят, что одно с другим не связано. В общемто я не в претензии. Донор я неплохой, а помощник был паршивый.

Все немного помолчали. Потом Рут, теперь уже более спокойным голосом, сказала:

– Я думаю, я прилично справлялась, когда была помощницей. Но пяти лет с меня хватило. Примерно как у тебя, Томми: когда пришло время донорства, была к этому готова. Чувствовала, что так и должно быть. В конце концов, нам же положено ими становиться, правда?