Баян Ширянов - Срединный пилотаж Страница 5

Кадр 21.

А это Шантор Червиц взял контроль. Контроль есть. Он течет черной полоской по дну баяна.

Кадр 22.

А вот Шантор Червиц вводит в мой веняк мульку. Половина осталась пока в баяне. Но это ненадолго.

Кадр 23.

ПрихоОод! Я сижу, Согнув руку в локте и заведя кулак за голову. На моем лице… Некоторые могут назвать это скушным словом «выражение». Но не выражение на нем. На нем – само блаженство.

Кадр 24.

БычоОок! У меня закрыты глаза, а Шантор Червиц засовывает мне в рот сигарету.

Кадр 25.

Тогда я этого не видел, но и это действо, оказывается, тоже засняли. Промывка баяна. Чевеид Снатайко набирает воду в машину из банки…

Кадр 26.

…и выпуливает ее длинной струей в открытое слуховое окно чердака. Видно, что на конце струя уже не монолитная, а делится на отдельные летящие капельки.

Кадр 27.

А тут я, приходнувшись, обнаруживаю, что осталось меньше десяти кадров. И ввожу жесткую цензуру.

Здесь Чевеид Снатайко трескает Шантора Червица. Баян уже на веняке и Чевеид Снатайко гонит.

Кадр 28.

Приход Чевеида Снатайко. Он смотрит в камеру бешеными глазами, в углу рта – неприкуренная еще сигарета, большой палец правой руки скрыт в локтевом сгибе левой. Это он дырку держит.

Кадр 29.

Ковырялки. Это я ставлю Чевеида Снатайко. Но у него уже такие хуевые вены, что с первого раза попасть не удается. Контроль есть, но как только я начинаю гнать – он срывается со струны. И это…

Кадр 30.

Задул. Чевеид Снатайко машет на меня кулаком. Я стою и развожу руками, в одной из которых баян с контролем и мулькой. Это подлый Шантор Червиц выхватил момент и запечатлел мой позор.

Кадр 31.

Теперь я снимаю, как Шантор Червиц трескает Чевеида Снатайко. И у Шантора Червица получается все с первого раза.

Кадр 32.

Меня уже прет нешутошно. И я решаю немного поизвращаться. Приход Чевеида Снатайко я снимаю, забравшись на кучу застывшего цемента. Сверху. И со спины.

Посему видно лишь его спину и мощный клуб дыма от первого затяга бычка с прихода.

Кадр 33.

Вместо того, чтобы снимать наши ублаготворенные рожи, я врубаюсь, что надо пофотографировать стрем-пакет.

На этом крупном кадре три наполовину опустошенные пузырька с мулькой, на одном из них, поперек горлышка, ледит струна с черной от окиси марганца метлой, а под ними – пока непромытый баян. Поршень его оттянут и внутри видны кровяные разводы.

Я долго тряс баян, чтобы они получились поживописнее.

Кадр 34.

А это задницы Шантора Червица и Чевеида Снатайко. Они высунулись в слуховое окно и что-то орут девкам внизу.

Кадр 35.

А это они влезли обратно. Ох, ну и разозлились они на меня, что я снял их в таком виде. Идут на меня, как зомби какие-то.

Кадр 36.

Засвечен.

Кадр 37.

Не весть откуда взявшееся белое пятно с волнистыми краями.

Но, в общем, все хорошо кончилось. Все остались живы. Всю мульку протрескали. Фотоаппарат благополучно забыли и я его запер. И в ночи пришлось опять идти на этот чердак и, при свете самопального фонарика, состоящего из батарейки «крона», двух проводов и масенькой тусклой лампочки, его разыскивать.

Но пленку эту мы осмелились проявить только через года полтора… А что случилось с ней потом – вам уж известно.

Так вот.

6. Евангелие от Клочкеда

Сгорбившись в три погибели, постоянно облизывая пересыхающие губы, Колчкед криво выводил в своей тетрадке: «Семарь-Здрахарь родил Шантора Червица, Чевеида Снатайко и Навотно Стоечко.

Шантор Червиц родил Седайко Стюмчика, Чевеид Снатайко родил Блима Кололея, а Навотно Стоечко родил Клочкеда…

И вот как это было:»

Долго еще мусолил Клочкед карандаш, но больше ничего путного на бумаге не появилось.

7. Шмон предков

Этого не избежать.

Не минула чаша сия и Навотно Стоечко.

В один злосчастный вечер за ужином батянька как-то особенно хмуро посмотрел на маманьку и предложил Навотно Стоечко:

– А ну-ка, покажи руки!

Навотно Стоечко решил сыграть дурачка и показал, как в детстве, ладони. Чистые. Ну, разве что у ногтей желтизна. Куда кусочки черного попали.

– Ты мне дурачка не играй! – Предупредил батянька. – Задери-ка рукава!

– Может, сейчас не надо? – Всхлипнула маманька и Навотно Стоечко, если до той поры у него еще могли оставаться некие иллюзии, теперь окончательно понял: его выкупили.

– Надо! – Отрубил батянька и Навотно Стоечко въехал, что деваться некуда.

Движения Навотно Стоечко сразу приобрели некую замедленность. Он долго допивал чай, потом долго расстегивал манжеты на рубахе и, наконец, перед взорами батяньки и маманьки возникли навотностоечковские руки. Ничего примечательного. Только на локтевых сгибах краснелось множество мелких точек.

– Колешься. – Констатировал батянька. А маманька спрятала лицо в ладонях и тихо завыла:

– Ой-йой-йой-йой!..

А Навотно Стоечко лишь пожал плечами. Чего отрицать очевидное?

– Ты мне рожи-то не строй! – Вспылил батянька и грохнул кулаком по столу. – Отвечай, когда тебя отец спрашивает!

Навотно Стоечко не слышал никаких вопросов, но счел за лучшее сказать:

– Ну.

– Хуй гну! – Заорал батянька. – Отвечай, подонок, колешься?

– Да. – Выплюнул батяньке в багровую морду Навотно Стоечко.

– Видишь, мать?! – Батянька разом успокоился. – Он колется. И что теперь с ним делать? В милицию сдать? Или в дурку? Пусть его там вылечат.

Милиции Навотно Стоечко не боялся. Ну, дырки, ну, трескается. Так за употребление не сажают. А вот дурки Навотно Стоечко боялся. И даже очень.

– А, может, он сам? – Предложила маманька. – Ну, бросит:

– Хуй такие, как он, бросают. – Пробурчал батянька, но все же, признавая за Навотно Стоечко право голоса, повернулся к нему и спросил:

– Бросишь?

– Брошу. – Твердо пообещал Навотно Стоечко, еще не веря такой удаче и даже кивнул в подтверждение своего слова. Конечно, ничего бросать он не собирался. Сейчас, во всяком случае. Вот потом, когда надо будет здоровье поправить – он станет ремиссионером. На какое-то время. А пока, чего завязывать? Просто теперь ему надо будет менять места вмазок. Не трескаться все время в одно место, а разнообразить места введения. Или на постоянку в ноги ставиться. Там-то смотреть уж не должны.

– Врешь ведь. – Покачал головой батянька. – по глазам вижу – врешь!

– Да, брошу я! – Развел руками Навотно Стоечко. – Я ж не на опиях. Это винт. А к нему зависимости нет.

– Нет зависимости? – Покачал головой батянька. – А чего ты тогда его употребляешь?

– Да я ж не каждый же день!

– А тут вот кто тебя знает. Может, и каждый… – Батянька встал. – Ну, а чтобы тебе легче было бросить: – И пошел в комнату Навотно Стоечко.

Навотно Стоечко за ним, понимая, что шмона уже не избежать.

– Ну. – Батянька остановился посреди навотностоечковской комнаты. – Сам все выдашь, или мне у тебя все тут переворошить?

Навотно Стоечко осмотрел свою каморку и едва не поперхнулся. Доказательства его винтового торчания были практически всюду. Фантики от баянов, гарахи, петухи, библиотеки. Даже несколько порожних пузырей сала стояли на книжной полке.

– Сам. – Потупился Навотно Стоечко. Нет, понятно, что он решил выдать лишь малую часть, чтобы оставить в сохранности самое ценное.

Навотно Стоечко полез под кровать и достал из-под нее пакет с баянами. Из-за стола он извлек бутыль с вторяками. Все равно он их отбивал дня два назад: Из-за батареи он извлек целлофановый пакет с мусором от прошлого зашира.

– Вот. – Грустно сказал Навотно Стоечко.

– Ой-йой-йой-йой! – Запричитала маманька, узрев из дверей кучу доказательств наркомании сынули.

– А теперь, не обессудь. Я сам пройдусь. – Заявил батянька и решительно

стал исследовать навотностоечковскую комнату. В результате этого беспрецедентного рейда куча на полу увеличилась вчетверо.

Батянька нашел и компот, и еще два пакета с баянами, и свежие вторяки, и библиотеки, и реакторы, и щелочильные емкости: В этой куче оказались предметы, которые даже параноидальный рассудок не смог бы ассоциировать с наркоманией.

Навотно Стоечко хоть как-то пытался защитить свое жилище от этой напасти:

– Эй. А зачем ты взял пирамиду?

Эту пирамиду Навотно Стоечко соорудил на замороке. Извел на нее несколько листов ватмана, спизженного на кафедре начерталки. Он где-то прочитал, что в таких конструкциях мясо не гниет, а лезвия самозатачиваются. И хотел похранить внутри винт и затупленные струны. Посмотреть, что из этого получится.

Ответ был шокирующ:

– С ее помощью ты дышишь наркотиками!

Не зная, что ответить на такое, Навотно Стоечко кинулся к следующему прибору. Это был самодельный микроскоп, сварганенный из кучи линз, который тоже неожиданно приобрел статус наркоманского дивайса.