Владимир Козлов - Попс Страница 5

— Привет!

Надо мной стоит Клык, протягивает руку. Мы здороваемся.

— Пиво будешь? — Он сует мне чуть не в нос бутылку «Клинского». В ней осталось чуть чуть.

Я мотаю головой. Клык садится, втискиваясь между мной и полной девушкой с рыжими волосами. Девушка читает Александру Маринину.

— Что это у тебя за струмент такой? — спрашивает Клык.

— Гитара.

— А, по ходу, ты говорил, что лабаешь. Забацай че-нибудь прямо в вагоне, а?

— Ага, разогнался.

— Не, я шучу, само собой. Ну, ты, в общем понял…

Напротив сидят два тинэйджера. На них — не по размеру большие бейсбольные кепки, козырьки повернуты набок. Клык злобно глядит на них. Поезд замедляется, въезжает на станцию. Двери открываются.

— Э, вы, че это вы кепки так надели? Крутые, да?

Тинэйджеры молча смотрят на Клыка.

Я говорю ему:

— Успокойся. Что они тебе сделали?

— Ничего. Просто уроды. А с понтами, как будто не знаю кто…

— Ну и хер на них. Что, ты драку в вагоне устроишь?

— Если надо, устрою.

Домодедовская. Двери открываются. Мы выходим. Тинэйджеры остаются в вагоне, провожают глазами Клыка. Один улыбается. Клык дергается, хочет вернуться в вагон. Я хватаю его за плечи.

У стен подземного перехода стоят пустые пивные бутылки, валяются пакеты от чипсов. Навстречу идет невысокий мужик в расстегнутой рубахе, размахивает руками.

Клык останавливается.

— Не, ты глянь, какой боец, а? А если ебнуть ему пару раз, чтоб он с копыт, а? Как ты думаешь, стоит?

— Не стоит, пойдем.

Мы поднимаемся по ступенькам перехода, выходим на остановку. Я говорю:

— Пойдем пешком, поздно уже. Троллейбуса полчаса будешь ждать.

— Не, ни хера. У меня сил больше нет. Ждем «рогатого».

— Ладно, ждем.

У остановки тормозит ментовская «ГАЗель». Выходят два коротышки-мента без фуражек. В машине остаются водитель и женщина — тоже в ментовской форме.

Менты подходят к скамейке. Один лысый, второй — коротко стрижен. На скамейке сидят три тетки с баулами. Менты что-то им говорят, тетки хватают баулы и тащат к «ГАЗели». Менты подходят к нам.

— Документы, — говорит лысый.

Я достаю из кармана свой паспорт. Лысый листает его, находит прописку, отдает мне назад. Второй глядит в паспорт Клыка. Видно, что Клык пьяный, и можно доколупаться. Но у ментов, похоже, другие задачи. Стриженый возвращает Клыку паспорт. Менты идут к «ГАЗели». К остановке подъезжает троллейбус.

Балконная дверь приоткрыта. В стеклах домов за шоссе отражается заходящее солнце. Играет «Pixies», песня «Holiday».

Я сижу за компьютером, просматриваю в Интернете объявления «музыкант ищет группу».

«Барабанщик в стиле хардкор ищет толковую группу, возраст не старше 17 лет».

«Барабанеру хоцца играть альтернативу!!! Жуть как хоцца!!»

«Басист ищет единомышленникOFF!! ОЧЕНЬ ИЩЕТ!!!»

«бАСИСИТ. Готов играть трэш — вроде kreator, slayer, exploited. Инструмент в порядке. Уровень игры средний. Ищу музыкантов от 17 лет».

«уШЛЕПАК ГИТАРАСТ ИЩЕТ ПАДОНКАФ И СЦУКОв кАЛЛЕГ»

«Басист из Москвы ищет группу. Уровень игры НЕвысокий».

Никому из них писать не хочется. Я набираю свое объявление:

«В панк-группу в Москве нужны барабанщик и басист. Уровень игры — не главное. Возраст от 20 лет. Ориентация на «Dead Kennedys», «Minor Threat», «Bad Brains» и т д.»

Мать Насти, Лариса, ставит на стол тарелку с куриным филе. Четыре куска, каждому строго по одному. Мы сидим за круглым столом в большой гостиной. Настя с родителями недавно переехали в «трешку» у Павелецкой, сделали в ней дорогой ремонт. Раньше они жили в однокомнатной, как и мы.

Настин отец наливает в бокалы красное вино.

Он говорит:

— Ну, за встречу, за то, чтобы все у нас было, как надо.

Лариса морщится.

— Хоть бы раз сказал что-нибудь интересное. Так надоели твои банальности…

Мы чокаемся, я отпиваю. Вино терпкое, кислое. Я не люблю сухое. По мне — лучше портвейн.

Лариса отрезает кусок филе, начинает жевать.

— А ведь вкусно получилось! Понимаю, что себя хвалить неудобно, но мне так надоела еда на работе за эту неделю… Представляешь, Саша, на кухне сломалась «посудомойка», и всю неделю еду подавали в пластмассе. Это ведь невозможно — в пластмассе и вкус совершенно другой, какой-то искусственный… Скажи, Петя?

Родители Насти работают в немецкой фармацевтической фирме «продакт-менеджерами». Настя говорила, что всего лет пять назад они оба были врачами, работали в районных поликлиниках, еле сводили концы с концами. Потом отец по знакомству устроился в эту фирму и скоро перетянул туда Ларису. Какие у них зарплаты, Настя не говорит. Но, судя по тому, что они себе позволяют, очень немалые.

— …Вообще, вся неделя была сумасшедшая, — продолжает Лариса. — Готовились к презентации новой мази — премиум-класса.

— Что значит — премиум-класса? — спрашивает Настя. — Нет, я понимаю, что пиво бывает «премиум», что-то еще, а чем эта мазь отличается от обычной?

— Ценой.

— Только лишь?

— Да. — Лариса улыбается. — Если покупатель готов платить больше, почему бы не дать ему эту возможность? Он платит больше, а взамен получает… ну, ощущение, что купил продукт более высокого класса. А, кроме того, у конкурентов этот ценовой сегмент еще не заполнен…

Настина комната обставлена мебелью из «ИКЕА»: стеллажи из некрашеного дерева, письменный стол с компьютером, большой белый диван с подушками. На стеллажах — десяток Настиных книг по экономике и штук тридцать компактов в стиле техно — другой музыки она не слушает.

Я обнимаю Настю, мы целуемся. Настя берет мою руку, просовывает себе сзади в джинсы. Пальцы касаются гладкой кожи.

— А они не заглянут? — Я киваю на дверь.

— Никогда в жизни. Уважают мою независимость. Я не вмешиваюсь в их дела, а они — в мои. А у тебя разве не так?

— В общем, так. Только у нас — одна комната.

— Да, извини. Я забыла.

Настя стаскивает покрывало с дивана на пол. Мы ложимся на него. Она расстегивает мне рубашку.

Мы лежим на покрывале, голова Насти у меня на плече. Я разглядываю потолок — только что побеленный, без единого пятнышка. Форточка приоткрыта. Грохочет проезжающий мимо трамвай.

— Жалко, что лето кончается, — говорит Настя. — Я так не люблю осень. Нет, сентябрь еще ничего. А потом погода испортится, станет холодно…

Я встаю, подхожу к окну. За ним — желтеющие листья и кусок синего неба над домами.

— Одно радует, что мы куда-нибудь съездим на Новый год, — продолжает Настя. — Туда, где всегда тепло. Мама предлагает Таиланд, а папа хочет на острова…

За окном кухни синеют сумерки. Светится зеленым заправка «Бритиш Петролеум».

Я кладу на стул блокнот с текстами, включаю электрочайник. Последняя моя песня — про ментов. Она так и называется «Я убиваю мента». Слегка примитивно, но это — фигня, главное, что в песне есть «мессидж». Не петь же про девок или бухло.

В комнате звонит телефон. Дверь открывается, мама выносит мне трубку.

Я говорю:

— Алло.

— Алло. Здрасьте. Я насчет объявления в Нете — насчет сбора состава. У нас тут уже есть состав, но нам как бы нужен лидер…

Чуваку, судя по голосу, лет пятнадцать, а может, и меньше. Я спрашиваю:

— А играете вы давно?

— С той осени. Но так, не особо серьезно… Репетировали на базах весной. Пять или шесть репетиций. Тема такая — нам нужен лидер. В принципе, я могу написать песню, сыграть свою партию на басу, остальные разучат свои, но… Но все это как бы не то, нужен кто-то, кто бы внес креатив. Я понятно выразился, да?

— А что за музыку вы играете? Или хотите играть?

— Да мы еще точно не определились. Вкусы у нас у всех разные. Кого-то плющит от арт-рока, кого-то от серфа…

— А я в объявлении вроде писал, что хочу играть панк…

— Ну и панк у нас тоже присутствует, так что есть, так сказать, общие точки…

— В общем, спасибо, но я под себя собираю состав, под конкретный материал… Вряд ли подойду вам в роли лидера…

— Ну, извините.

Электрочайник закипает, отключается. Я бросаю в чашку пакет «Липтона», наливаю кипятку. Звонит трубка. Я жму на «ответ».

— Алле. Я насчет объявления. Вам басист еще нужен?

— Да, пока еще нужен.

— А что за музыка? В смысле, по стилю?

— По стилю — панк-рок.

— А может она продаваться?

— Кто — она?

— Ну, такая вот музыка.

— Вряд ли. Это — проект некоммерческий.

— Ну, тогда извините. Деньги на улице не валяются.

— И из задницы тоже не сыплются…

— Чего-чего?

— Это песня такая была. У группы «Ноль». «Если б из задницы сыпались деньги, я бы ездил на такси без штанов…»