Сборник - Битва рассказов 2013 Страница 50

— Ухо-одим, — протяжно заорал кто-то.

Бой прекратился. Земля была усеяна трупами и хорошо сдобрена кровью. Никто из матросов не пытался забраться на корабли, все понимали, что их либо собьют в воду, либо пристрелят или заколют саблей.

— Собираем раненых, возвращаемся на корабли. Мы не должны упустить их.

Лендкроф кивнул, проорав команду, он подхватил Луиса под руку.

Когда корабли отшвартовались, пираты уже выходили из бухты. Лендкроф приказал править за ними. Команда направила корабль, а потом собралась на палубе. К Конти и капитану подошёл один из офицеров.

— Мы ничего против вас не имеем, но все знают, каков Мейсон на воде. Мы хотим жить.

Лендкроф покраснел, уже хотел было начать орать, как Луис показал тому, чтобы молчал. Теперь должна сыграть его «скрипка».

— Слушайте все, вы что боитесь его? — команда обиженно загудела, — Я не боюсь, я вступлю с ним в бой, и вы вступите со мной. Вместе мы разобьём его, потопим его корабль, а самого повесим на грот-мачте или отправим под суд!

Конти замолчал, команда радостно гудела. Теперь они ничего не боялись, наоборот, они стали полны решимости. Может быть, его дар и не так силён. Но на пару сотен людей хватит.

Корабли вышли из бухты. Расходясь, обратным клином начали догонять тяжёлый и потому менее быстроходный «Невозмутимый». Второй пиратский корабль не интересовал Конти, тем более что он уплывал в другую сторону от корабля Мейсона.

Мейсон наблюдал, команда знала что делать. Отплыв на приличное расстояние от острова, рулевой начал разворачивать корабль боком к врагам. Пушки были заряжены, корабль повернулся окончательно. Прозвучала команда «Залп!» Ядра разбили в щепы нос и борта корабля идущего слева, и он начал тонуть. Корабли сошлись вплотную. Полетели абордажные кошки. Два корабля сцепились. Третий развернулся боком к возвращающемуся «Ля Дьябло». Прогремели пушки, ядром снесло рулевого вместе со штурвалом. «Ля Дьябло» на полной скорости протаранил корабль преследователей. И они вместе пошли ко дну, оттуда посыпались люди. На сцепленных кошками кораблях звучали выстрелы, ругань, крики, звон стали. Пираты постепенно давили людей Конти. Увидев, что постепенно бой переходит на их корабль, Конти прыгнул вперёд, с рёвом начал крушить головы. За ним устремилась вся команда, по дороге убивая или скидывая в воду пиратов. Генри не ожидал такой прыти от них. Фигурка говорила, что в абордажном бою он победит. Но это больше смахивало на поражение. Людей у него становилось всё меньше. Предмет «закричал» что надо уходить, иначе конец.

— Рубите кошки, сбрасывайте лестницы, ухо-одим! Но уже было поздно, большая часть команды врага была на «Невозмутимом». Остатки пиратов сгрудились на мостике, стоя на смерть за своего капитана. Прозвучал выстрел, кто-то в такой суматохе успел перезарядиться. Генри качнуло, плечо как будто обожгли калёным железом. К нему бежал Конти, наперерез прыгнул Бен и упал с рассечённой шеей. Мейсон вскинул пистолет, который придержал с самого начала боя. Луис плавно качнулся в сторону, как змея. Выстрел обжёг его скулу, прочертив глубокую царапину. Противники сошлись, зазвенела сталь. Луис отскочил, с саблей, торчащей из плеча. Мейсон улыбался, он посмотрел на кинжал, торчащий из его груди, улыбнулся Конти и упал, вогнав стилет ещё глубже. Оставшиеся в живых пираты, увидев смерть капитана, бросили оружие. Луис наклонился к телу, перевернул, на шее блеснула цепочка. Потянув её, он увидел меленькую фигурку акулы, хищно разинувшую пасть.

«Соло (это же рассказы)»

Георгий Гончарук

Марсельский бег

1824 и 1834 годы н. э.

На что способна, казалось бы, безобидная и красивая безделушка? Все зависит от владельца. При первых странностях человек может просто взять и избавиться от нее. Но стоит сделать шаг вперед — и «безделушка» ни за что не допустит, чтобы ты остался прежним!

1834 год

Эй, Бенджамин, сын бостонской шлюхи, ты куда подевался, щенок?! Твоя мать держит таверну?! А я танцую фокстрот! Вали на камбуз, негодник, у нас зреет жаркий денек! Кэп требует яишни с беконом, а Джо трудно спускаться в трюм. Моя культя снова заныла, старый кок совсем захирел. Было время — я прыгал по реям, как коза по хребтам Пиреней. Джонатан был хорошим матросом, пока не словил шрапнель. Эх, Испания…Пиренейский соус, жгуче красный, как кастильская кровь… Ля-Корулья, Севилья, Порто- Колом и далекий Мадрид…

Сколько знойных испа-а-нокТвой вспомина-ают бушприт!

Душевная песенка, Бенни, и длинная, как рейсы в Гонконг. Ладно, вали за беконом, и не вздумай стянуть галет.

Хей, эта скользкая падаль когда-то была свиньей? Плесень, как на лобке у старухи, и в слизи, как осьминог. Окуни её в уксус, приятель, и получше зачисть ножом. Кэп ненавидит плесень с тех пор, как… Эй, Бенджамин, мелкий пройдоха, я рассказывал про Порто-Колом?

Навострил уши, приятель… ну, слушай тогда, хехе. Нас зафрахтовал сефард с Катархены, доставить солонину в Марсель. Купчишка был толстым и лысым и вонял, как наш гальюн в штиль. Но кэпу плевать на миазмы, только б клиент платил. Свой шиллинг капитан не упустит, потому мы зашли в Порто-Колом. Балеары все в известковых пещерах, там что не тайлаот, то — склад. Что грешить, для моряка контрабанда — надежный и верный хлеб. Мы стали на рейде у порта, и к пещере отправили шлюп. Пара мешков с какао и русский душистый воск. За складом присматривал Билли, он же и торговал. Ему помогала подружка — аппетитная, как чилендрон. Так вот, Билли был должен поставить нам португальский портвейн. Кэп бы рассчитался товаром, а потом — с ветерком в Марсель.

Мы зашли в хижину к Биллу, но оказалось, его месяц, как нет. Молодая сеньорита рыдала и твердила про какой-то ход. Беззащитная, как голубка, кэп это сразу присек. Будто в пещере обвалилась стенка, и Билл нашел одну вещь. Потом снова ушел в пещеру, и с тех пор его больше нет.

Сеньорита за свою штучкуЗапросила  десять песет.

Ага, тоже песенка, Бенни, только что сам сочинил. Кэп купил безделушку и повел нас обследовать склад. Мы выбили дверь в пещеру и спустились по ступеням вниз. И убейся об ахтерштевень, чтоб возвращаться туда! Наш портвейн стоял наготове, а вот бедолага Билл! Видишь, Бенни, в известковых пещерах готовят плесневый сыр. В них не гниет мясо, а словно покрывается мхом. Какая-то тварь изрубила Билла, как я для сефарда — форшмак. Всюду кишки и ошметки, а на них бело-серый налет. Угол пещеры светился, как Эльмы перед грозой. Мы крестились и чертыхались и таскали наверх свой портвейн. А выбравшись из пещеры, завалили камнями дверь.

Потом кэп утешал сеньориту, а я оттирал каждый пузырь. На каждом был крошечный Билли, весь в плесени, словно сыр. С тех пор я блюю с Камамбера и ненавижу Рокфор.

Что там бормочешь, Бенни? Рассказать про ту вещь? Давай сюда уши, приятель, и слушай тогда, хехе… А еще лучше, первым делом, принеси мне ром. Да поживее и побольше, а то долгий рассказ.

Значит, сгрузили мы портвейн в трюм. Кэп договорился с сеньоритой и оставил мену у нее. Потом мы втроем хлебнули за упокой души Билли и ушли. Перед нами матросня зеленая бочки дубовые катит. Идем к шхуне, а у меня в голове все время этот образ. Ох… Тресни мой бушприт, чтоб я увидел это еще раз! Плесень на кишках…

Сеньорита сопли втягивает, платочком машет, а земля уж вдалеке. И вроде как обычно все, ан нет. И паруса как-то вяло хлопают, и солнце слишком скромно. Смутно было, Бенни, на душе… Будто сухарь грызешь, а тут тебе камушек на зубок. Да и Кэп стоял угрюмый, что отловленный кальмар. Посмотрят боцман с кэпом друг на друга и, как девоньки, вздохнут. А ты, башка с кулачок, думал, я всегда коком был? Всегда, значит, сельдь шпиговал да коз доил? Да вышвырнет меня на берег Королевы Мод, если это так!

Ну, поднимаюсь, значит на капитанский мостик (по пути чуть не споткнулся о канат).

— Ладно, капитан, люди как волны — то они есть, а то вдруг их нет. Не дрейфь…

Тот молчит. Насупился, индюк…

— Зато, — продолжаю я, — при нас товар. Мы ничего не потеряли, все путем. А ну как приплывем, — зыркнул по сторонам я, — да и заглянем в бар… А там и девушки недалеко — все равно что закинуть сеть.

Кэп чуть приободрился и забарабанил пальцами по рулю. Вспомнил о марсельских женщинах. Ты, Бенни, в Марселе бывал? А? Птенец… Вот причалим, значит, к следующему торгу… Я тебе такие покажу места — вмиг забудешь о галете и яйце! Мелькающие по причалу гроты-ноги, огненный взгляд… Пышные кудри, разноцветные ткани да кружева. А под тканями — обожги меня медуза! — целый шторм! Утянет — да и забыл уж, где ты.