Владимир Козлов - Домой Страница 6

– Можно и сходить, – сказал Батон. – А что там в бане, какая…

Я и Дмитрий сидели в предбаннике. За дверью Петр хлестал Батона веником.

– Ух, бля, заебись, вот так, да, хорошо! – орал Батон.

– Нехорошо матом ругаться, нехорошо… – Дмитрий покачал головой.

– Здесь же не церковь, а баня. – Я хмыкнул. – Или, по – вашему, в бане тоже нельзя?

– По – нашему, нигде ругаться нельзя. Бранное слово – это оскорбление господа бога и самого себя. Ну а в особенности здесь, в двух шагах от церкви…

Я взял плоскую бутылку с красно – белой этикеткой «Pierre Smirnoff», налил в рюмки Дмитрию и себе.

– Да, что ни говори, а водка – это наш святой русский напиток. – Дмитрий улыбнулся. – Без нее – никуда… Хоть, может, и кощунственно это звучит, но не было бы водки, не было бы и православия…

Мы чокнулись, выпили. В дверь предбанника постучали.

– Войдите, – сказал Дмитрий.

Дверь открылась, заглянули две девки колхозного вида – блондинка в джинсовой юбке и кожаной куртке и брюнетка в «мальвинах» и свитере «Boys».

– Здравствуйте, – сказала брюнетка. Ее подруга кивнула и улыбнулась.

– Заходите, заходите, красавицы. – Дмитрий привстал со скамейки. – Глянь, Алеша, не перевелись еще девушки в русских селеньях. Как на картинах Кустодиева… А вы раздевайтесь, раздевайтесь, красавицы. Жарко здесь, баня все‑таки… А я вам пока водочки налью. Вы же, надеюсь, водочку пьете?

Он потянулся к бутылке. Девки кивнули, заулыбались, поставили сумки на лавку, начали стягивать с себя шмотки. Дверь парилки открылась, Батон высунул голову.

– Секани, Петруха, какие тут гости…

– Закрывай дверь, а то пар… – крикнул Петр.

Блондинка повесила юбку на гвоздь, стала стаскивать черные трусы. От их резинки на ее большой белой заднице остался розовый отпечаток. Я дотянулся до висящих на гвозде джинсов, взял сигареты и зажигалку, поправил полотенце вокруг пояса и вышел во двор. Еще не стемнело, небо было таким же белым и пустым, как весь день, с самого утра.

«Дас ист шон»

Место: Аэропорт Рузине, Европейский Союз

Дата: 16/11/2006

Время: 09:01

Музыка: NOFX, альбом «Liberal Animation» (в наушниках)

Из‑за туч выглядывает солнце, отражается в фюзеляжах самолетов. Проезжает трактор, тянет за собой тележки с чемоданами и сумками. Я вытаскиваю из кармана в спинке кресла аэрофлотовский журнал, листаю. Девушка рядом со мной тараторит в телефон:

– Я целую тебя, мамочка… И, если что‑нибудь случится, то прощаюсь навсегда… Ты не представляешь, как я боюсь… Нет, нет, что ты… Да, я тебя еще раз целую крепко…

Парень в кресле у прохода слушает ее лепет, улыбается. Они, похоже, летят вместе. Впереди два русских деда лет по шестьдесят тянут из банок пиво «Branik» – самое дешевое и невкусное. На одном – грязная бейсбольная кепка «Лукойл». Может, возвращаются из Карловых Вар. Я, когда туда ездил, видел много таких чмошных пенсионеров – должно быть, их отправляют туда не лечение обеспеченные дети.

– …и все‑таки зря мы упустили Чехию, – говорит один. – Был же СЭВ, был же соцлагерь, а сейчас что? Они теперь и в НАТО, и в ЕС…

– Ну и что? – отвечает второй. – Ерунда все это. Нефти у них нет и газа тоже. Все покупают у нас. А пока покупают, будут они у нас вот где… – Он сжимает кулак. – Жалко, что правители наши не понимают, сюсюкают перед ними…

Первый дед наклоняется к иллюминатору, облокотившись на своего приятеля. По полосе едет ярко раскрашенный «Боинг» Malaysian Airlines. Дед начинает трясти за плечо соседа слева – мужика нерусского вида.

– Дас исто шон! Посмотри! Дас ист шон!

– Йсем чех, – отвечает мужик, морщит нос.

– Чех? Ну и что, что чех. Должен немецкий понимать. Вы ж столько лет под немцами…

В иллюминаторе висят облака, освещенные солнцем. Мои соседи – парень с девушкой – по очереди отпивают из зеленой бутылки «бехеровки». Я тупо смотрю на серую спинку сиденья передо мной, на торчащий из кармана угол журнала.

Через час или меньше я буду в Москве. Сердце стучит нихуево. Никогда не подумал бы, что буду так волноваться. «Еду я на родину». Странно, я давно привык за границей и не стремился домой. Не было никакого «щемящего чувства», не было сопливых ностальгических всхлипов. Но сердце стучит нихуево. Тем более, что неясно, что там меня ждет. И зачем я вообще туда еду…

Стадион «Металлург»

Место: Родина

Дата: 19/04/1992

Время: 15:08

Музыка: нет

Колхозный пацан в спортивном костюме взялся за пуговицу на поддельной джинсовке «Wrangler». Пуговица оторвалась, покатилась под лавку.

– Э, хули ты отрываешь, а? – крикнул Питон. – Счас ее купишь, ты понял?

– Ничего я не отрывал. Она у вас на соплях держалась. На, сам попробуй остальные…

Саня наклонился, поднял пуговицу, попробовал приладить на место – не вышло.

– Да хер с ней с пуговицей, зато шмотка – классная. – Саня поглядел на пацана. – И тебе должна быть самый раз. Примерь – если подойдет, я тебе скину за пуговицу…

Пацан расстегнул молнию на кофте.

– До скольки сегодня базар? – спросил я.

– Вроде, до пяти. В шесть же футбол. – Питон кивнул на поле. – Раньше было по хуй – только минут за пятнадцать до футбола выгоняли, даже поле убрать времени не было. Мне Малах говорил – его ж ставят теперь постоянно в состав, хуе – мое… Выйдут, короче, на поле, а там разная поебень под ногами – пустые бутылки, коробки, бля… Прикинь – хочешь хуйнуть по мячу, а попадешь по бутылке…

– А как они в том туре сыграли?

– Слили «Локомотиву» один – семь.

– Один – семь? Ну, да…

– Пидарасы, бля. Пидарасы. Получают нормальное бабло – Малах мне говорил, ему за прошлый месяц дали двести баксов. Форма там спортивная бесплатно – «адидас», хуе – мое…

Вешалки с кожаными куртками были связаны веревкой – чтобы не украли. Они занимали весь верхний ряд в четвертом секторе. Батон достал из‑под лавки бутылку польского вишневого ликера.

– Ебнешь? – спросил он.

Я кивнул, открутил крышку, глотнул сладкой гадости, отдал назад бутылку.

– Заебись идет с утреца вместо пива, – сказал Батон. – Видишь, я за полдня больше половины. И это еще тепло, а если б зима…

С верхнего ряда был виден весь стадион. Торговля шла, в основном, на первых рядах секторов – по ним и шарился народ. На верхних рядах – на восточной и южной трибуне – продавали только «кожу».

– Хуево, что с попами все накрылось. – Батон кивнул на куртки. – А то можно было бы этой хуйней не заниматься, а одной только водкой. На водке всегда самый лучший навар, разве нет?

– Да, навар там большой. Поэтому они и скентовались с «Зарей». Все‑таки фирма. У них по городу полсотни киосков, а, может, и больше. И два магазина…

– А знаешь, кто ее держит – «Зарю»? Мне говорили, вроде, Филин…

– А тебе не все равно?

– Не, ты так не говори. Филин – мужик правильный. И ему тоже выгодно – у попов есть льготы по импорту и по налогам…

– Слушай, вы без меня сегодня товар соберете? А то я иду к одной подруге. У нее соседки по комнате домой уехали на выходные…

Батон заулыбался.

– Ладно, хуй с тобой, пиздуй к своей подруге. Но следующий раз один все будешь собирать…

– Соберу, не ссы. Смотри, покупатели…

По бетонным ступенькам сектора поднималась тетка с дочкой, дочке лет пятнадцать. Они подошли к женским курткам.

– Вот эта вроде ничего, да, мама?

– А в какую она цену? – Мамаша поглядела на Батона.

– Сто семьдесят долларов. Натуральная кожа. Из Турции. Не какое‑то там польское фуфло.

Пятьсот два

Место: Родина

Дата: 19/04/1992

Время: 16:21

Музыка: Технология «Нажми на кнопку»/Владимир Пресняков – мл. «Стюардесса по имени Жанна»/нет

В кухне общаги жарилась картошка, воняя на весь коридор. За дверью пятьсот четвертой играла «Технология». Я постучал в пятьсот вторую – открыла Светка, босиком, в коротком тонком халате. Мы поцеловались. Я, не снимая кроссовок, прошел в комнату, поставил на стол пакет, вынул из него два «сникерса» и бутылку «амаретто». В магнитофоне «Osaka» с моргающими разноцветными лампочками играла «Стюардесса по имени Жанна».

Я сказал:

– Выключи ты эту фигню…

– А что тебе не нравится? Красивая песня…

Я дал Светке «сникерс», она одной рукой разорвала обертку, откусила, а другой начала расстегивать халат. Я нажал на кнопку «стоп». Светка, продолжая кусать «сникерс», бросила халат на кровать, осталась в трусах, подошла.

– Давай сначала выпьем, – сказал я.

Она кивнула, вынула из тумбочки две рюмки – одну граненую, другую – из тонкого стекла. Я открутил пробку у ликера, налил. Мы чокнулись.

– За то, чтобы сессию сдать, – сказала Светка.