Денис Бушлатов - Дэволюция Страница 6

Вася

Мой знакомый Вася-русский человек.

— Я, блядь, русский человек! — кричит он дергая себя за ворот толстовки. От него несет водкой и немытым телом, глаза мутные, рыло в подпалинах и синяках.

— Я, сука, патриот! — брызжет он, и резво топает чудовищными своими ногами.,- Я, за Россию мать, порву! Удавлю! Замочу!

Кажется, Вася обмочился, я не уверен. Быть может обгадился. Штаны его, серые, изможденные, покрытые пузырями от долгого стояния на коленях, потемнели спереди и…

— Будете все у меня сосать! Жиды! Пидарасы! Хачи! Валите, на хуй в свою…

…отвисли сзади.

Похоже, Вася навалил. Запах становится положительно нестерпимым.

— Я на вас найду управу! Защечники, спекулянты, пиздоболы!

Вася рычит по звериному и скалится жутко, клацает гнилыми зубами, изрыгает желчную слизь, вязкими, скользкими слоями обливает мир бездумной своею ненавистью.

— Ну, што, блядь! Што пялишься! Терро, сука, блядь, рист! Бабу мою захотел? Захотел русскую пизду пощупать?

Из угла Васиной конуры слепо глядит почерневшая от пьянства старуха-жена. Над нею чадят мухи. То и дело, ведьма чешет в паху, испуская пронзительный писк.

— Хуй вам, жидам достанется русская баба! Мы ваших детей в колодцы! Дочерей в сучки! На Колыму! — Васю уже не остановить. Пыхтит как паровоз и прет напролом.

— Мы, блядь, нация великих культурных ценностей! Я, образованный человек! — Вася икает и захлебывается в потоке зеленой рвоты, выталкиваемой обглоданным, пьяным желудком. Сгибается в три погибели, дышит шумно, с надрывом. Выпрямляется и вот он снова перед нами-апологет национального самосознания.

— Я за демократию! За… За….а, …

— Ах, ты черножопая тварь! Пастухи, блядь, спустились с гор! Обезьяны! Хер вам, а не самостоятельность! Мы вас к ногтю, мы вас под корень! Мы вас.

В сортирах, блядь!!!

Старуха в углу согласна. Она истово трет мешкообразный пах, из солидарности громко пыхтит, шамкает.

— Звери! — Все, блядь, кругом, жиды, чечены, пидарасы и хохлы! Всех урою! — Вася захлебывается в экскрементах, что душат его русское нутро, сплевывает пенной частью своего тела, хохочет с экранов, щурится с плакатов, глаголит с каждой страницы…бежит на меня, бежит на тебя, спотыкается, падает, оглашая вселенную влекущим своим воплем, рвет когтями, давит массой, уничтожает количеством, побеждает безумием.

Я иду по улице. В неровном свете фонарей, в игре теней на мостовых, в желтых каплях резинового дождя, я вижу детские трупы. Я слышу тяжелую поступь, слышу удары кирзовых Сапог по нетленным камням наших душ, чувствую жар паяльной лампы, выжигающей каноны нового времени на моем все еще живом сердце.

Я знаю- тень Васи снова накрывает наш город.

…Соль народная

…Душа народная

…Тело народное

Роза нового мира

Ремонт

В три часа ночи, в дверь наконец-то позвонили. Конечно же, я не спал…это совершенно естественно, ведь я ждал этого звонка…. Вскочив с кровати, я мигом очутился у входной двери и распахнул ее настежь, приветствуя ночного гостя.

Он вежливо поклонился мне и прошмыгнул в дверной проем. На поверку, он оказался недурен собой, хорошо и аккуратно одет…на голове его, яйцеобразной и совершенно лысой, красовался бархатный берет. Впрочем, был ли он лыс или это всего лишь игра моего воображения…ведь берет был настолько нелеп и огромен, что скрывал не только верхнюю часть головы…ту, на которой растут волосы, но и лоб, один глаз, половинку носа и даже левый уголок рта.

— Альфред, — вежливо представился он, протягивая мне мозолистую, но ухоженную руку с негнущимся мизинцем.

— Очень приятно. Роальд.

— Совсем как Даль, — пошутил Альфред.

— Да….именно так…..

Мы помолчали… Альфред поставил сумку с инструментами на пол и уселся прямо на нее, задумчиво насвистывая незатейливую детскую мелодию…кажется, что-то из Бетховена. Я умостился рядышком на полу и доверчиво положил голову к нему на колени. Ведь теперь, когда он наконец-то почтил вниманием и мою квартиру, все будет именно так как нужно и должно.

— Ну-с… — Альфред дружелюбно потрепал меня по щеке и наклонившись поцеловал в лоб, — приступим!

— Да, да…уж пожалуйста, приступайте! Это же совершенно невозможно. Вот уже третий день…

— Извольте! — Молодецким движением, Альфред вскочил с сумки и не задавая лишних вопросов (а ведь мне его рекомендовали как профессионала высшего профиля!) направился в ванную. Я засеменил следом…

Подойдя к двери, Альфред рывком открыл ее и придирчиво огляделся. Взгляд его недовольно блуждал по итальянскому кафелю, чешской сантехнике и немецким трубам, вагонке, шкафчикам, хромированным подставкам для туалетной бумаги и небьющимся зеркалам. Постепенно и без того суровое его лицо исказилось в злобной гримасе, рот приоткрылся, обнажая желтые могучие клыки крупного антропоида, в горле заклекотало….

— Голубь у меня там, — миролюбиво пояснил Альфред, улыбаясь мне как ни в чем не бывало, — А ванную, душечка моя, вы запустили… Придется теперь столько делов наворотить…столько делов… нет, это же уму непостижимо!

— Мне вас посоветовали, — заискивающе пролепетал я, — мне сказали…меня предупредили…

— А вы меня ждали? — подозрительно осведомился Альфред.

— Я ждал! Ждал! Я ночи не спал, глаз не смыкал!!

— Ну и молодчинка. Вот…а теперь, пожалуй пора приступать.

Июльское солнышко ласково билось в мое не очень чистое окно. Я приоткрыл один глаз, затем другой… И мигом вскочил с кровати… Ведь дома у меня Альфред! Теперь все будет в полнейшем порядке! Все будет очень хорошо! В радости, я запрыгал по комнате. На секунду, сомнения охватили меня… …возможно, все это лишь сон, морок и наваждение. Несомненно, Альфред-личность могучая и одиозная, практически божественная. Мог ли он, в своей милости, снизойти до уровня простецкого художника, писателя и интеллектуала? Ответить на мольбы столь незаметного клиента, что его и клиентом — то назвать сложно? Впрочем, чу! Тяжелые удары, доносившиеся из-за стены, подтверждали обратное. Он был там! Сильный и добрый, справедливый и сияющий-он был там! Он занимался СВОИМ ДЕЛОМ!!! Он приступил…

Осторожно открыв дверь, я на цыпочках прокрался в коридор, и взгляду моему предстало дивное зрелище. Альфред славно потрудился за ночь. Куски разрубленной и искромсанной плитки валялись повсюду, вагонка, увядшими листьями свисала с потолка, а в ванной спала СОБАКА. Зажмурившись от удовольствия, я с трудом удержался от желания запрыгнуть Альфреду на спину и покататься на этом удивительном человеке верхом.

— Доброе утро, — только и прошептал я.

Вместо ответа, Альфред молодецки взмахнул топором, и красавец-унитаз повалился набок, выпустив из под себя мощный фонтан.

— Эх! Вот она, родимая, — с любовью и томлением в голосе всхлипнул Альфред и взявшись за руки, мы закружились в причудливом хороводе, вокруг бьющего фонтана воды.

— Альфред… милый Альфред! Ты ведь не покинешь меня, правда? — Я взглянул в его добрые глаза с поволокой, в которых отражалась вся боль и страдание мира, и прочел в них понимание.

Я тебя понимаю, — невольно прослезился Альфред, — никуда я от тебя не уйду! А теперь, иди- ка и свари мне кофе… Скоро ведь придет ПАРКЕТЧИК….

Паркетчик появился только под вечер. К этому моменту, Альфред успешно разбил все, что только мог, в ванной, кроме самой ванной, в которой как и было сказано выше спала СОБАКА. Следуя природной доброте, он перебазировался в кухню, где осторожно и деликатно разрезал финский холодильник автогеном. Такая же судьба постигла и великолепную шведскую электроплитку. Бегло осмотрев газовые трубы, Альфред пришел к выводу, что их состояние вполне удовлетворительно, а посему трогать их не стоит. К тому же, шум взрыва мог потревожить или даже разбудить СОБАКУ, что было крайне нежелательно.

Паркетчик оказался кряжистым стариком восьмидесяти девяти лет. От него пахло хорошим табаком, фекалиями и носками. Буркнув нечто совершенно невразумительное вместо приветствия, мастер достал из кармана молоток и с размаху вогнал его в паркет, согнувшись в три погибели и кряхтя.

— Вот, смотри, — сказал Альфред и с уважением показал на усердного старика. — Это Владилен. Старый кремень, алмаз среди паркетчиков! В его руках, работа спорится, нет, горит!

И правда. Старый Владилен умудрился поджечь небольшой участок паркета и с наслаждением плясал вокруг костра. В его движениях проскальзывало некое безумие, одержимость, глаза пылали отблесками тысяч и тысяч костров, которые он успел разжечь за свою долгую жизнь…

— Пойдем, — Альфред с силой потянул меня за собой. Не будем мешать мастеру.

Альфред удалился к себе на кухню, а я остался в одиночестве. Кое-как протиснувшись мимо паркетчика, я прошел в свою комнату и плотно закрыл за собой дверь. Мне нужно было крепко подумать и успокоится. Ведь…о ПАРКЕТЧИКЕ, я даже и мечтать не смел! Да и кто мог подумать, что это будет старый Владилен-кремень и алмаз? Определенно, удача сама прыгнула ко мне в руки, мурлыкая как мартовская кошка…