Сборник боли и смеха - Ида Хайд Страница 6

Нашла коса на камень

Я проснулась в шатре на лесной поляне и поняла, что не могу подняться. Как будто что-то удерживало меня. Дернувшись несколько безуспешных раз, стала искать причину.

Вчера приезжали журналисты. Любят они зрелищные сюжеты да яркие фото. Лучше бы они приехали, когда мы выгрузились из автобуса и 500 метров тащили на себе от 20 кг инвентаря каждый. Толку от них было бы больше. Одна палатка весит 20 кг, а еще обмундирование — меч, шлем, чешуя… это еще килограмм 20.

Эх, не продумала я момент логистики! Поляну нашла, все чудесно, всем понравилось. Но то, что надо будет идти пешком от точки выгрузки 500 метров со всем этим добром я не подумала. Я думала, что бы приготовить на обед для 50 участников. Здесь мне равных нет.

«Вода замерзла, перебьёмся!..» — промелькнуло в голове цитатой из Сплина. Дрова тоже замерзли. А еще вчера был май. Ночью выпал снег. Ничего, бывало и хуже!

Надо собираться.

Лежу в шатре, как князь под небом Аустерлица. Как здорово готовить под открытым небом: я, 50 человек в костюмах, мы словно в другой эпохе, в другом мире. Женщины занимаются рукоделием, мужчины устраивают турниры на мечах… Мне нравится это разделение ролей, я полностью с ним согласуюсь. Но я услышала зов. Никто кроме меня не мог собрать наш развалившийся клуб исторической реконструкции. Обычно у нас всегда всем руководили мужчины, но в этот раз все пошло не по плану. Никто не хотел брать на себя организацию, сборы… типично мужские занятия. “Что ж, почему бы и да!” — решила я и нарушила традицию.

Снег начал таять, наш микро-автобус подплыл к точке отправления.

Едва мы выбрались из леса, снег полностью растаял. Светило яркое солнце. Это вам не май-чародей, это май-озорник в Хабаровском крае.

Из шатра беззащитно выглядывала примерзшая к заснеженной земле коса. Моя коса примерзла к земле. Я с силой дернула ее. На кой черт я решила взять на себя обязанности организатора?

Открывай

За окном завывал мартовский ветер. В комнате деда монотонно что-то бормотал телевизор, бабушка дремала у его кровати, держа в руке трубку от кислородного баллона. Из гостиной доносился мерный звук настенных часов, подаренных сослуживцами ее мужу: тик-так, тик-так.

Глухой звук хрипа и кашель деда прервали сон бабушки. Она положила трубку на колени и посмотрела на деда.

— Устал я, Наташа, — еле двигая сине-фиолетовыми губами, дед сжимал руку бабушки. — Как ты будешь без меня? Справишься? — он всю жизнь старался для своей Наташи. Она рано бросила работу, а он был счастлив полостью ее обеспечивать.

— Конечно, справлюсь, Женя, — бабушка улыбалась блестящими от подступивших слез глазами.

За окном завывал мартовский ветер. Настенные часы в гостиной отмеряли время. 9:10 тик-

— У нас какая-то доставка сегодня? — спрашиваю у мужа, который с трудом пытается вырваться из цепких лап царства Морфея.

— Нет, — какая может быть доставка в воскресенье утром. Положение этого утра — между подушек.

В дверь настойчиво стучали. Мы настойчиво игнорировали. В дверь барабанили, что слышался треск отходящих от дверного проема наличников. Продолжаем делать вид, что нас нет дома.

В марте невозможно быстро проснуться, в многоэтажке сложно уснуть. А если сон наступил, хочется подольше побыть в нем.

— Может быть мы топим кого? — муж вышел из спальни и проверил коммуникации, прежде, чем мы услышали крик сквозь настойчивый, непрекращающийся стук в дверь:

— ОТКРЫВАЙ!

— ???

Нас обоих охватило ощущение, что не открыть невозможно. Если мы будем игнорировать стук, нечто просто снесет дверь или иным способом проникнет к нам. Муж щелкнул замком.

Человеческий комок красного цвета влетел кулаком вперед:

— Что у вас тут, нах, за барабаны???

Муж успел увернуться от смазанного джеба рыжего краснолицего мужчины.

— Какие барабаны? — мой благоверный видел, что вломившийся пьян и не в себе.

— Всю ночь стучал кто тут??? У меня аж ребенок проснулся.

— Пройдите, посмотрите, у нас нет никаких барабанов.

Я успела одеться и стояла у двери, когда сосед открыл ее.

— Ой… здрасьте!.. извините… я не знал, что… — громила принялся расшаркиваться, ощущая очевидную неловкость. Кажется, он начал подозревать, что ошибся.

— Здравствуйте, что случилось? — я сталь, я кремень, я ничего не боюсь.

— Да хер его пойми!.. Барабанит кто-то ночью, у меня сын со страха проснулся «Пап? что это?». Я и подумал, что соседи. Всех обошел…

— Так это вообще не в этом подъезде может быть. Тут по плите может резонировать звук, — сдержанность и рассудительность мужа успокоит любого.

— Да херова коробка! Точно… но кто тогда? — удивительно настойчивый человек.

— Кто угодно. В двух подъездах от нас кто-то ремонт делал на первом этаже, нам было слышно, как будто это было в соседней квартире, — а мы на двенадцатом живем.

— Ну и дом! Дурдом. Ладно, извините еще раз, ради бога, — краснолицый раскланялся и попятился к двери.

Мы ни разу не видели его ни до, ни после того, как он вломился.

— Что??? Да… хорошо. Скоро буду, — муж нажал сброс на телефоне и побледнел. — Дед умер.

На часах застыло время 9:10…-так.

Бабушка

Там, за холмами, живут великаны.

Горя не знают, плывут по дорогам

В белых футболках, шелковицы полных,

Белой черешни, упавшей за домом,

Помню я запах яблок в дожде.

Печку большую, косточки в вишне, поле с картошкой,

Платья в горошке.

Нитки цветные, сумка в акации,

Дым из избушки, хлеба краюшки.

Олени на стенах, капает с крыши, тихо… чуть слышно

Рисует бабушка цыплят.

Все спят.

Одиночество

Березы мажут небо акварелью

Лежишь больной в своей постели

В забытом доме старом

Журавль стучит в окно лукавый

На кухне книги и посуда

Тоску разносит тусклый свет

Лежит на стуле серый плед

Я самый одинокий в мире дед

Бессонница

Елка, пихта и кровать

Снова до утра не спать.

Собираясь в кучу с мыслью,

Клубок тайны размотать.

Скомканное одеяло, неудобная кровать,

Подушка слишком много знает,

Простыня может летать,

До рассвета часов пять…

Дворник смел зачатки сна,

Грузчик разгрузил сомнений

К магазину сожалений,

Он ведь это не со зла.

В темных окнах все зима…

Оголтелый ветер дует,

Обрывая провода,

Чтобы вдаль такие мысли

Не уплыли никогда.

* * *

Там нет войны, политики и мрака.

Туман, роса, звезда –

Все светит тайной и любовью.

Тот город небольшой

Соединяет все,

Что