Внутри ауры - Александр Андреевич Апосту Страница 65

Среди миллиарда звезд, благоухания растений и шума колес Маша узнала свою последнюю ауру. Приятным теплом согрелось ее солнечное сплетение. Неописуемая химическая реакция разнеслась по нейронным связям. Девушка уже была готова к эпилептическому припадку от такого наплыва эйфории, но его не случилось. Неслучайный выплеск эндорфинов для нее знаменовал благословение свыше. Маша расплылась в блаженной улыбке и в бодром настроении подобралась вплотную к Кириллу. Парень почувствовал движение и открыл в испуге глаза. Перед ним находилось абсолютно счастливое лицо «Чеширского кота», парень даже сам не смог сдержать улыбки.

— Ты чего?

— Прямо сейчас, — заявила с гордостью она, — мы внутри ауры.

— Да ну? Ты именно это видела на фестивале?

— Да.

— Это получается…Мы все правильно делаем?

— Точно.

Она продолжала его гипнотизировать прямым лучистым взглядом, пока он не сдался и не подарил ей поцелуй.

— Это просто прекрасно! — Кирилл с облегченным чувством вернул голову на рюкзак и замолк.

Маша чувствовала переизбыток энергии. Она могла выброситься за борт и бежать параллельно поезду. Обратив внимание на противоположную сторону, девушка заметила, что Антон тоже не спит. Парень с включенным фонариком читал книжку в мягкой обложке, которая в его огромных руках напоминала маленький телефон.

— Антон, что читаешь? — в возбужденном состоянии Маша искала жертв для коммуникации.

— «Одинокий странник».

— Это про близких нам по духу?

— Практически, — Антон сам всегда был не прочь поболтать, поэтому подтянулся и присел рядом. — Про битников. Слышала про Джека Керуака?

— Нет.

— Странно, — усмехнулся он. — Обычно каждый путешественник с ним знаком не понаслышке.

— Мы стали путешественниками по воле судьбы, — смеялась Маша. — Так что за битники?

— С удовольствием расскажу. Во времена Великой Депрессии, а именно с 20-х по 30-е года 20 века сформировалось поколение потерянной молодежи, которое себя именовало бит-поколением. Они бездумно и бесцельно бродяжничали по стране, пили дешевый бурбон, курили траву, употребляли медикаменты и сочиняли стихи с прозой.

— Как хиппи?

— Да. Хиппи стали их потомками. Разница в том, что у одних славился бензедрин, а у вторых ЛСД.

— Ха. Ясно.

— Так вот, основателями движения считаются такие творческие гении, как Джек Керуак, Уильям Берроуз, Ален Гинзберг и их приближенные товарищи и единомышленники. Все трое познакомились в студенческие годы и были одержимы чувством красоты, которое искали то в плотском, то в платоническом насыщении. Они писали совместные произведения, устраивали бунты, вели беспорядочную половую жизнь, включая и однополые отношения, упарывались фармой, слушали музыку и, конечно же, путешествовали по Америке автостопом. Беззаботный образ жизни полюбился миллионам бедных и обездоленных людей, и инфантильные писаки стали кумирами и знаменитостями.

— Ничего себе! — удивилась девушка. — Интересно как! Почему это в школе не преподают?!

— Может быть из-за угрозы вспышки ВИЧ-инфекции.

Маша захохотала в голос, и даже молчаливый Кирилл, в тени подслушивающий разговор, усмехнулся.

— А что с их дружбой стало потом? — с любопытством наседала Маша.

— Сошла на нет. Каждый из них не нашел себя во взрослой реальной жизни и плохо кончил. Берроуз кололся морфием больше 50 лет и не раз сидел в тюрьме. Гинзберг сошел с ума, будучи не в силах справиться с инфантилизмом и найти круг признания. Керуак хоть и преуспел в литературе, слишком много травил себя метафизическими страданиями и алкоголем, и вскоре начал писать всякую неразборчивую чушь, а свои последние годы посвятил Биг-Сюру.

— Это что такое?

— Природный объект, находящийся на побережье штата Калифорния. Там жаркий климат, океанские волны, белоснежные пляжи, голубые лагуны и лесные заброшенные лачуги на возвышении горного хребта. Этот район был излюбленным местом Керуака. Мучаясь внутренними противоречиями, он сбегал в город к матери и друзьям, но там каждый раз понимал, что время оставило его на обочине, возвращался в хижину к Тихому океану. Там пил, вычерпывал из себя последние нотки радости и постепенно разлагался. Но любовь к Биг-Сюру навсегда закрепилась за его фигурой.

Антон завершил повествование и печально замолк, сжимая в руках наследие любимого автора. Маша с искрящимися глазами оставалась без движения.

— Это так красиво…

— Это очень красиво.

— Я тоже хочу на Биг-Сюр. Да! Я хочу когда-нибудь попасть туда! Кирюш! Давай поедем в Калифорнию?!

— Почему именно туда? — монотонно и устало спросил Кирилл.

— Это, знаешь, как в пьяном состоянии послушать трек, потом забыть про него и на трезвую голову случайно услышать и влюбиться, — Маша тараторила без умолку, полностью воодушевленная возникшей идеей.

— Я ничего не понял, но я согласен, — улыбнулся Кирилл.

Тут засмеялся от всей души и Антон.

— Уверен, у вас все получится. Сама путеводная звезда освещает вам путь.

— Это биполярная звезда, — тяжело вздохнул Кирилл и медленно повернулся от ребят на другой бок.

Наступила долгая пауза, Антон в замешательстве смотрел на Машу, а та старалась не поддаваться волнению, но беседу прекратила. Девушка шепотом пожелала парню спокойной ночи, а сама прижалась сзади к Кириллу и положила ласково руку ему на живот. В ее ушах рефлексировали Crystal Castles, ее воображение рисовало прекрасный Биг-Сюр. Антон полюбовался соседней идиллией какое-то время, а затем вернулся мерцающим лучом света к книге.

5.

Из-за постоянной качки сон был тревожным. Дискомфорт и незнакомая обстановка беспокоили сознание и не позволяли ему надолго отключиться. Моментами каждый нелегальный пассажир вскакивал от постороннего звука и в ужасе и непонимании оглядывался по сторонам. Но, видя за бортом густой темный лес, засыпал снова. Стоило солнечным лучам озарить полость контейнера и прикрытые веки, напряженный мозг вмиг пробудился и уже не мог, несмотря на остаточную усталость, позволить себе еще отдохнуть.

Маша с резкой болью в лопатках пересилила себя и перенесла торс в вертикальное положение. Протерев глаза, перед ней предстала картина: на фоне сменяющихся друг за другом зеленых деревьев медитирует в позе лотоса выспавшийся Антон. Позади него вагонный хвост на приличной скорости качался из стороны в сторону, а парень даже и думать забыл о технике безопасности.

— Ты совсем бесстрашный? — посмеялась Маша и с ощутимой неустойчивостью в ногах старалась держаться ближе к полу.

Антон приоткрыл один глаз, чтобы исследовать обстановку, но затем вновь закрыл.

— Зато я летаю. На этом месте действительно себя чувствуешь порхающей птицей.

— Смотри не улети далеко.

— Не беспокойтесь, я вас не брошу.

Маша сладко зевнула и потянулась. Кирилл еще спал, уткнувшись лицом в капюшон толстовки.

— Что-то даже кушать хочется, — призналась она.

— Это все свежий воздух! — объяснил Антон. — Ты только глянь вокруг!

Несмотря на ветер, его слова было слышно отчетливо. Вокруг,