Гейб Роттер - Утка, утка, Уолли Страница 7

Больше всего меня беспокоило то, что Дизи знает, что я пишу тексты для Орал-Би. Это БОЛЬШОЙ секрет. НИКТО не должен об этом знать. Абсолютно никто. Дважды подчеркнуто. Три восклицательных знака. Если станет известно, что какой-то зачуханный толстый еврейский задрот пишет тексты для Орал-Би, самого понтового из хардкоровых ганста-рэперов, карьера Би тут же накроется одним интересным местом. Он получал музыкальные премии за свои тексты! Даже был номинирован на «Грэмми». Его позиционируют как человека ученого. Грамотея из гетто. Поэта городских окраин. Журнал «Source» назвал его лучшим текстовиком всех времен и народов. В его мире рэп — это все. Собственно, это и есть его мир. А если люди узнают правду, великого Би просто-напросто засмеют. Зачморят по полной программе. И его звездной карьере придет конец. И их студии тоже. И лейблу, который сейчас стоит где-то в районе 300 миллионов долларов. А меня просто грохнут. С Авраамом Лайонзом и Орал-Би шутки плохи. Мне оставалось только молиться, чтобы Дизи меня не спалил.

И еще я очень надеялся, что никто не узнает о казусе у писсуаров. Мне и без того приходилось несладко в «Godz-Illa Records». И без того все сотрудники студии усмехались, встретив меня в коридоре, и обращались ко мне не иначе как «Пышка Уолли», «Толсто-Моско» и «Уолли, мой мальчик». Мне совсем не хотелось, чтобы эта история просочилась в массы. Надо мной и так все смеются. А тут будет еще ТАКОЙ повод. Утешало одно: Дизи тоже вряд ли захочет, чтобы кто-то узнал, что его обоссали в общественном сортире. Потому что оно как-то не по-пацански. Это может разрушить его имидж крутого ганста и, как следствие, — рэперскую карьеру, о которой он явно мечтал.

Обычно я долго не могу заснуть: ворочаюсь с боку на бок, думаю разные мысли. И эта ночь не стала исключением. Тем более что мыслей было предостаточно. О тщете всего сущего, о мелочах жизни, которые копятся-копятся, и сама жизнь получается в итоге какой-то мелочной. И у меня было столько вопросов… Узнает ли Лайонз, что наша страшная тайна известна Дизи? Может быть, мои книги и вправду фигня? Что происходит у нас со Сью? Она меня еще любит? Или уже нет? Наверное, я действительно слишком толстый? Может быть, стоит попробовать диету Аткинса? И кто этот парень, который был в прачечной? Слышал он или нет, как я выболтал свой секрет Линь-Линю? И почему я вообще разоткровенничался с Линь-Линем? Что на меня накатило? А вдруг он кому-нибудь скажет, и правда все-таки выплывет наружу? Это, наверное, нехорошо, что сегодня я съел целых два чизбургера с беконом — и на обед, и на ужин?

Вот она, моя жизнь. С каждым днем веселуха все больше. Я лежал на кровати, одетый, пойманный, словно в ловушке, в своей захламленной квартире, в своей несложившейся жизни, и медленно — со знанием дела — изводил себя тревожными мыслями, пока не заснул.

Дядя Вилли ест котов

Уолли Москович

Мой дядя Вилли — парень будь здоров.

Но, кажется, он кушает котов.

Я рад бы не верить, но как отрицать,

Своими ушами довелось услыхать.

Мы дядюшку Вилли видим нечасто,

Он младший брат папы, играет в канасту.

Большой, волосатый, с животиком тряским,

И предков моих вгоняет он в краску.

Мама сердита, когда он приезжает.

Говорит, много жрет, унитаз засоряет.

Гостит месяцами, ужасный бездельник,

Работать не хочет, в кармане нет денег.

Но Вилли смешной и веселый верзила.

Меня зовет «боссом» и даже «громилой».

Мы ходим в кафе, где пьют воду и пиво,

Они все похожи, но там так красиво.

Там можно на стульях вертеться юлой

И время занять на бильярде игрой.

Мне дядя дает отхлебнуть из стакана

И всем представляет меня «капитаном».

Мы как-то пораньше вернулись из бара,

Он встретил там толстую тетю — Клару.

Она целовалась с ним, счастья не пряча,

И мне говорила, что Вилли «горячий».

Я дома остался, а Вилли уехал.

Он что-то бубнил про «ночные утехи».

Утром я понял: с ним что-то неладно,

Селедкой усы провоняли изрядно.

Он кашлял, плевался — я даже спросил:

«Что стало с тобой, дорогой дядя Вилл?»

Он мне улыбнулся, ответил: «Пустое!

Я волос вчера проглотил за едою.

Ужин вчера получился изрядный,

Мне пришлось попотеть, не поймите превратно».

Он отцу подмигнул и заржал громогласно,

А я отошел — а вдруг это заразно?

Так как же узнать мне, что съел ночью дядя?

Как разобраться мне в этой шараде?

Это, наверно, редчайший обед,

Мед, шоколад или с кремом рулет.

Я решил погулять, но, когда уходил,

Услышать успел, что сказал папе Вилл.

Не верю, не верю! Ведь так не бывает!

Неужто наш Вилли котов поедает?!

Но я это слышал, я был очень близко:

Признался он сам, что всю ночь лизал киску.

Из сборника «Недетские стихи»

Тема 4

Мне приснился чудесный сон, но досмотреть его не получилось. Меня разбудил звонок. Спросонья я даже не сразу сообразил, что это звонит телефон. Кажется, в кухне. Я ломанулся туда и, разумеется, не успел.

На стене висела бумажка с номером для проверки моей голосовой почты. Я набрал этот номер и прослушал сообщение, начитанное напряженным высоким голосом Рене, молоденькой секретарши из «Godz-Illa Records». Большой босс Авраам Лайонз по прозвищу Денди хотел меня видеть. «Блин, пиздец». Это была моя первая мысль. Кажется, я уже говорил, что Денди Лайонз — суровая личность. Страшный человек. Свирепый, безжалостный и беспощадный. По сравнению с ним Орал-Би — Микки Маус. Нет, Минни Маус. Я сейчас расскажу о своей первой встрече с Лайонзом. Я сидел у него в приемной, и вдруг дверь в его кабинет распахнулась, и оттуда выскочил белый парень. Выскочил с воплями. Держась за голову. У него были длинные темные волосы, и среди них хорошо выделялось голое ярко-розовое пятно. Кровящая лысина. Следом за парнем в приемную вышел Лайонз. Спокойный, как слон. В кулаке он сжимал толстую прядь длинных темных волос. Положив свежевыдранный локон на стол секретарши, он сказал: «Выбросьте это куда-нибудь, Рене. — А потом посмотрел на меня. — Вы, наверное, мистер Москович. Проходите». Я очень надеялся, что предыдущий товарищ приходил не по поводу трудоустройства на ту же должность, на которую нацелился я.

Я лихорадочно размышлял. Наверное, Дизи все-таки побывал у большого босса. Иначе с чего бы вдруг Лайонз возжелал меня видеть? Такое случалось нечасто. В последний раз, когда он вызывал меня для разговора, это было стотысячное предупреждение, что если я проболтаюсь о том, для кого пишу тексты, и в чем заключается моя настоящая работа, он самолично оторвет мне яйца, зальет их золотом и будет носить на цепочке на шее. Такие беседы у нас с ним случаются регулярно, примерно раз в год, и каждый раз Лайонз красочно живописует картины болезненных процедур, которым он собственноручно подвергнет меня, если я не оправдаю возложенного на меня доверия. В Денди Лайонзе нет вообще ничего от утонченного «денди». Денди Лайонз — это такой оксюморон. Сочетание несовместимых понятий.

Но прежде чем ехать к Лайонзу, мне надо было дождаться механика из AAA [4], чтобы он заменил мне спущенную шину, а в десять утра у меня была назначена встреча с моим самозваным литературным агентом, даже, я бы сказал, суперагентом Джерри Сильвером, или дядюшкой Джерри, как он любил, чтобы его называли. У него свое маленькое агентство в Лос-Анджелесе. С изобретательным оригинальным названием «Агентство Сильвера». Дыра дырой, если честно. Но это все-таки лучше, чем вообще ничего. Джерри утверждает, что он представляет интересы некоторых довольно известных актеров, актрис и сценаристов, хотя я ни разу не видел живьем ни одного из его остальных клиентов. Офис агентства располагается в старом задрипанном здании в Беверли-Хиллз, но единственное, что в нем есть привлекательного — это элитный почтовый индекс.

Я не знаю, насколько успешно идут дела Джерри. Деньги у него есть, это точно. Он ездит на очень пристойной машине. Ну, хорошо, может быть, «очень пристойной» — это сказано слишком громко. Но его тачка всяко получше моей. Серебристый «корвет» 1996 года выпуска. С номерным знаком: «ДЯДЯ СИЛЬВЕР». «Сильвер» значит «серебряный». Я часто задумываюсь: это его настоящее имя, или его так прозвали из-за количества серебра, которое он носит на себе и собирает вокруг себя?

Я познакомился с Джерри лет десять назад, через приятеля моего друга. Тогда у меня еще были друзья. Мы пошли в гости по случаю чьего-то дня рождения, и я был немного нетрезв. Мне сказали, что Джерри — литературный агент, и я рассказал ему о своих книжках. В редком приступе храбрости. Джерри понравилась моя задумка. На следующий день мы с ним встретились и подписали договор о сотрудничестве. Это было давным-давно (десять лет назад), и пока что нам не удалось пристроить ни одной моей книги. Но он в меня верит. И, наверное, это о чем-то говорит.