Твари творчества - Елена Алексеевна Коренева Страница 7

Только после того, как мой приятель проделал то же, спрятав под шарфом и очками лицо, мы спустились на станцию и сели в подоспевший поезд. Вагон был полон молодежи, они оживленно болтали и снимались на мобильники. Несколько более солидных пассажиров сидели с портфелями в руках. При нашем появлении двое извлекли видеокамеры и стали снимать всех подряд, поворачивая объектив то вправо, то влево. Встретившись взглядом с одним из снимавших, я улыбнулась ему, он ответил тем же. Не думаю, что он узнал меня как актрису — я тщательно скрыла лицо за очками и шарфом. Просто теперь у нас в моде фиксировать жизнь на камеру. Все снимают или снимаются.

Глава 5. «Все кратное двум»

Мой приятель задремал, положив мне голову на плечо, а я, покачиваясь на сиденье в углу вагона, стала размышлять о сложившейся ситуации. Поясню — и это важно. С некоторых пор наш город стал городом телезрителей и работников телевидения. Вскоре нас вообще переименуют в Телегород, этот вопрос уже обсуждается в высших инстанциях. Кстати, первая трещина в наших с Винни отношениях появилась тоже из-за телевизионного шоу. Еще до участия в передаче «Самая последняя героиня», в которой я упала с дерева, мы оба были заняты в съемках телепрограммы «Фактор выживания». Все шло хорошо, мы справлялись с самыми невероятными заданиями. Винни метил в финалисты, если бы не последнее испытание — съесть тарелку тараканов. Винни отказался. А я решила попробовать, тем более, что кто-то считает это деликатесом. Не знаю, что на меня нашло, но без лишних разговоров, я подошла к столу и с разыгравшимся вдруг аппетитом стала заглатывать ложку за ложкой. На этом я и погорела. Винни наблюдал, как я методично жую насекомых, глядя прямо в телекамеру. Приз я не выиграла. А в наших с Винни интимных отношениях возникло первое охлаждение. Потом я поняла, что любое действие, зафиксированное камерой и показанное на экране, приобретает удвоенную силу. Но было уже поздно.

Короче, все смотрели в городе телевизор. А телевизионные камеры смотрели на всех нас. Реальное переживание не шло теперь ни в какое сравнение с чувствами и фантазиями, которые пробуждал телеэкран. Все публичные персонажи, телегерои стали роднее самых родных и близких. Судьба какой-нибудь взъерошенной девицы, героини сериала или ток-шоу, вызывала больше сострадания, чем собственная. Повсеместно шел процесс вербовки простых людей в зрителей, в поклонников чьего-нибудь таланта. Возвращается, к примеру, человек с работы, думает о семье. А тут из-за угла выбегают люди с телекамерой, наводят объектив, осветительным прибором ослепляют, как на допросе, и быстро так спрашивают, чтобы сбить с толку: «Вам певица Хиросима нравится?» Опешивший от такой внезапности и напора пешеход вежливо кивает. А им только этого и надо, в ответ ему уже: «Ну, так передайте ей привет!» Человек делает, как сказали — передает привет певице, про которую только что узнал. Но потом начинает проявлять интерес к Хиросиме. Дальше — больше: уже каждый вечер, замирая у экрана, говорит несчастной жене и притихшим детям: «Тихо! Та самая, Хиросима поет!» Жена ревнует, но потом начинает подражать Хиросиме, розовые пряди в волосах красит, татуировку на плече делает, и ходит по квартире босая. Мужу это начинает нравиться, они мирятся. А дети, глядя на родителей, просят, сидя у экрана, Хиросиму: «Чтобы у папы с мамой все было хорошо!»

Или выходит, скажем, человек из дома, погулять с собакой, а к нему с вопросом незнакомец: «Как поживаете сегодня?» — и сует ему под нос микрофон. Тот замешкается, про собаку свою забыл, она и побежала, он поводок выпустил. Но наконец, он отвечает. — «Спасибо, вот собаку вывел погулять. А где она? Тузик, где ты? Ну вот, потерялся! Извините, вы меня задерживаете!» А его не отпускают, хватают за рукав — его уже сняли на скрытую камеру для передачи и говорят: «Приходите, расскажете о Тузике, как его потеряли! Столько людей, как вы, потеряли собаку — им моральная поддержка нужна. Да и Тузик скорее найдется». И он, словно под гипнозом, идет… Рассказывает о потерявшемся Тузике. Советы дает, чем кормить, как любить, как ухаживать… Так месяц проходит, он все интервью в разных программах дает. За время съемок его уже и жена бросила — не вынесла такой популярности мужа. Так он в следующую передачу — рассказывает, как случилось, что жена от него ушла. Добрые ведущие обещают ему устроить личную жизнь и уже сватают какую-то гостью… Через месяц молодожены снова в студии — делятся секретами, как живут, из-за чего ссорятся, как мирятся. А дома, чуть — что не так, друг друга пугают: «Вот пойду, все про тебя расскажу миллионам телезрителей!» — и конфликт сразу разрешается. А Тузик все это время бегает по городу и ищет своего хозяина, да поздно. У того — другая семья и другие собаки.

Стоит только раз попасться в объектив камеры, и пошло-поехало.

Из павильонов телестудий статисты- зрители плавно перетекают на киностудию, в качестве массовки, оттуда — в город, к суду с транспарантами и далее повсюду.

Поначалу некоторые чувствительные натуры болезненно реагировали, если выяснялось, что забастовка в поддержку многодетных матерей оказывалась липой и транспаранты выбрасывались на свалку, как ненужный реквизит в конце съемочного дня. Были и такие, кто с подозрением стал смотреть на собственного супруга или супругу, обвиняя ее или его в отработке за гонорар своего супружеского долга. Ведь частная жизнь тоже стала объектом внимания камер. Вошло в моду снимать свое домашнее «видео» и отсылать его на конкурс. Или участвовать в передаче «Изнанка» — волонтеры снимали свои внутренности, соревнуясь, кто сможет глубже залезть с камерой в свой организм и показать самый заброшенный его уголок Победитель последнего конкурса смог продемонстрировать через горло область малого таза. Случались скандалы, доходило до развода. Но постепенно к существованию на камеру привыкли, и более того, в нем стали нуждаться. Возвращаясь домой с работы, требовали немедленно включить домашнее видео, и только после этого жизнь входила в нормальное русло.