Джонатан Фоер - Мясо. Eating Animals Страница 8

Тут можно читать бесплатно Джонатан Фоер - Мясо. Eating Animals. Жанр: Проза / Контркультура, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Джонатан Фоер - Мясо. Eating Animals

Джонатан Фоер - Мясо. Eating Animals краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Джонатан Фоер - Мясо. Eating Animals» бесплатно полную версию:
Благодаря Фоеру становятся очевидны отвратительные реалии современной индустрии животноводства и невероятное бездушие тех, кто греет на этом руки. Если Вы и после прочтения этой книги продолжите употреблять в пищу животных, то Вы либо бессердечны, либо безумны, что ужасно само по себе. Будучи школьником, а затем и студентом, Джонатан Сафран Фоер неоднократно колебался между всеядностью и вегетарианством. Но на пороге отцовства он наконец-то задумался всерьез о выборе правильной модели питания для своего будущего ребенка. Пытаясь найти ответы на мучившие его вопросы, он под покровом ночи пробрался на животноводческую ферму и получил мощное эмоциональное подтверждение самым негативным догадкам, преследовавшим его с раннего детства. Эта книга о том, что он узнал и что решил. Опираясь на многочисленные впечатляющие примеры из философии, литературы, науки и, конечно же, на свой небольшой, но чрезвычайно яркий свежеприобретенный детективный опыт, Фоер с энтузиазмом исследует культурные феномены, с помощью которых мы пытаемся оправдывать свои хищнические привычки в еде. Мифы, фольклор, семейные традиции и даже поп-культура — все эти достижения человечества непрерывно погружают нас в состояние глубокого забытья относительно того, как и чем мы питаемся.

Джонатан Фоер - Мясо. Eating Animals читать онлайн бесплатно

Джонатан Фоер - Мясо. Eating Animals - читать книгу онлайн бесплатно, автор Джонатан Фоер

Беньямин обращает внимание на то, что среди предков Кафки — в его «неизвестной семье» — были животные. Животные — естественная часть нашего сообщества, и перед ними Кафка тоже мог залиться румянцем стыда, давая нам понять, что они непременная составляющая его внутреннего нравственного мира. Беньямин утверждает, что животные Кафки — это «хранилища забытого», и это замечание поначалу озадачивает.

Я привожу здесь все эти рассуждения с единственной целью — рассказать о том, как Кафка разглядывал рыб в берлинском аквариуме. Поведал эту историю близкий друг Кафки Макс Брод.

Неожиданно, пишет Брод, он начал разговаривать с рыбами в освещенных резервуарах. «Теперь, по крайней мере, я могу смотреть на вас спокойно, я вас больше не ем». Именно тогда он и превратился в строгого вегетарианца. Если вы не слышали своими ушами этих слов, слетевших с уст Кафки, вам трудно будет даже вообразить, как просто и легко, без какой-либо аффектации, без малейшей сентиментальности — которая была вообще ему чужда, — он это произнес.

Что же подвигло Кафку стать вегетарианцем? И почему Брод упоминает замечание именно о рыбах, чтобы охарактеризовать взгляды Кафки на то, что можно употреблять в пищу? Выказывая свое предпочтение вегетарианства, Кафка наверняка высказывался и о сухопутных животных.

Ответ, вероятно, отыщется в рассуждениях Беньямина, который заметил, с одной стороны, связь между животными и стыдом, а с другой — между животными и «забыванием». Стыд — это работа памяти против забывания. Стыд — это то, что мы чувствуем, когда почти полностью — если не абсолютно — забываем о будущем всего социума, связанным с надеждами и ожиданиями, и о наших личных обязательствах перед другими, предпочитая собственные сиюминутные удовольствия. Рыба для Кафки была, наверное, самой сутью такого «забвения»: ведь ее жизнь в иной, чем наша, среде забыта, молено сказать, полностью по сравнению с тем, что мы помним о сухопутных животных, выращиваемых на фермах.

Главным символом этого полного забывания было для Кафки поедание животных, их плоти, для него это было равнозначно тому, что мы забываем или желаем забыть и о части нас самих — о нашей плоти. Неспроста, желая отделить себя, отречься от своей сущности, мы противопоставляем себя «животному миру». И как следствие, мы стараемся подавить или скрыть свою природу, но лучше многих из нас Кафка знал, что иногда, просыпаясь, мы обнаруживаем, что все еще самые настоящие животные. И это уже не кажется просто выдумкой. А тогда стоит, так сказать, покраснеть от стыда перед рыбой. Мы легко можем выявить часть себя в рыбе — позвоночник, ноцицепторы (рецепторы боли), эндорфины (которые облегчают боль), все эти знакомые болевые отклики. А теперь попробуйте отрицать, что эти моменты сходства с животными не имеют значения, — тогда уж сразу откажитесь от важных составляющих нашей человеческой природы. То, что мы забываем о животных, мы начинаем забывать о себе.

Итак, вопрос поедания животных означает не только наше врожденное свойство реагировать на живую жизнь, но и нашу способность ощущать свой собственный организм как часть родственной нам животной жизни. Война идет не только между ними и нами, но между нами и нами. Эта война стара, как предание, и с таким же непредсказуемым исходом, как любая война в истории. Как полагает философ и социолог Жак Деррида, это

неравная борьба, война, не сулящая пока победы ни той, ни другой стороне, война, в которой столкнулись те, кто не только вторгается в жизнь животных, отринув даже чувство жалости, и те, кто взывает к этому «жалкому» чувству.

Война как раз и ведется вокруг жалости. И война эта, как может показаться, вечная, но… обнаруживается ее переломная фаза, трещина. Мы смело кидаемся в эту трещину, а трещина проходит через нас. Нельзя забывать, что война, которую, как оказалось, мы ведем, — это не только долг, ответственность, обязанность, но и необходимость, неизбежность, и прямого или косвенного участия в ней, нравится нам это или нет, никому не избежать… Животное смотрит на нас, а мы перед ним обнажены.

Животное безмолвно ловит наш взгляд. Животное глядит на нас, и отведем ли мы взгляд (от животного, от нашей тарелки, от нашего беспокойства, от нас самих) или нет, не важно — мы уже разоблачены и сами выставлены напоказ. Неважно, изменим ли мы свою жизнь или ничего не станем делать, вызов брошен. Ничего не делать — это тоже поступок.

Невинность маленьких детей и их свобода от всякой предвзятости позволяет им слышать животное даже в его немоте и видеть то, что недоступно взрослым. Может быть, хотя бы наши дети не будут становиться на чью-либо сторону в нашей войне (но воспользуются ее трофеями).

Весной 2007 года моя семья жила в Берлине, и после обеда мы иногда ходили в аквариум. Мы приникли к стенкам аквариумов — аквариумов, похожих на стеклянные тюремные камеры, — в точно такие же вглядывался и Кафка. Меня особенно поразили морские коньки — эти странные, похожие на шахматные фигурки существа, один из самых популярных образов обитателей животного мира. Морские коньки схожи не только с шахматными конями, в форме морских коньков делают соломинки для коктейлей, выстригают комнатные растения, эти изображения бывают разных размеров — от одного до одиннадцати дюймов. Совершенно ясно, что не только я один был зачарован необыкновенным видом этих поразительных рыбок. (Мы так жаждем любоваться на них, что миллионы их умирают в аквариумах и не меньше идет на сувениры.) И это всего лишь курьез, странное эстетическое пристрастие, которому я уделил здесь толику времени, а сколько еще вокруг других животных, тех, что заслуживают еще большего беспокойства. Морские коньки лишь малая их часть.

Морские коньки одни из самых любопытных среди всяческой живности — они естественное звено в цепочке видов и в то же время своей отдельностью, непохожестью словно выламываются из общего ряда. Они могут менять цвет, чтобы слиться с окружающей средой, и взмахивать спинными плавниками почти так же неуловимо быстро, как колибри машет своими крылышками. Поскольку у них нет зубов и желудка, пища проходит через них почти не задерживаясь, поэтому они должны питаться непрерывно. (Отсюда и такие приспособления, как свободно двигающиеся глаза, что позволяет им искать жертву, не поворачивая головы.) Они не очень хорошие пловцы и могут умереть от изнеможения, подхваченные даже небольшим течением, поэтому стремятся прикрепиться к морской траве или кораллу, или же друг к другу — коньки любят плавать парами, сцепившись гибкими хвостами. У морских коньков сложный ритуал ухаживания, они обычно спариваются под луной, производя в процессе соития музыкальные шумы. Они живут в долговременном моногамном партнерстве. Но удивительнее всего, что самцы морских коньков вынашивают мальков целых шесть недель. Самцы становятся по-настоящему «беременными», не только вынашивая, но и оплодотворяя и питая жидким секретом развивающиеся икринки. Образ рожающего самца всегда шокирует: мутная жидкость вырывается вперед из выводковой камеры, и, как будто по мановению волшебной палочки, из туманного облака появляются малюсенькие, но полностью сформированные морские коньки.

На моего сына все это впечатления не произвело. Аквариум должен был бы ему понравиться, но он испугался и все время просился домой. Может быть, он неожиданно разглядел нечто в том, что для меня было лишь безмолвным и бездушным подводным миром. Но, скорее всего, он испугался влажной тусклости, или непрерывно шумящих, словно прочищающих горло, насосов, или толпы. Будь у нас побольше времени, подумал я, и оставайся мы там подольше, он бы в какой-то момент — эврика! — понял, что ему на самом деле там нравится. Но этого не произошло.

Прочувствовав, как собрат-писатель, возникшую в аквариуме мысль Кафки, я тоже начал ощущать некий стыд. Но отражение в стекле аквариума не было лицом Кафки. Оно принадлежало именно собрату-писателю, который в отличие от своего героя был позорно равнодушен. А как еврей, в Берлине я ощущал и иные оттенки стыда. Меня тревожил стыд, что я всего-навсего турист, да еще и американец, поскольку тогда как раз получили широкую огласку фотографии из тюрьмы Абу-Грейб. И был стыд за то, что я человек: стыд от знания того, что двадцати из примерно тридцати пяти классифицированных видов морских коньков по всему свету угрожает вымирание, потому что их «неумышленно» убивают во время производства морепродуктов. Стыд от бессмысленного убийства без пищевой необходимости, без политических причин, без безрассудной ненависти или без неразрешимого конфликта с человеком. Я чувствую стыд за их гибель, которую моя культура оправдывает столь неубедительным аргументом, как вкус консервированного тунца (морские коньки один из более чем ста видов морских животных, которых истребляют в качестве «прилова» при современном промышленном лове тунца) или перед тем фактом, что из креветок получаются удачные hors d’oeuvres* (ловля креветок траловой сетью опустошает популяцию морских коньков больше, чем любой другой вид деятельности). Я чувствую стыд за то, что живу в государстве тотального процветания, в государстве, которое тратит меньший процент от дохода на питание, чем любая другая цивилизация в человеческой истории, но во имя получения дохода обращается с животными на фермах с такой невероятной жестокостью, которая по отношению к собаке считалась бы беззаконной.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.