Александр Дым - Насилие. ру Страница 8

Но почему все-таки в голову? Сразу напрашивается основной мотив: дать в лоб, чтобы дать ума. Ложкой по лбу отцы били детей за нарушение застольного этикета. Матери в воспитательных целях таскали детей за волосы или несильно били по лбу; правда, традиция пыталась ограничить последний способ «поучения» поверьем, что каждый раз, когда мать ударит ребенка по голове, он становится «на мачинку» (маковое зернышко) ниже — поэтому упрямые будто бы малорослы.

Любопытно рассмотреть семантику ударов по голове в фольклоре деревенских драк, где этот мотив особенно распространен. Обратим внимание, какой была пострадавшая головушка до того, как ее проломили в драке: «Виноватые пришодчи — будем головы ломать»; «Эх, гуляй, гуляй, головушка, Покуда не убитая»; «Расколота, разбита Моя буйна голова». Эта головушка буйная, виновная, забубенная и проч. Удар по голове прекращает буйство, гулянье и прочие безрассудства — антисоциальные действия ее обладателя и всей его компании. Кроме того, он отменяет вину, а в некоторых случаях отшибает память или на время ее блокирует, по пословице: «По голове не бей, загвоздишь память». Иными словами, отменяется антисоциальное прошлое. Что происходит после этого? Имеется несколько вариантов: если герой не гибнет (а в героических песнях он обычно гибнет не от удара в голову, а от пули или кинжала, вонзившихся ему в грудь), то возможны два варианта. Первый — «просветление»: у него из глаз сыплются искры, звезды, а под глазами разгораются фонари. Второй вариант — любовный: герой предлагает девушке, реже — матери, пересчитать раны на его голове; девушка при этом плачет голосом (т. е. с причитаниями) и перевязывает раны своим платком; иными словами, происходит социальная адаптация героя. В обоих случаях после удара в голову ее обладатель «умнеет» (социализируется), прекращая буйство и расширяя свое социальное окружение. Прежняя беспутная жизнь забывается. Опять проступает основное значение — «дать ума» (я говорю, конечно, о мифологическом значении, а не физиологических последствиях).

Удары по голове и лицу характерны и для столкновений между городскими молодежными группировками.

Часто в описании драк фигурируют глаза, уши — органы, обеспечивающие связь с внешним миром, каналы коммуникации. Обычные угрозы перед дракой: дам в глаз, в ухо. В фольклоре фигурируют формы насилия, пресекающие коммуникацию, например, «бебики потушить» (т. е. выколоть глаза — крим.). В практике деревенских драк в Печерском районе Псковской области отмечено применение в качестве орудия тяжелого мешочка с песком. Мешочек раскручивался так, чтобы выбитый им глаз противника повис бы на нем, о чем я уже писал ранее. Повреждение или потеря глаза — уродующее воздействие, цель которого — ограничение коммуникативных возможностей человека. Это значение хорошо видно в песне «под драку»:

Ваньке стукнули свянчаткойДа подбили левый глаз,А теперь ему — косомуИз девчат никто не даст.

В том же ряду уродующих/отчуждающих практик отметим и повреждения ушей. Наказание обидчика или врага путем отрезания уха фигурирует в армейском, криминально-тюремном дискурсе, а также в фольклоре скинхедов. Скинхеды в Петербурге и воины в горячих точках утверждают, будто отрезали уши у врагов иной национальности. Вор в законе, смотрящий в Альметьевской зоне, по рассказам местных обитателей, отрезал уши нарушителям тюремных законов и заставил их съесть в наказание за то, что те побили другого заключенного, принадлежащего к касте воров. Этот популярный способ фигурирует даже в фольклоре политиков право-либерального направления, правда, только как угроза. В их среде ходила байка о том, как известная деятельница Демократического Союза накануне митинга заявила, что «если понадобится, откусит ухо омоновцу», после чего «стражи порядка появились в шлемах».

Вполне традиционно упоминание в описаниях драк волос и бороды, которые, собственно, и «драли» друг другу участники, ср. наименования народных забав и наказаний: задать чесу, задать трепку, таску; волосная расправа, волосянка. В народных представлениях волосы символизировали связь, объединение. В драке волосы, а тем самым и, вероятно, отношения рвутся. «Наши дерутся, так волоса в руках остаются»; «Идти в драку — не жалеть волос»; «За волоса да под небеса. За виски да в тиски». У Даля зафиксировано определение драки: «Постриг без ножниц».

В истории молодежных субкультур были случаи пострижения волос ножницами как форма межгруппового насилия. Можно вспомнить, как в конце 1980-х годов любера ловили и стригли на дискотеках хиппи и металлистов. Уже в середине 1990-х представители казанских молодежных банд, нашедшие временный приют в спец. ПТУ для несовершеннолетних правонарушителей под Петербургом, хвалились, как они «поймали одного панка, волосатого, от. рили, побрили.».

Опять перед нами насилие как формирующая практика. Пострижение волос фигурирует и как внутригрупповая практика, тоже формирующая тело, но здесь насилие не так очевидно, поскольку совершается над самим собой (но — заметим! — от имени группы, т. е. обладатель волос — только адресат и объект воздействия, а источник его — группа, общественное мнение, выраженное в виде эстетических предпочтений, моды или идеологической установки).

Семантика пострижения волос многообразна, но главные здесь два мотива: разрыв связей и ограничение свободы. Скинхеды бреют голову наголо, национал-большевики стригутся очень коротко, «если есть желание, оставьте еж волос надо лбом», — сказано в «Программных документах НБП». Самими нацболами эта стрижка интерпретируется как: знак отличия от прочей публики, «в противовес цивильным прическам демократов и длинным волосам леваков и анархистов», т. е. знак межгруппового барьера, разделения; и проявление «тоталитарного стиля» — подчинения партийной дисциплине, принятия порядка, в частности, в форме довольно радикального воздействия групповой нормы на форму своей прически и, подразумевается, вообще на свое тело. Таким образом, значение стрижки волос — ограничение свободы.

Видимо, не зря и новобранцев в армии подстригают наголо — ребята, на ближайшие два года тю-тю вашей свободе.

Волосная расправа как средство выяснения отношений характерна в большей степени для женщин, подростков и молодежных группировок. У мужиков в драках страдает их мужская гордость — борода, а вместе с нею и статус. Драть бороду в драке может быть опасно для обоих: «Чужую бороду рвать — свою потерять», — предостерегает пословица. «Не хватай за бороду: сорвешься — убьешься». Борода — знак и гордость семейного мужчины, отца, хозяина, которому, отметим, не пристало участвовать в драках наравне с молодежью, чтобы не потерять свой авторитет.

Наконец, рот и нос (сусалы, рыло), зубы и щеки в качестве объекта силового воздействия чаще всего фигурируют в связи с тематикой питания и распределения ресурсов: «Дали похлебку в три охлебка», «Испекли лепешку во всю щечку» и т. д. (В прессе упоминалось уголовное дело: в 1997 г. в Красном Селе солдату сломали кости носа за то, что он отказывался приносить старослужащим деньги и сигареты. В других случаях солдатам, нарушавшим правила пищевого поведения, насильно запихивали хлеб, иногда разрывая рот.)

Объект приложения насилия — рот как орган питания; цель — навязать «правильный» способ функционирования этого органа: яркий пример насилия, рассматриваемого как средство формирования «правильного» (с точки зрения групповой нормы) тела.

Заметим и подчеркнем, что культура наиболее подробно разрабатывает и регламентирует именно случаи, когда объектом насилия становится голова или ее части (лицо, волосы, рот, нос, щеки, глаза, уши). Смысл силовых воздействий в этом случае обычно состоит в том, чтобы «дать ума», т. е. имеет в основе интенцию социализации. Чаще всего насилие такого рода фигурирует в ситуациях посвящения, наказания или межгрупповых столкновений и обычно имеет целью «направление» и «исправление» тела, а не его ликвидацию (убийство). Учитывая опасность неосторожного убийства в результате ударов по голове, культура стремится предостеречь участников столкновений, вводя всяческие ограничения: проломленная голова, просто появление крови, «капающей» с головы на рубашку (обычно белую) — служит сигналом к прекращению драки или наказания.

В связи с темой убийства в дискурсе чаще фигурируют ранения в грудь — в душу, под девятое ребро, — обычно табуируемые в гораздо большей степени, чем удары по голове. В задиристых песнях «под драку» ранение в грудь упоминается как причина смерти; обычно его получает атаман.

Из нагана вылеталаЧерная смородинаАтаману в грудь попала —До свиданья, Родина.

Примечательно, что ранение в грудь наносят ножом или из револьвера, применение которых уже само по себе рассматривается как нарушение правил, которое ставит применившего их вне закона и социальной защиты: