Роман Воликов - Вдова героя Страница 8

– Тебя трудно представить семейным человеком, – сказала Алка. – Скорей, этим пианистом с корабля.

Они недавно посмотрели спектакль «1900» с Меньшиковым в главной роли.

– Я хиппарь-революционер, без роду и без племени. Он один на всех, все на одного. Так что вить уютное гнездышко и растить деток явно не моя стихия, – сказал Андрей. – А ты что думаешь о будущем?

– Не знаю, – сказала Алка. – Когда поступила в автодорожный, мне казалось, что всё предначертано: получу высшее образование, буду работать в настоящей автомобильной фирме, сделаю карьеру в любимом деле. А сейчас, не знаю, мне кажется, я живу только сегодняшним днем…

В самом начале ненастного дождливого октября её вызвала начальник территориального управления банка Тамара Павловна Крылова, прозванная за дурной характер и чёрный глаз царицей Тамар.

– Алла, ты делаешь большие успехи, – сказала царица. – Начальник оперзала на тебя не нахвалится.

– Спасибо! – сказала Алка.

– В финансовую академию не планируешь поступать? – спросила Тамара Павловна. – Мы можем дать рекомендацию для заочного отделения.

– Может быть, в следующем году. Заранее спасибо за рекомендацию.

– У меня к тебе предложение, – сказала Тамара Павловна. – Старший кассир оперкассы на Бабушкинской уходит в декретный отпуск. Требуется замена. Опыта у тебя, конечно, почти нет, но схватываешь ты быстро. Месяц постажируешься, а потом вперёд. Что думаешь?

– Я не знаю, – сказала Алка. – Как-то неожиданно…

– Ездить, конечно, далековато, – Тамара Павловна взглянула в папочку, лежавшую на столе. – Ты ведь в Битце живёшь?

– Да, – сказала Алка. – Но рядом с метро.

– Почти два часа добираться. Но ничего, девушка ты молодая, здоровая. Здоровая? – переспросила царица.

– Вроде не жалуюсь, – сказала Алка.

– Это правильно, – сказала Тамара Павловна. – В твоём возрасте болеть – непозволительная роскошь. Зарплата, естественно, будет увеличена, – она назвала сумму.

– Я думаю, что смогу согласиться, – сказала Алка.

– Я распорядилась выписать тебе небольшую премию, – сказала Тамара Павловна. – Так сказать, аванс в счёт будущих заслуг.

– Спасибо, Тамара Павловна, – сказала Алка. – Я вас не подведу.

– Я очень на это надеюсь, – сказала царица. – Предполагаю, что у тебя большое будущее.

– Ты даже не представляешь – какое, – подумала Алка, закрыв за собой дверь кабинета. Неясный замысел наконец начал обретать конкретные очертания.

Через две недели Алка знала каждый закуток операционной кассы на Бабушкинской. Болтушка Светка, старший кассир, вся в охах и ахах первой беременности, рассказала ей жизнь финансового очага за рамками инструкций. Второй кассир Лена уходит домой в пять вместо семи, с тихого попустительства начальства, она далеко живёт. Охранников двое, работают посменно. Первый – болванистого вида Вова, бывший десантник, целыми днями трындит с девками по служебному телефону. Второй – Пётр Николаевич, старый пень, дорабатывает стаж до пенсии, мимо него вагон с металлоломом провези, не шелохнётся. Давно бы уволили, но он дальний родственник самому предправления.

Камера над входной дверью не работает четвёртый месяц, хотя я несколько служебных записок написала, сказала Светка, в нашем банке такой бардак.

– У нас вообще все видеокамеры чудные. Их, наверное, при царе Горохе делали. Вместо фигуры контур, вместо лица – сплошной овал. Фиг поймёшь, кто вошёл, кто вышел.

– А если ограбление? – спросила Алка.

– Да какое здесь ограбление, – засмеялась Светка. – Бабушкинский рынок рядом, целыми днями народа тьма-тьмущая, да и милиции полно. Только идиот может решиться…

Ежедневно в оперкассе было десять-двенадцать миллионов рублей. К шести вечера с рынка сдавали выручку, это ещё миллионов пять, перед новогодними праздниками все семь. Инкассаторская машина из банка должна была приезжать в шесть пятнадцать, но обычно опаздывала – пробки, и деньги забирали около семи. Почти час в сейфе около полумиллиона долларов, и она, Алка, полная их хозяйка, не считая кого-то из дурачков охранников. Господи, полмиллиона долларов, и больше никаких проблем. Оставалось определиться с напарником.

Они вышли с Андреем из театра и решили прогуляться по пустынному в этот час Страстному бульвару.

– Странный спектакль, – сказала Алка. – «Шесть персонажей в поисках автора». Я, честно говоря, не очень поняла, что к чему. То ли люди, то ли куклы. Мне показалось, что они мечтают о кукловоде.

– Пиранделло, автор пьесы, писал в двадцатые годы двадцатого века, – сказал Андрей. – Это было время авангардизма и отрицания, что по сути одно и то же. И то же время показало, что это бег по замкнутому кругу: воинствующие атеисты перед смертью молили бога о пощаде, а закоренелые ботаники превращались в безжалостных палачей.

– То есть без кукловода никак? – сказала Алка. – Жаль, что он совсем не обращает на меня внимания.

– Это вопрос выбора. И, в конечном счёте, если ты не решишь сама, за тебя выберут другие.

– Ты был когда-нибудь на Золотом Кольце, Владимир, Суздаль? – спросила Алка.

– Нет, – сказал Андрей. – Я равнодушен к русской архитектуре. А это ты к чему спросила?

– На ноябрьские в банке небольшие каникулы, – сказала Алка. – Давай съездим, я хочу развеяться.

– Сейчас с деньгами не очень… – смутился Андрей. – Давай после Нового Года, я поднакоплю тогда.

– Я получила в банке премию, – сказала Алка. – Поехали. Приглашаю.

Андрей спал на спине. Вот и всё, думала Алка, почти не было больно и крови тоже почти не было. Всё произошло как-то незаметно, совсем не так, как должно было быть. Алка первый раз в жизни поймала себя на ощущении, что всё происходит не так, как ты себе это представляешь. Впрочем, а как она себе это представляла?

Они приехали в Суздаль под вечер, поужинали в ресторанчике, выпили немного вина. Небольшой зал ресторана был пуст, только у эстрады одинокий пожилой дядька неверным голосом пел в караоке: «Дрова в имилинаторе видны…»

Они поднялись в номер, Алка посмотрела в окно, голые березы в безнадёжности готовились к снегам и холодам. Андрей обнял её, повернул к себе и поцеловал в губы.

Алка аккуратно провела пальчиком по его плечу: только не обмани меня, я тебя очень прошу…

Андрей забормотал что-то во сне и повернулся на бок.

– Мне надо тебе кое-что рассказать, – сказала она за завтраком. И рассказала всё: про отца, про автодорожный институт, и про банк.

Андрей выслушал внимательно, не перебивая.

– И в качестве сухого остатка, – сказал он. – Ты решила стать графом Монте-Кристо. Я правильно уловил режиссёрскую задумку?

– Я просто не вижу другого выхода, – удивляясь собственному хладнокровию, сказала Алка. – Я могу, конечно, годами горбатиться на этот замечательный банк, и даже, наверное, сделаю неплохую карьеру, но в один миг меня выкинут как шавку, как в своё время моего отца. Или банк накроется медным тазом, я, во всяком случае, не удивлюсь. А эти деньги позволят жить, не интересуясь чьим-либо настроением.

– Ты в школе «Преступление и наказание» читала? – спросил Андрей.

– Я фильм смотрела, – сказала Алка. – Фильм мне понравился.

– Неважно, – сказал Андрей. – Подумай, легко ли тебе будет жить с пониманием, что ты совершила преступление.

– Невелико преступление – ограбить банк, – сказала Алка. – У этих не убудет.

– С этим согласен, – сказал Андрей. – Что легко приходит, должно легко и уходить. И как ты себе это представляешь? Я врываюсь в кассу с чулком на голове и базукой на плече, а ты с утомлённым видом залезаешь под тумбочку и медлишь нажать «тревожную кнопку», пока я распихиваю бабки по карманам. Водевиль, одним словом!

– Глупый ты! – сказала Алка. – Не возьмут тебя в театр постановщиком.

– А я и не претендую, – буркнул Андрей. – Там своих бестолочей хватает.

– Всё будет не так, – сказала Алка. – Скажи мне, какая сейчас самая популярная телепередача?

– Не знаю, – сказал Андрей. – Я телевизор редко смотрю. «Давай поженимся», наверное.

– Сейчас самая популярная передача – про экстрасенсов, – сказала Алка. – Девицы в нашем банке только про их чудеса и трещат.

– Ну, это девицы, – сказал Андрей. – А в банке, вообще-то, серьёзные люди работают. Ты предлагаешь кассу телепортировать?

– Нет, – сказала Алка. – Всё будет обыденно. Ты придёшь в кассу ровно в шесть, в пятницу, в это время людей никогда не бывает, там есть ещё нюансы, связанные с работой камер, в которых мне надо разобраться, как раз за наступающий месяц, я тебе выдам деньги, подожду примерно полчаса, потом позову охранника и сообщу, что приходил некий человек, который меня околдовал.

– Что? – сказал Андрей. – Околдовал? Бред какой-то.

– Да, – сказала Алка. – Бред. На это всё и рассчитано. Серьёзным, как ты их назвал, дяденькам в голову не придёт, что девятнадцатилетняя соплячка, которая без году неделю в банке, задумала и провернула такую авантюру.