Завышенные ожидания - Андрей Валерьевич Ганеша Страница 8

я вычитал, что человек может пережить что угодно, лишь бы ему было, чем себя занять. Так как о смерти Максима я узнал вечером в воскресенье, то мне просто надо было уснуть и при этом, по возможности, не залезть в алкогольное беспутье и беспамятство. Приняв снотворное и выпив вполне себе легальных успокоительных таблеток «Афобазол», я смог уснуть. На следующий день нужно было идти на работу. Тело не слушалось, руки и ноги были ватные. По счастью, клиент, к которому я должен был ехать на аудиторскую проверку, по московским меркам находился недалеко. Здание клиента располагалось в шикарном доме с рыцарем на Чистых прудах, и я имел возможность доехать до него на троллейбусе, не связывавшись с метро в час пик.

Пока я ехал на работу, я увидел афишу мюзикла Кончаловского с музыкой Эдуарда Артемьева. Мы с Максом уважали композитора Артемьева — этого новатора советской электронной музыки. Много лет я мечтал, чтобы наш композитор Артемьев устроил бы какое-нибудь лазерное шоу на Красной площади в духе французского электронщика Жан-Мишель Жарра, но почему-то никому эта идея, кроме меня, в голову не приходила. Один раз я видел концерт Эдуарда Артемьева в Парке Культуры, но это было не то, что хотел я. Это был уже стареющий Артемьев, и подача его музыки была выдержана в духе классических произведений, без электроники и уж тем более без лазерного шоу.

На работе сосредоточиться не получалось. Недавно я вернулся из командировки из Сургута и рассказывал коллеге о сургутской жизни. По российским меркам, Сургут — богатый северный город, благодаря Сургутнефтегазу город смотрится ухоженным. С погодой там мне тоже повезло, легкий морозец от –2 до –5, ведь до моего приезда мороз стоял –20.

Впрочем, мороз в Сибири ощущается по-другому, чем в Москве, гораздо легче и проще, а тем более уж легкий морозец. Реагентами в Сургуте не пользуются, и на улице лежит белый пушистый снег, как в моем детстве, который располагал меня к ностальгии и излишнему романтизму. Впрочем, романтизму в Сургуте не место, сходить абсолютно некуда, краеведческий музей да еще музей недавно выстроенного через Обь моста. Вечера я коротал в хостеле, напоминающем советское общежитие. Когда я уставал от сидения в хостеле, я выходил на променад по городу и ужин. Ужинал я в кафе при мечети, в центре Сургута. По соотношению цена — качество лучше всего кормили именно там. В Сургуте множество мусульман, в кафе висело объявление о сборе денежных средств для построения второй мечети. Оно и понятно, регулярные рейсы Ташкент — Сургут подвозили среднеазиатскую рабочую силу. Не то чтобы я имел что-то против использования узбеков в качестве рабочей силы, но мне казалось, что за такую зарплату вполне могут работать и наши, тем более что найти нормальную работу в России в последние годы стало очень и очень непросто. Мы перестали что-либо производить, поэтому, народ, который не устроился куда-нибудь в полицию, в своем большинстве просто спивался.

Вечером, преодолев все свои сомнения, потому что руки и ноги не двигались, я все же посетил тренировку. Последнее время я заменил занятия по боксу на кикбоксинг. Махи ногами давались мне с трудом из-за плохой растяжки, но благодарный организм хорошо откликался на новые для него нагрузки. И в этот раз тоже, я приятно устал. Перед тем, как принять таблетку снотворного и уснуть, я посидел в «ВКонтакте», где опубликовал краткий некролог о смерти Макса. Я заглянул в последнюю нашу с ним переписку, чтобы посмотреть, что мы в последний раз обсуждали. В последний раз мы обсуждали странную смерть приятеля моей юности Димы Плытника. С началом реформ и развала страны Дима Плытник сориентировался одним из первых, куда нужно двигаться. Из спекулянта болгарской косметики он быстро превратился в богатого банкира, с состоянием более 100 миллионов евро. В 2004 году у него пошло что-то не так, он обратился с письмом к Президенту, Правительству, Прокуратуру, СМИ и ко всем, кому хоть как-то можно обратиться, о своем грядущем убийстве. Таким образом, он знал, что его скоро убьют. Понятное дело, что помогать ему никто не стал, так как в 2004 году решиться на убийство банкира могли уже только правоохранительные органы, которые к этому времени отняли свое право на рэкет у бандитов. И вот, в 2017 году по ТВ прошла информация, что поймана какая-то банда, в свое время убившая банкира Дмитрия Плытника. Понятное дело, что тринадцать лет эту банду под крышей правоохранительных органов никто не трогал, но, видимо, сейчас они перешли кому-то дорогу и им решили припомнить предыдущие грехи.

Ночью, где-то в полвторого, мне позвонила моя бывшая девушка Вика. Мы не общались уже год и, наверное, не общались бы и дальше. Но, видимо, она волновалась за мое состояние. За три года до этого повесился мой друг Митя, а теперь вот не стало Макса. Но волновалась она понапрасну, ее уход настолько потряс и закалил меня, что я уже могу пережить, что угодно. Из-за действия снотворного заплетающимся языком я рассказал ей, что знал о смерти Максима, а знал я немного. Вика выразила свои соболезнования и сказала: «Жаль, второй друг уже ушел молодым, ведь все было, живи и радуйся». Я еще раз убедился, как мы с ней по-разному смотрим на вещи. Максим ушел интеллигентно, никого не тревожа и ничего не имея. Он ушел, как восточный мудрец, и если исходить из логики событий, то ушел вовремя и ушел счастливым. Если бы Максим прожил еще несколько лет и пережил бы свою мать, то его жизнь могла по-настоящему превратиться в ад. Этим я и старался себя успокаивать, что Максим умер счастливым, а это немногим дается.

Днем на работе я списался с Катей. Когда-то Катя была преподавателем индийских танцев у моей дочки Маши, а потом на четыре года уехала в Индию, где училась у индийских гуру танцу катхак, при этом Катя за свою учебу даже получала стипендию от Правительства Индии. Она написала мне, что вернулась из Индии и была бы не против со мной погулять. Я знал Катю как девушку скромную, провинциальную и с довольно-таки ограниченным числом занятий. Несмотря на то, что она долгих четыре года была почти оторвана от Родины и находилась в абсолютно другой культурной среде, ее мировоззрение никак не изменилось. Очень часто сильные люди потому и сильные, что просто отсекают всю лишнюю информацию, которая может как-то поколебать их устои.

Так как отвлечься входило и в мои планы,