Ирвин Уэлш - Клей Страница 81

Не удосужился даже изобразить раскаяние, просто пролез в их жизнь, как жалкая гнида. Теперь он был настолько уверен в слабости её матери, что просто не считал нужным ни обуздывать свою заносчивость, ни скрывать свой мерзкий нрав.

В голове Шарлин крутилась единственная мысль: такси я отпустила. Несмотря на это, она взяла свои сумки и вышла из дома. Краем уха она слышала, как мать говорила какие-то глупые, неверные, трусливые слова и как они развеялись под напором звуков, похожих на скрип отпираемого гроба, которые стал издавать её отец.

Холодно не было, но после Ибицы Шарлин чувствовала, что прохладный ветер пронизывает её до костей. Увидеть его снова – вот это шок. В припадке нездорового сомнения она решила, что, хоть потрясение и велико, его появление не было для неё сюрпризом. Шарлин шла уверенным шагом, но куда идёт, не понимала. К счастью, двигалась она по направлению к городу.

Дурра, слабачка, овца ёбаная.

Почему?

Какого хуя.

Она отправилась к Лизе.

В автобусе Шарлин почувствовала, как чувство потери, самоуничтожения обострилось до такой степени, что уже как будто не хватало дыхания. Она взглянула на моложавого мужчину на сиденье напротив, он качал на коленях ребёнка, снисходительно на него поглядывая. Что-то внутри у неё опять треснуло, и она отвела взгляд.

По улице женщина толкала коляску. Женщина. Мать.

Зачем она опять его приняла?

Потому что не могла остановиться. Она не остановится, не сможет остановиться, пока он не прибьёт её насмерть. А потом он будет ползать на коленях по её могиле, вымаливать прощение, говорить, что в этот раз зашёл слишком далеко, что ему так жаль, так жаль…

И поднимется её грёбаный призрак и будет смотреть на него с неполноценной неосмысленной любовью слабоумного, разведёт руками и заблеет тихонечко: «Ну ничего, Кейт… ничего…»

Шарлин ехала к Лизе. Ей нужно было с ней увидеться. Они много бухали, смеялись, жрали таблы, звали друг друга сёстрами, но на самом деле были ещё ближе. Лиза – это всё, что у неё осталось.

Проблема была не в том, что приходилось признать, что она списала со счетов своего отца, это произошло уже много лет назад. Но в какой-то момент Шарлин осенило, что это же произошло теперь с матерью.

Проблема с футболкой

Рэб Биррелл медленно обводил бритвой контуры лица. На подбородке он заметил несколько поседевших волосков. Уныло размышляя, что вскорости он и девушки, которые ему нравятся (то есть молоденькие и стройные), будут работать в разных секторах сексуального рынка, Рэб побрился аккуратно, с расстановкой.

Любовь уже несколько раз ускользала из его пальцев, и последний раз несколько месяцев назад, это было наиболее болезненно. Может быть, думалось ему, он сам этого хотел. Он и Джоан: расстались, прожив шесть лет. Кончено. Она его бортанула и пошла себе дальше. Ей и нужно-то было: немного секса, немного любви, немного не честолюбия даже, нет, слишком спокойной и расслабленной она была для каких-либо амбиций, просто хоть какой-то движущей силы. Вместо этого он колебался чего-то, ходил усиленно налево, а их отношения тем временем застоялись и стухли, как еда, которую забыли положить в холодильник.

Когда на прошлой неделе он встретил её в клубе с новым парнем, в горле у него пересохло. Все они мило улыбались и вежливо жали руки, но внутри его покорёжило. Такой красивый, такой жизнерадостный он не видел её никогда.

А тот, что с ней был , – Рэб хотел оторвать сучаре голову и затолкать ему же в сраку.

Он вытер лицо полотенцем. Неудачи на любовном фронте – единственное, что было общего между ним и его братом Билли. Пройдя в спальню, Рэб натянул зелёную футболку «Лакост». В дверь постучали.

Он вышел в коридор, открыл дверь и увидел перед собой собственных родителей. Несколько мгновений они стояли с открытыми трами, как курортники, приехавшие по путёвке, типа, только вышли из автобуса и ждут, пока гид скажет, что далешь делать.

Рэб вышел на лестницу.

– Заходите.

– Мы ехали по дороге к Вив, – сказала мама, переступая порог и внимательно осматриваясь.

Рэб был в лёгком шоке. Мама с папой до этого ещё ни разу к нему не приезжали.

– Вот решили посмотреть твою новую квартирку, – засмеялся папа.

– Я здесь уже два года живу.

– Боже, неужто так долго? Как время летит, – сказал Вулли и выковырял сыну из уха остатки пены для бритья. – Ну ты и неряха.

Непринуждённое отцовское запанибратство одновременно и напрягло, и успокоило. Родители прошли за ним в гостиную.

– И чем же ты теперь питаешь, жена-то от тебя ушла? – спросила Сандра, готовая отыскать в глазах сына любой намёк на притворство.

– Мы не были женаты.

– Шесть лет жить под одной крышей, спать в одной постели, по мне, так это муж и жена, – резко сказала Сандра, и Рэб почувствовал, как по хребту пробежал холодок.

– Гражданский брак, что называется, – поспешил улыбнуться Вулли.

Рэб взглянул на стенные часы.

– Давайте я напою вас чаем, но дело в том, что я как раз собирался выходить. Вечером на Истер-роуд наши играют.

– Мне нужно по-маленькому, сынок, – сказала Сандра.

Рэб проводил её по коридору и указал на стеклянную с напылением дверь. Вулли тем временем с удовольствием уселся на диван.

– Если ты собрался на матч, надень, может, тогда футболку, что тебе мама на Рождество подарила, ту переливчатую, зеленунющую такую, – предложил Вулли с воодушевлением.

– Ну нет, как-нибудь в другой раз, – поторопился возразить Рэб, – мне уже пора бежать.

Футболка была – дикий ужас.

Услышав этот разговор, Сандра, не замеченная Рэбом, застыла и сделала шаг обратно к двери.

– Он её никогда не носит. Она ему не нравится, – упрекнула она, и глаза её наполнились слезами. Повернувшись на каблуках, она направилась обратно в туалет, добавив: – Ничего-то у меня не выходит…

Вулли поднялся, схватив Рэба за руку и притянул начинающего обалдевать сына к себе.

– Послушай, сынок, – торопливо зашептал он, – твоей маме нездоровится… с тех пор как она вышла из больницы после этой гистерэктомии, он всё время на нервах. – Он покача головй. – Ходишь как по лезвию бритвы. То она «опять ты в своём Интернете», а если нет, тогда «Билли купил тебе дорогущий компьютер, он так и будет пылиться?» – Он пожал плечами.

Рэб сочувственно улыбнулся.

– Порадуй её сынок, и мне станет легче. Надень эту чёртову футболку на матч. Один раз, сделай одолжение старику, – отчаянно взмолился Вулли, – она вбила это себе в голову, только об этом и гворит.

– Я люблю сам покупать себе одежду и сам выбирать, что носить, папа, – ответил Рэб.

Вулли снова сжал его руку:

– Ну же, сынок, всего разок, сделай одолжение.

Рэб воздел глаза к потолку. Он пошёл в спальню, открыл нижний ящик шкафа. Футболка лежала нераспакованная, цвет – жёлто-зелёный электрик. Отвратительно. Он не может выйти в этом. Если его увидят пацаны… Он разорвал полиэтилен, сдёрнул с себя «Лакост» и натянул вещицу.

Выгляжу как мудак, леденцом наряженный, думал он, рассматривая себя в зеркале. На мне форменная футболка команды – знак задроты повсеместно. Остаётся только номер получить.

9 МУДАК 10 ПРИДУРОК 11 ЗАДРОТА 15 ОСЁЛ 25 СОПЛЯК 6 ИСПОРЧЕННЫЙ МАЛЬЧИШКА 8 ОХОТНИК ЗА СЛАВОЙ

Он вернулся в гостиную.

– Ох, как тебе идёт, – заворковала Сандра, заметно успокоившись, – вот она, настоящий космический век.

– «Миллениум-Хибз», – улыбнулся Вулли.

Рэб стоял с каменным лицом. Он считал, что если позволять людям волности, даже – а может, особенно – близким тебе людям, тебе в итоге сядут на шею.

– Не хочу вас подгонять, но я уже опаздываю. Я вам позвоню, вы приедете, я приготовлю вам ужин.

– Да нет, сынок, мы удовлетворили своё любопытство. Приходи сам к маме, она тебя накормит как следует, – сказала Сандра, и лицо её растянулось в напряжённой улыбке.

– Мы с тобой поедем, сынок, – сказал Вулли, – мы к тёте Вив, нам по дороге.

Рэбу показалосб, что сердце его в грудной клетке упало на целый дюйм. Вив живёт на пути к стадиону, и времени вернуться и избавиться от этого кошмара просто не будет. Сверху он надел кожаную коричневую куртку и застегнулся до ворота, чтобы футболка не вылезла. На кофейном столике заметил мобильный телефон, взял, сунул в карман.

На улице, по дороге к автобусной остановке, Сандра схватила язычок молнии и дёрнула его книзу.

– Цвета своей команды носят с гордостью! Сейчас тепло, застегнёшься ближе к ночи, если похоладает.

Через месяц тридцать, а она до сих пор пытается наряжать меня, как пупса грёбаного.

Никогда он ещё с таким удовольствием не расставался с родителями. Он смотрел им вслед. Мама уже приземистая, папа до сих пор худощавый. Он застегнул молнию и направился в паб. Уже на входе он засёк в углу пацанов: Джонни Катар, Фил Нельсон, Барри Скот. Рэб даже не понял как, но, к своему ужасу, при входе он машинально расстегнул куртку. Джонни Катар взглянул на торс Рэба и сперва не поверил своим глазам, но потом осклабился по-крокодильи.