Александр Бренер - Бздящие народы Страница 9

Прыщи продолжали мучить. Александр должен сделать сейчас одно интимное признание: он трусил целовать пизду Барбары, потому что ему казалось, что от этой мокроты возникают прыщи у рта. А Барбаре очень хотелось иметь оральный секс. Александр пытался лизать Барбару так, чтобы рот оставался сухим. Напрасный труд! Это не приносило удовольствия ни ему, ни ей. Оральный секс не шёл. Барбаре начало казаться, что Александр не любит её. Это было не так! Он любил! Но кроме технологий сопротивления были ещё эротические технологии, им тоже надо было учиться. Немедленно!

Мы пристрастились покупать порнографические журналы. Это очень интересно: смотреть на все эти ебу-щиеся парочки! Они милы, очень трогательны, вызывают неподдельное сочуствие! Часто порнографию критикуют за деэротзацию, за гиперреализм, убивающий чувственность, за тупую профанацию эротического. Это не правда! Каждая из этих девушек на фото рассказывает о своём дестве! Это как снимки из семейного альбома! Сразу видно, кто где воспитывался, кто о чём мечтает, кто чего боится. Это вовсе не половые акты, это сокровеннейшие признания! О наступающей старости! О безденежьи! О страхе перед будущим! О беспомощности! О ненависти к школьным учетелям! Мы полюбили этих девушек, они стали нашими друзьями.

Они скрывали свои прыщики и шрамы под слоем косметики, а мы выпячиваем их на этих страницах — вот и вся разница! А в остальном мы точно такие же! Нас так же эксплуатируют мерзопакостные патриархальные структуры! Затыкают нам рот своим членом! Почему мы никогда не видим, как девушки кончают на страницах порноизданий? Зато в мужском семени, в этой белесоватой противной сперме можно утонуть! Все эти мужланы кончают девушкам в лицо! Это несправедливо, это дискриминация! Мы ненавидим всех этих хуястых мужиков в жуналах. А бедные девушки, у них такой напряжённый, такой страдающий вид! Дискриминация! Вонючий сексизм!

ВОСПОМИНАНИЯ, СУЧКИ-ДРЮЧКИ

Нам хотелось бы задать только один вопрос: почему нас тревожат воспоминания? Почему?

Перед самым сном, после весёлой ебли, они приходят и уносят нас в иные пространствая, в иные дни. Часто Александр вспоминает родителей. Они уже совсем, совсем старенькие. Они живут в Израиле. Они бедные эмигранты. Моему отцу семьдесят лет. Он не очень-то крепок: нелады с мочевым пузырём, с простатой. Он ходит с катетером. Представьте себе человека, который не может нормально поссать, не может помо-титься в свой унитаз! Моча выходит через специальную иголку в маленький пластиковый резервуар, который отец всегда таскает с собой, постоянно! Весело, а? Очаровательно!!!

Что касается моей матери, она в свои шестьдесят пять вынуждена ухаживать за богатой аборигенской старухой. Рассказывать ей сказки, как Шехерезада, катать в каталке... Что ещё? Можно представить: провожать её в сортир, слюни её собирать в копилку... Моим родителям нужны деньги, шекели, чтобы оплачивать квартиру. Кроме того, они воспитывают моего сына... Вот ещё: воспоминания о сыне... Ему уже тринадцать лет... Я видел его последний раз больше года назад... Я ведь сука легкомысленная, летаю, как птичка. Нищий разъебай...

А какие воспоминания посещают Барбару?

Она старательно избегает воспоминаний. Борется с ними. Лежит себе и думает о фильме «Ronin» с Робертом Де Ниро или о книжке Оливера Маркхарта «Neoismus». Но воспоминания, как сучки-паучки, невольно влезают в голову и шевелятся, топочут своими лапками. Тогда я вспоминаю, что моя мама рассказывала мне о беседе с их домашним врачом. Этот врач сказал, что мой отец в любой момент может покончить самоубийством. Пиф-паф!.. Крайне депрессивный случай... Я никогда не была близка с отцом, но от этой перспективы у меня самой начинается депрессия. Мне его жаль... И маму тоже... Мои родители уже давно не живут вместе, хотя обитают в одном доме. Такое соседство — пиздец... Вообще, это ёбанное детство не даёт покоя...

Мы спрашиваем: отчего нас так тревожат воспоминания? Почему они нас посещают? Они отвечают: чтобы вам было плохо. Они говорят: ну, например, по ошибке. Они шепчут: но всегда не по вашей воле. Так-то вот, бля.

ПАЛОМНИЧЕСТВО В МОНТЕСКАЛЬОЗО

Вот ещё одно воспоминание...

... Это было летом, летом!.. Это было жарким

летом!.. Это было знойным летом!

Мы едем по Италии! В августе! Художник Фернандо Мацителли, лысый толстячок из Милана, пригласил нас на юг полуострова, в городок Монтескальозо. Городок стоит на горе, он вырубен из белого камня, как Иерусалим. Когда-то в нём жили крестоносцы и виноделы, а сейчас живут кретины и дебилы. Это не шутка:

здесь действительно много инвалидов и слабоумных, это бросается в глаза. Италия наводнена недоносками.

Ещё одно тогдашнее наблюдение: в Италии все женщины похожи на парней. У них мужская походка, могучие запястья, волосы жёсткие и курчавые, как на каддафиевском лобке, складки у рта — борджиев-ски — беспощадные. Кожа на носу обветренная и пористая. Зато все мужчины — с тонкими птичьими ногами, и беспрерывно сморкаются в кружевные платочки. Все дети — драчливые и писклявые, как кастраты. Вся еда — сладкая и молочнообразная, словно для маразматиков. Все напитки, кроме кампари, пахнут бабушкиными испарениями. Браво!

Фернандо и его жена Тина потащили нас через всю Италию на своём залупастом «Фиате». Они кормили нас пиццей, и ещё раз пиццей! С луком, потом с маслинами, а потом с маслинами и помидорами. И ещё раз с помидорами! В Италии всё время жрут, сюсюкают и наябывают друг друга. Семейственность, как в турецкой бане! Мамаши, папаши, ребятишки, тётушки и младенцы в болячках — семейственная Италия. При этом они изобретатели банковской системы, эти чиполлино!

Мы приехали в Монтескальозо ночью. Поселились в квартире Тины: она получила эту квартиру в качестве приданного. Патриархальность — пиздец! Всё, как в неореалистическом кино: старый папа в майке, мама в глухом шерстяном платье, сестрёнка с чудовищными чреслами, горбатый брат. Распятия над кроватями: браво!

Мы спали на одной такой кровати. В первую же ночь уделали её в пух и прах: у Барбары снова были месячные, а мы неистово ебались.Испачкали всю кровать, как суицидальные психотики. Потом стеснялись, но пачкать всё равно продолжали. Кровь, сперма, слюна, курчавые лобковые волоски...

Фердинандо и его жена Тина через три дня возненавидели нас, как гнойных больных. Дело в том, что мы полюбили сношаться в море. Каждое утро Фердинандо с Тиной возили нас на пляж, и мы тут же погружались в тёплое море и трахались там, как морские свинки. Ебаться в море — это так же здорово, как ебаться в космосе. Трение при ебле в воде усиливается, но в то же время делается не совсем телесным, а как бы механическим. Словно спариваются локомотивы или гирлянды космических станций. Все касания — чуть-чуть скрипучие и маслянистые, немного отдалённые, в них нет пошлого сладострастия и человеческой похоти. Однако для Фердинандо и Тины, наблюдавших нас с берега, мы, по всей вероятности, были грязнейшими развратниками. Ну и чёрт с ними! Нам-то ведь было очень хорошо, очень-очень даже!

Однажды мы трахались таким вот образом в зеленоватой воде — и вдруг к нам подплыл катер! А мы уже были накануне обоюдоострого оргазма! Видимо, кто-то на пляже донёс на нас местной администрации, и береговая охрана послала к нам своего агента. Этот тип стал орать на нас на местном диалекте — сука кудрявая, пусть пересохнет его глотка! Мы оба кончили прямо у него на глазах. Разве это была не настоящая трансгрессия? Скажите-ка на милость?

В принципе, люди на Земле совсем обалдели от бесперспективного однообразия. В Конго и Бангладеш обалдели от плохой, тяжёлой жизни. В Калифорнии обалдели и отупели от жизни сытой. У них там у всех бессмысленные голубые глаза. На пять лет нужно всё поменять местами: поселить нищих батраков из Конго и Сомали в Калифорнию, и наоборот. Францию отдать несчастным таджикам и бангладешцам. Австрию — беднякам из Уганды и Перу. И так далее. А всех европейцев переселить в Африку и Монголию. Это не сталинизм, это нужно сделать для обмена опытом. Всего на пять лет, а потом поглядеть, что будет. Мы думаем, будет польза, козлиное слово.

В Монтескальозо мы наблюдали семейную жизнь Тины и Фердинандо. Ёбано в рот! Эти двое живут, как крысы! Живут вместе уже восемь лет. И за это время Тина, видимо, совершенно скурвилась! Она устраивает Феднинадо скандалы по любому поводу, вообще без повода. Из-за всякой хуйни! Как это пошло! А этот слабак Фердинандо глотает всю эту заёбину да ещё чистит своей сволочной жене пупок на пляже! Мы не понимаем, на хуя это надо. Лучше разойтись, блядь, лучше разойтись! Зачем мучить друг друга, вы это понимаете, а? Разведитесь!

А может, они всё-таки любят друг друга? Враньё, брехня всё это! Это про такую любовь в классической литературе написано? У Достоевского? У Чехова? У Скотта Фицджеральда? А Мик Джаггер просто платит миллион долларов и разводится! Вот так поступают «Роллинг Сто-унз»! « «Rolling stones»! Вот так! Миллион долларов — адвокатам, миллион — бывшей жене, и бай-бай!