Валерий Лаврусь - Как это было

Как это было

Валерий Лаврусь

© Валерий Лаврусь, 2016

© Николай Кулыгин, иллюстрации, 2016

Редактор Дмитрий Силкан

Корректор Ольга Ланцова

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Благодарности: Александру Николаевичу Угарову – Учителю, который привел меня в Историю; Дмитрию Савельевичу Рукавишникову – ему доставались самые сырые тексты; Людмиле Николаевне Пановой – с ее помощью была сформирована окончательная редакция книги; моей Валико – за терпение…

В чужих словах скрывается пространство:Чужих грехов и подвигов чреда,Измены и глухое постоянствоУпрямых предков, нами никогдаНевиданное. Маятник столетийКак сердце бьётся в сердце у меня.Чужие жизни и чужие смертиЖивут в чужих словах чужого дня.Они живут, не возвратясь обратноТуда, где смерть нашла их и взяла,Хоть в книгах полустёрты и невнятныИх гневные, их страшные дела.Они живут, туманя древней кровьюПролитой и истлевшею давноДоверчивых потомков изголовья.Но всех прядёт судьбы веретеноВ один узор; и разговор столетийЗвучит как сердце, в сердце у меня.Так я двусердый, я не встречу смертиЖивя в чужих словах, чужого дня.

Миф, это реальное событие, увиденное глазами дуракаи пересказанное устами поэта.

Часто получаю упрёки в том, что содрал очередную сказку у какого-нибудь Кастанеды. Или Маркеса. Или Бушкова. Или ещё у кого-нибудь, просто не могу сходу вспомнить фамилий. А, ещё Шекспир, был такой. И несколько Толстых. Словом, есть у кого списывать. Но это маловероятно, ибо я их не читал. Зря, наверное…

Необходимое длинное предисловие

В этом году на июньские праздники мы решили съездить в Санкт-Петербург. Как-то так вышло, что ездим по заграницам, по Прагам, Мадридам, Римам, Флоренциям теми же Венециям, любуемся чужой красотой, а в нашей Северной Столице, в Северной Венеции, в Северной Пальмире не были уже лет сто. Нам показалось это несправедливым. И, вернувшись из поездки в Рим, не раздумывая заказали билеты на поезд в Санкт-Петербург «туда и обратно», забронировав на праздники гостиницу.

Выехали 11-го в четверг в 22.50, на двухэтажном поезде «006». Поезд этот опробовали в первый раз и нашли его совсем непривлекательным. Да и не мог он быть привлекательным: создан не для комфорта, а для того чтобы увеличить количество перевозимых пассажиров. Потолки в поезде низкие, на верхней полке человек может разместиться только лёжа, сесть невозможно, даже если человек небольшого роста.

Прибыли ранним утром, забросили сумку в гостиницу «Парк Инн», что в двух минутах ходьбы от Московского вокзала, и пошли искать, где бы позавтракать. По причине очень раннего времени всё, кроме «Кофе Хауза», было закрыто, но и мы не особо торопились нагрузить свои желудки. Дойдя до конца Невского и посетив Александро-Невскую Лавру, мы развернулись и пошли обратно, уже более заинтересованно подумывая о завтраке, время подходило к восьми.

Как обычно, всё закончилось посещением «Шоколадницы», где нас накормили кашей и блинами.

Пока мы искали подходящее для завтрака место, стояла изумительная теплая и солнечная погода. Но стоило нам зайти в кафе, как начали собираться тучи, потемнело, а когда вышли из кафе, то обнаружили, что стало холодно, ветрено и предчувственно дождливо. Вот, не надо было ходить в «Шоколадницу», как чувствовал.

Вернувшись в гостиницу, мы взяли пуховые жилетки, надели поверх джинсовых курток и, экипировавшись таким образом, двинулись в сторону Дворцовой площади.

После последнего моего визита в 2000 году Петербург изменился – город стал чище, ярче, по крайней мере, в центре, но утратил, как показалось, некую аутентичность, разбавив её универсальностью обычных туристических городов. Бесконечные «Кофе Хаузы», «Шоколадницы», «Суши-Бары» с бутиками и паласами, с одной стороны, возможно, портят вид Невского, но с другой стороны – позволяют туристам предсказуемо спрятаться от непогоды (никаких сюрпризов, всегда знаешь, что подадут в таком кафе). Мы тоже спрятались, когда возле Казанского собора мелкий дождик превратился в ливень.

Пересидев под крышей основную непогоду, мы продолжили упорно продвигаться к Дворцовой Площади, к Адмиралтейству, к Неве. Но напротив Невского-18 (известного дома Котомина, что стоит на пересечении Невского и реки Мойки и однозначно идентифицируется вывеской «Вольфъ и Беранже») нас опять прихватил дождь. Санкт-Петербург… В этот раз долго не размышляли и заскочили в двери «Литературного кафе».

Дом Котомина – очень известное историческое место, здесь с периодичностью в двадцать-тридцать лет, с начала девятнадцатого века, появлялись: то популярные кондитерские, тех самых Вольфа и Беранже; то книжные магазины; то «Литературное Кафе», а то первый букинистический магазин «Старая Книга». Много чего было в этом доме за двухсотлетнюю историю. Говорят, здесь в кондитерской Пушкин дожидался своего секунданта Данзаса перед поездкой на Чёрную речку и здесь несколькими днями спустя читали «На смерть поэта».

С этим домом, кафе и букинистическим магазином у меня были связаны свои воспоминания и была своя история.

В марте 2000 года я приехал в Питер в командировку. Работа меня занесла в Институт Сетевых технологий, на Васильевский остров. Стояла задача ознакомиться с системами защиты компьютерной сети, а Институт на Васильевском был ведущим в этом направлении. Встретившись с утра со специалистами, довольно быстро понял, что мы несколько промахнулись со своими ожиданиями: программный продукт был предназначен скорее для государственных организаций и не подходил для частных контор. Потому, уже к обеду совершенно освободившись, я перекусил в «Чешском пивоваре» и пошел прогуляться по Петербургу: поезд в Москву был только вечером.

По Малому проспекту и Набережной Макарова, через Дворцовый мост и Дворцовую площадь вышел к Невскому проспекту, где мне на Малой Морской попался букинистический магазин «Старая книга», в том самом доме Котоминых.

Я люблю порыться в книжных развалах… Тогда ещё не всё можно было найти в Интернете (да и сейчас многие уникальные издания не отыщешь в Мировой Сети), и я с удовольствием погрузился в мир старых книг, тем более гулять в марте по Питеру – то ещё удовольствие!

«Старая книга» на Невском была особым миром для книголюбов. Под крестовыми сводами рядами на полках, стопками на столах лежали книги. Антикварные книги на разных языках, альбомы, монографии, издания художественной и научно-популярной литературы, книги по истории, философии, литературе, живописи, путеводители по городам мира и многое другое, интересное, вкусное… В таких местах всегда нечаянно можно найти настоящее сокровище. И проведя около полутора часов в случайном поиске, я-таки нашёл его. «Миниатюры Больших Французских хроник» Галины Черновой, издательства Академии Наук СССР, 1960 года выпуска. Большая книга формата А3 в очень приличном состоянии.

«Нашёл он…» – со здоровым скепсисом фыркнет читатель.

Да! Такая книга – сокровище не для всех. Но для тех, кто увлечён историей, тех, кто спит и видит копии (где же им взяться, оригиналам) манускриптов и рукописей, кто бредит свитками из знаменитых музеев, кто печалится о сгоревшей Александрийской библиотеке или пропавшей библиотеке Иоанна Грозного, для таких «Миниатюры Больших Французских хроник» – это бесценное сокровище. Таким был мой профессиональный Учитель и, кстати говоря, не только профессиональный – и в Истории он наставил меня на путь истинный, однажды дав почитать Льва Николаевича Гумилёва «Этногенез и биосфера Земли». В общем, книга, которую я нашёл, могла стать для Учителя замечательным подарком. Осведомившись о цене, отсчитал необходимую сумму, получил завёрнутую книгу и вышел на улицу, растерянно оглядываясь по сторонам. Покупку надо было тщательно рассмотреть, а заодно и отметить. Но особо оглядываться-то было нечего: прямо за углом уютно расположилось «Литературное Кафе». На первом этаже собственно кафе, на втором – ресторан. Посомневавшись, (кафе или ресторан… ресторан или кафе…), я всё-таки сделал выбор в пользу второго этажа, посчитав, что покупка такой книги – событие значимое, и отмечать его нужно с должной помпой. Пройдя вдоль здания, поднырнул под колоннаду, открыл дверь и вошёл в прихожую ресторана, нос к носу столкнувшись с чучелом медведя. Кафе, видимо, рассчитано на иностранцев, а тогда куда же без медведя? Кроме медведя, в прихожей – гардероб и стол, за которым восседает восковая фигура Великого Поэта. Фигура, судя по портрету кисти Киприенского, не очень похожа на оригинал. Медведь – похож на медведя, а вот Поэт на себя – нет. Миновав медведя и сдав верхнюю одежду гардеробщику, я мельком глянул в зеркало, провел рукой по волосам и поднялся в главный зал.