Владислав Бахревский - Ярополк

Тут можно читать бесплатно Владислав Бахревский - Ярополк. Жанр: Проза / Историческая проза, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Владислав Бахревский - Ярополк

Владислав Бахревский - Ярополк краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Владислав Бахревский - Ярополк» бесплатно полную версию:
Роман известного современного писателя-историка В. Бахревского повествует о жизни и судьбе старшего сына князя Святослава Игоревича, великого киевского князя Ярополка (?—980).

Владислав Бахревский - Ярополк читать онлайн бесплатно

Владислав Бахревский - Ярополк - читать книгу онлайн бесплатно, автор Владислав Бахревский

Владислав Бахревский

Ярополк

Детство Баяна

Пролог

Река, переполненная водою, как любовью, несла весеннюю дань солнцу. Травы, еще не забывшие гнет сугробов, тянулись неистово. Вишневые рощи в оврагах вскипали благоуханным половодьем.

Одолевший за ночь всех супротивников, соловей гремел победной трелью. Да и смолк вдруг, озадаченный хрустальным, с искорками, голосом, будто пустили солнечного зайчика. Зайчик этот, совсем зайчишка, кинулся не в чащобу, а сразу в небеса, стремясь достигнуть самого солнца. Волхвы переглянулись.

– Се голос отрока.

– Не отроковицы ли?

– Отрока, – сказал Благомир. – Да вот он!

На кургане, подняв руки к солнцу, стоял тоненький, будто стебелек, мальчик. Пел, ликуя, ибо пришла пора ликовать: весна.

– Он – наш! – сказал Благомир и поправил на челе золотой обруч верховного волхва.

Семейное сокровище

На зеленом долу зеленая гора, на горе боры, на борах на кудрявых небо опочило. От края до края ни единой хмари – морщинки, ни единого пятнышка – птицы коршуна.

Под ярым солнцем трава парная, тропа горячая, ласковая. По лугам – ужом, на гору – стрелой, перед бором – запинаючись. Да и нет ее! Заглохла.

Повернулся отрок к матушке. У матушки глаза добрые, смелые.

– Тропа хранит от зверя, да уводит от сокровенного. Дальше пойдем по нехоженому.

Поклонилась бору, и сынок поклонился. Расступились перед ними деревья, будто дверь отворилась. Под узорчатым пологом – безмолвие. Ни единый лист не шушукнется, не шелохнется, трава как на страже стоит. Деревья друг за друга хоронятся, а сами – глядят! Кто пришел?

Зашумели вершины, давай мести небо. Великий гул поднялся, затрубили боры, будто тур с туром грудь в грудь сошлись.

Заметалось сердечко у дитяти, потянулся рукой к материнской юбке.

– Страшно, что ли? – улыбнулась матушка.

Опустил глаза.

– Это не буря, сынок. Радуется батюшка лес нашему приходу.

Заплела косицу на ракитовом кусте. Погладила сына по кудряшкам.

– Ложись под ракиту. Послушай, что бор сказывает. Погляжу пойду.

Делать нечего, лег.

– Закрой глаза, – попросила матушка. – Слушай.

И был шум с одного края земли до другого края. Был посвист крыльев, уж таких крыльев, каких нет у птиц, разве что у туч грозовых. Рокотали рокоты, будто струны гуслей, и слышал он речи, ладные, мудрые, льющиеся потоком, кто говорит, где – не понятно. Ни единого слова не мог различить.

У детской обиды слезы близехонько, но вдруг пал вихрь с неба на землю, ударил дерево о дерево, и почудилось – зовут:

– Бааа-ян! Бааа-ян!

– Мама! – вскрикнул отрок. – Кто меня кличет?

Вскочил на ноги – уж такая в бору тишина: крот в норе повернулся, а его слышно.

Матушка рядом, к дубу щекой припала. Кинулся к родной:

– Кто кликал-то меня?

– Судьба.

Незнакомое слово хлестнуло по сердцу, как прутик. Поостерегся спросить, что оно такое – судьба.

Ухватила матушка сына за руку, повела в дебри дремучие. Торопится, а руки не отпускает. Выбрались к свету, к ручью, а тут – гарь. Лес сожгли для будущего поля, но пожарища уж и не видно. Поросла гарь кипреем.

– Смотри, сынок! – шепнула матушка.

Вошла, как в пламя, в заросли кипрея.

Медленно, медленно поднялись над розовыми цветами белые руки, еще медленнее сошлись. Как в светильнике затрепетал в материнских ладонях розовый огонек.

– Иди сюда! – услышал он и в тот же миг увидел – лису.

Опершись передними лапами о дерево, лиса тянула мордочку, подглядывала.

– Матушка! – прошептал Баян.

– Я вижу, сынок. Звери всегда приходят посмотреть.

– А что это?

– Душа кипрея.

– Тебе не горячо?!

– Ласково. Хочешь подержать?

Огонь и впрямь не жег. Трепетал, как бабочка крыльями.

– Матушка, а кипрей-то увядает! – увидел Баян. – Можно, я верну ему душу?

– Верни.

– Я не дотянусь.

– Сам преклонится пред тобою.

Пчелы облепили цветок, будто он источал особый зовущий нектар.

Получилось. И в тот же миг сверкнула молния, треснул над головою гром, посыпался крупный окатный жемчуг из жемчужной, неведомо откуда взявшейся тучки.

Они шли домой, а за ними, прячась среди деревьев, бежала рыжая лиса.

– Матушка, а что можно сделать с душою цветка?

– Не знаю. Бабушка научила меня брать душу, а что с нею делать – обещала открыть, когда я вырасту… Говаривала: тайны нашей семьи сокровенные, за семью замками, за семью дверями.

– Бабушку убила стрела Перуна?

– Молния, сынок. В нашем роду старые люди сгорают живыми.

Спрятанные слезы

Возвращались из дубравы лугами, обходя старицы[1].

Ложились в голубые потоки колокольчиков, слушали дивные звоны цветов. Не всякое ухо уловит, как звенят, еще меньше люди понимают – о чем.

Пробирались под зонтиками пряных цветущих кубышек, по траве-мураве, по влажному, по медовому золоту куриной слепоты выходили опять же к старицам.

Глядели на изумрудные косы водорослей, дышали чистым, как снег, теплым, как солнце, запахом белых лилий.

Лягушки дремали в разогретой воде. Наслаждались молчанием. Лишь изредка в сладостном забытьи вскурлыкивала иная по оплошке, но тишины не нарушала.

Беззвучные темно-синие, с темно-синими крыльями стрекозы летали над сочно-зелеными листьями аира. Прятались, как за деревьями, среди камышинок утята. Притворялась корягой выпь.

В небе плавал орел, и так было хорошо в напоенной светом, в родной степи, как бывает после зимы и долгого разлива.

– Матушка, почему ты не поешь? – спросил отрок.

Слезы так и покатились из материнских глаз.

– Матушка! Матушка! – испугался Баян.

– Да ты хоть помнишь, как зовут меня?!

Опустилась на землю, плакала горько, будто сама ребенок.

– Матушка! – бегал вокруг Баян, не понимая, что стряслось, и не умея помочь.

Бросился на землю рядом, гладил мать по мокрой щеке, заглядывал в глаза.

– Ты – Власта! Власта!

Мать стянула с головы платок, вытерла лицо.

– А как батюшку твоего звали? Какой ты земли, какого рода-племени?

– Мой батюшка Знич. Мы из рода Зничей. Земля моя – древлянская, а племя наше – славных людей.

Обняла матушка сына, обмерла на краткое мгновение.

– Сладость ты моя горькая! Забирают тебя, сынок. У доброго человека будешь жить, ума набираться. Три года не велено мне тебя видеть. Три года впереди, три злых судьбины.

– Матушка! Ни к кому я не пойду. Хочешь, я в дубраве спрячусь, в кипрее?

Засмеялась Власта:

– Милый ты мой! Прости глупые слезы. Нам нужно радоваться, а не плакать. Тебя берет в науку великий жрец Сварога. Сам Благомир!

Вскочила на ноги, легкая, быстрая. Взяла Баяна за руки, закружила и, кружась, бежала по лугу. И он летел над землею, и полыхало в глазах синим, алым, белым.

Оба рухнули в траву. Она хохотала, показывая на колючие великаны в алых шапках.

– Чуть-чуть не забежали! Какие будяки! Вот уж было бы нам! Запомни, сынок. Этот колючий красавец – дивный лекарь. Заболят глаза – насуши корзинок от цветов, отвари и промывай. Ясными будут. Отвар пить можно, от кашля, от чирьев. – И спохватилась – Пошли покажу тебе хоть пару добрых трав. Вот, смотри! Воробьиное просо. Листья к ожогам прикладывают. Баянушка, а ведь это – царь-трава. Как стрелы небесные, осеняемые громом, гонят в преисполню темную злую силу, так и царь-трава. Листочки нарывы лечат. Главное запомни: сия травка – спасение от укуса змей, от ядовитых пауков, от всей прочей гадости. – Засмеялась. – Лысым утешение. Хорошо полечить – волосы отрастут.

Замолчала, окидывая растерянным взглядом цветущие луга.

– Сколько здесь добрых сильных травок… Ничего, сынок. Вернешься через три года – обучу всему. Царь-траву запомнил?

– Запомнил, матушка!

– А про цветочные корзинки чертополоха?

– Какого чертополоха?

– Колючего. Будяка.

– Запомнил. Глаза лечит, чирьи. Воробьиное просо от ожогов.

– Молодец! Ты будешь добрым учеником Благомира.

Сердце у Баяна сжалось, прильнул к матери. Она вдруг легко поднялась, понесла его на руках, как малого дитятю, песню запела, уж такую дивную песню: полились у Баяна слезы ручьем.

Не заметил, как украдкою матушка собрала несколько его слезинок в кожаный, с наперсток, бурдючок.

А сама пела, пела, будто заклинала:

Куличок-ходочок ходил за море,А за морем жизнь диво дивное.Чудо чудное, а уж вежливое.У жар-птицы пир, птицы Фенюшки,Да скучлив сидит добрый молодец,Заскучал кулик по родной земле,Ай по матушке, да муравушке.И пошел он прочь из чужих краев.По горам идет, как по облаку.Ему в ноги дол, он и по долу,Он и по морю, будто посуху.

– Матушка, поставь меня! – попросил отрок.

Захлебнулась Власта воздухом, отняла сына от самой себя. Поставила на землю.

– Матушка, я не слышал такой песни.

– Впервой напелось.

– Откуда же слова-то взялись?

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.