Юлиан Семенов - Испанский вариант

Тут можно читать бесплатно Юлиан Семенов - Испанский вариант. Жанр: Проза / Историческая проза, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Юлиан Семенов - Испанский вариант

Юлиан Семенов - Испанский вариант краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Юлиан Семенов - Испанский вариант» бесплатно полную версию:
Конец тридцатых годов. В небе над Испанией уже летают «Мессершмитты». Советская разведка, с целью получить технические данные истребителя, внедряет своих агентов в высшие круги германской разведки…

Юлиан Семенов - Испанский вариант читать онлайн бесплатно

Юлиан Семенов - Испанский вариант - читать книгу онлайн бесплатно, автор Юлиан Семенов

Юлиан Семенов

Испанский вариант

(1938)

Бургос, 1938, 6 августа, 6 час. 30 мин

— Это его машина, — сказал Хаген.

— По-моему, у него был «остин», а это «пежо». Нет?

— Это его машина, — повторил Хаген, — вчера вечером он схватил машину своей бабы после того, как она сбежала в Лиссабон. Это точно.

— Да не волнуйтесь вы так, приятель, — усмехнулся Штирлиц, — если это он, мы его возьмем. А если не он? Хордана устроит нам серьезные неприятности через Риббентропа. Все молодые министры иностранных дел любят поначалу соблюдать протокол: видите, у этого «пежо» дипломатический номер.

Хаген высунулся из окна «мерседеса». Он весь замер, наблюдая за тем, как Ян Пальма выскочил из маленькой, выкрашенной в грязно-зеленый цвет машины и бросился к выходу в аэропорт Бургоса.

— Это он, — сказал Хаген. — Сейчас вы его узнали?

— Узнал. Сейчас узнал, — ответил Штирлиц, закурив. — Но ведь он улетает…

Хаген тщательно обгрыз ноготь на мизинце и ответил:

— Он не улетит.

— Вы неисправимый оптимист…

— А вы неисправимый пессимист, штурмбанфюрер, — вдруг широко улыбнулся Хаген, заметив Пальма, выбежавшего из аэровокзала. — Сейчас он полезет в машину и начнет ковыряться в чемодане…

— Вы провидец?

— Нет. К сожалению. Просто его паспорт сейчас оказался в кармане моего человека.

К «мерседесу» подъехал пикап и остановился почти вплотную — с той стороны, где сидел Хаген. Седой старикашка со слезящимися глазами протянул Хагену зеленый паспорт. Хаген, взяв паспорт, дал старикашке пачку денег, и пикап, резко рванув с места, понесся по желто-красной песчаной дороге к горам.

— Все, — повторил Хаген, — сейчас он ринется к себе в отель. А по дороге мы его возьмем.

— Вдвоем?

— Почему? Пикап будет ждать нас за поворотом. В него сядут наши люди. Они подставят этого седого жулика под машину Яна Пальма, и вам не придется улаживать скандал со здешней полицией, если даже он возникнет.

— Слушайте, приятель, я не люблю играть втемную. Почему я ничего не знал об этой операции?

— Только потому, что вас не было до утра, и Берлин поручил все провести мне… Вместе с вами…

— Ох, честолюбец, честолюбец! — проворчал Штирлиц. — Погубит вас честолюбие, Хаген.

— Едем, — сказал Хаген, — сейчас он двинет в отель.

Хаген оглянулся: из-за ангара, где стояли самолеты легиона «Кондор», медленно выползала тупая морда военного грузовика.

— Все, — повторил Хаген и по-мальчишески счастливо засмеялся. — Как по нотам.

«Ничего, — думал Ян, выжимая педаль акселератора, — я его оставил в столе. Или на столе. Просто я очень испугался… Не надо так паниковать. Через час будет самолет в Париж. Ничего. Самое главное, постараться быть спокойным. Как вареная телятина. Или как рисовый пудинг. А почему как пудинг?»

Ян не успел ответить на этот дурацкий вопрос. Вообще-то в минуты опасности он любил ставить себе дурацкие вопросы и давать на них смешные, но обязательно логические ответы — это давало ему какую-то разрядку. Он не успел ответить себе, потому что пикап, который он обгонял, вдруг резко взял влево, и Пальма затормозил, но пикап по-прежнему тянул влево; раздался хрусткий и тугой удар металла о металл, и Пальма почувствовал, как его машину бросило в кювет… На какое-то мгновение он ослеп, потому что вместо укатанной дороги он увидел красно-бурую, поросшую коричневой травой глыбистую глину, а потом инстинктивно зажмурился, когда серый сук распорол ветровое стекло льдистой пеленой, а после стало тихо… Он не помнил, сколько времени продолжалась тишина. Когда он смог снова соображать и чувствовать, он услышал спокойное урчание мотора и решил, что это была мгновенная галлюцинация, и ничего не случилось, и все будет хорошо, и он открыл глаза. Он увидел совсем другую машину и Хагена, который упирался ему пистолетом в грудь, став на колени на переднем сиденье машины, словно шаловливый мальчишка возле отца, сидевшего за рулем. Только вместо отца сидел штурмбанфюрер Штирлиц, который то и дело поглядывал в зеркальце на Яна. Заметив, что тот открыл глаза, Штирлиц сказал с обычной своей ленивой ухмылкой:

— Считайте, что первый тур вы проиграли. Сейчас начинается второй: он сложней, а потому интереснее. Не так ли, Хаген?

— Значительно интереснее, — согласился Хаген.

— И уберите парабеллум от его груди, — посоветовал Штирлиц, — а то господин Пальма решит, что мы хотим его убить. А ведь мы не собираемся его убивать, не так ли?

Машина въехала во двор маленького особняка в горах. Ян знал, что этот особнячок принадлежит политической разведке Гиммлера, куда работники фалангистской сегуридад не имели права доступа…

— Начнем с самого начала? — спросил Хаген.

— Что вы считаете началом? — спросил Пальма, осторожно потрогав пальцами марлевую наклейку на лбу.

— Самым началом я считаю место рождения, дату рождения, имя, — сказал Хаген.

— Ну, это неинтересно, — ответил Пальма. — В ваших архивах это все зафиксировано не единожды…

— Нам интересно, чтобы вы все это сказали сами, — сказал Штирлиц. — Не волнуясь, обстоятельно, припоминая детали, имена друзей и врагов…

— Ян Пальма, гражданин Латвии, рожден 21 мая 1910 года в поместье Клава Пальма, чрезвычайного и полномочного посла Латвии… Если можно, дайте мне таблетку пирамидона, у меня раскалывается голова.

— Сейчас я попрошу, — сказал Хаген. — И воды, видимо?

— Лучше глоток тинто, самого сухого.

— По-моему, в университете у вас красное вино было непопулярно? — спросил Штирлиц, пока Хаген, подойдя к двери, отдавал распоряжение. — Более популярной была красная идеология?

— В университете у нас было популярно виски, — ответил Пальма, поморщившись, и снова осторожно потрогал лоб, рассеченный в аварии. — Это активнее, чем вино и даже чем идеология…

— Погодите, погодите, — сказал Хаген, садясь верхом на свой стул, — мы рано перешли на университет. А ваша жизнь у отца в Индии? Ваша дружба с йогами?

— Он тогда был ребенком, — сказал Штирлиц, — а нас интересует начало его зрелости. А зрелость вам дал университет, нет?

— А меня больше интересует, как он угонял наш «мессершмитт» и убил Уго Лерста! — сказал Хаген.

— Погодите, дружище, — Штирлиц нахмурился. — Начнем по порядку — с университета.

— Все равно. Зрелость, Уго Лерст, университет, ваш «мессершмитт»… Только разговаривать я сейчас не смогу, — тихо сказал Пальма.

— Вы хотите заявить протест по поводу похищения? — спросил Хаген.

— Я понимаю, что это бесполезно, — ответил Пальма, — просто голова раскалывается. Дайте мне полежать, что ли, пока не пройдет дурнота…

— Бросьте вы разыгрывать комедию!

— Погодите, Хаген, — сказал Штирлиц. — Он же пепельный совсем…

«Небо тогда тоже было пепельным, — подумал Ян, лежа на узенькой софе в комнате без мебели. Окно было зарешечено изнутри и забрано плотными деревянными ставнями снаружи. — Пепельное небо у нас бывает ранней весной или в самом конце зимы… Когда же это было точно? Семнадцатого? Или девятнадцатого? Раньше дата считалась со дня, а теперь время так быстролетно, что от даты нам остается лишь год… Изредка месяц. Но это был март. Или февраль?..»

Рига, 1934

Небо и вправду было пепельным. Оно было одного цвета с песчаными дюнами, с морем, и поэтому трудно было догадаться, рассвет сейчас или сумерки. И небольшая вилла тоже казалась пепельной, словно бы рисованной размытой акварелью в манере северонемецких мастеров конца восемнадцатого века, и эта иллюзия ушедшего века была бы абсолютной, если бы в доме не гремел джаз, время от времени разрезавшийся высоким, серебряным звуком горна. Двое выпускников университета — Гэс Петерис и Курт Ванг, сидевшие на застекленной веранде, разглядывали танцующих, отхлебывая пиво из грубых глиняных кружек.

— Как лихо оттанцовывает Пальма! — сказал Ванг. — Скотина…

— Зачем так грубо? — улыбнулся Петерис.

— А я люблю его.

— В самом деле?

— В самом деле… А ты?

— Завидую. Я завидую ему. Но очень добро, без зла. Порой с недоумением.

— Почему?

— Так… Не интересуется женщинами, а они летят к нему, как мотыльки на огонь; не умеет фехтовать, а выигрывает бои; посещает ваш дискуссионный кружок, а кутит на те деньги, которые ему присылает чрезвычайный и полномочный папа.

— Это хорошо или плохо?

— Занятно. Вообще-то он может позволять себе оппозиционность. Папа переводит ему столько денег, что не страшно побаловаться оппозицией.

— Будь себе на здоровье и ты оппозиционером…

— Я не могу. Мне никто не переводит денег. Я должен быть с клубом, а не против него…

— Сильные мира сего не всегда состоят в одном клубе, — сказал Ванг.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.