Александр Непоседа - Из-за облака. Проза. Поэзия

Из-за облака

Проза. Поэзия

Александр Непоседа

© Александр Непоседа, 2016

© Наталья Вахонина, фотографии, 2016

ISBN 978-5-4474-5492-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Из-за облака

Отправляемся в путешествие

Джингау

Воздух чист. Полдень нежен.В бамбуковых зарослях,длинноногие важные цапли.И призывный твой голос хрустальный,как росы золотистые капли.Рассыпают сияние свежести.

Девушки Хуаншаня

Белым снегом окутало день.Безнадежно ослепший закатфиолетовым выкрасил горы.Разговор наш ни кто не услышит.О любви и девичьих секретах.

Гряда Хуаншань находится в провинции Аньхой на востоке Китая. Художники древнего Китая изображали эти гранитные скалы, покрытые соснами, на своих картинах, поражающих воображение. В разные периоды истории воспевали эти горы и китайские поэты.

Итальянский январь

Течет январь по улочкам Вероны.То, падая туманом, то – дождём.Над крышами, что солнцем озарёны.Мы, по привычке, снегопада ждем.

А за окном темнеют кипарисы.Стучит капель, Какая тут зима?Кофейный запах. Акварель. Ирисы.Блеск мостовой из уличного дна.

Ряд фонарей. Дымящееся утро.Озябнув от несбывшейся зимы.На парапеты набережной, будтоупали с неба зеркала голубизны.

Старая сказка (без знаков препинаний)

В колоннадах древних улицВ нотах лестниц и фонтановМы с тобою едва коснулисьПерекрестьем быстрых взглядов

Там играл слепой шарманщикС попугаем на плечеТеплый дождь – любви обманщикМножил кольца на реке

Растворилась и пропалаМне – лишь тонкий аромат.Свежесрезанных фиалокТвой волнующий наряд

Тает эхо и волненьеПерестука каблучковРазминулись к сожаленьюОбещания – без слов.

Инфанта

– В 14 лет она уже не могла наблюдать без боли бой быков с гибкими людьми в кроваво-изящных плащах.

Ненавидела ложь. Читая молитву – видела мечту

По утрам, пробегая в свежем чистом воздухе просыпающихся садовых аллей, ловила улыбкой встающее солнце. И обжигал холодом ключ в руке.

Им она открывала в тени нависших ветвей кованую калитку, такую тяжелую, что приходилось налечь всем телом – и сразу открывалось море, небо, и узоры каменных замков на холмах.

Вдали, в глубокой синеве, жутко и маняще дышало и поднималось аквамариновое безумие. Замирали легкие невесомые облака.

Протянув руки к лучам, видела в просвете животрепещущую жизнь, таинственный ток своей крови.

Об этом поведал мне пастух, с вырезанным из солнечного диска лицом, темноволосый, кучерявый, широкогрудый, в мягкой опрятной одежде и крепких башмаках.

Нож леппа на поясе – длинное обоюдоострое лезвие и выгнутая, темная полировкой рукоять. Долгая узловатая трость в руке.

Ступивший на росистую лужайку с полотен Караваджо.

На обуви золотилась цветочная пыль.

Присев на камень, вынул кисет, набил трубку, разжег её, оглядывая горы молодыми итальянскими глазами, остановив свой взор на туманной долине – над нею, вздыхало море, вскипало утренним солнцем, нестерпимо горячим, что бывает только здесь, на испанском юге, в разгар средиземноморского лета.

– Как имя этой девочки?

Спросил я, загораясь любопытством.

– Не помню, да и не важно

Инфанта.

Грасс

Грасс фр.Grasse, значит можно и в реверансе, в низком поклоне, со снятой шляпой в руке – Грасс…))) в 30 км от Антиба – раскинулся изящным, дамским, душистым платочком на горном склоне.

Уютный, добрый и небольшой, я пересек его пешком за 16 минут. Но это было позже, сначала я отправился на поиски виллы «Жаннет», где с 1939 по 1945 год жил Иван Бунин.

Поднимаясь по солнечным улочкам, сквозь аромат божественной лаванды, все выше и выше, туда, на самый верх, откуда открывается великолепный вид на субтропические райские кущи. Туда, где написаны автором знаменитые «Темные аллеи».

Где однажды, проведя бессонную ночь, Бунин написал вот эти строки – «Впереди, в далекой глубине, чуть различимо сквозь сумрак ночное, печальное лоно долин; еще дальше – сонная, холодная туманность: белесо застыло дыхание моря. К западу тучей означаются в небе хребты Эстереля и Мор. К востоку темнеет горб Антибского мыса. И таинственно и мерно, с промежутками, зорко прядет там, на горбе, белый огонь маяка… Еще одно мое утро на земле».

Вот она – редчайшая возможность взглянуть на мир бунинскими глазами!

Поклон ему от России…

А я спешу далее, раскрывая этот город, словно богато иллюстрированную, захватывающе интересную книгу, пересыпанную драгоценностями и окутанную колдовством ароматов.

Основан – в 11 веке, а спустя пять столетий – Грасс становится городом парфюмеров. И сегодня есть возможность зайти в мастерские и лавки, сохранившиеся с того времени. Колбы, мензурки и прочая утварь покрыты вековой славой создания невероятной смеси духов. Но эта тема отнимет у меня много времени, так она необъятна – своеобразный волшебный и загадочный мир, достаточно только сказать, что производство приносит ежегодно 600 млн. евро!

Каждый год в начале августа в городе проводится неповторимый Фестиваль Жасмина, не имеющий, кстати, мировых аналогов. Очевидцы утверждают, что такое возможно только в Грасс.

Собор Нотр – дам – дю – Пюи хранит три работы кисти Рубенса.

Знаменитая Башня Сарацинов устремлена в синеву неба, напоминая о воинственных маврах.

Здесь, в Грасс, закончила свои дни Эдит Пиаф.

В 1815, Наполеон, в свои амбициозные «Сто дней», в местной типографии напечатал «Воззвание к народу и армии».

В этом городе родился Жан Оноре Фрагонар, французский художник и гравер, в честь его имени названа парфюмерная фабрика и музей (революция разорила его, и он умер в Париже полностью забытый).

Сама королева Виктория приобрела здесь недвижимость.

Именно тут родилась легендарная Шанель №5.

Перелистывать исторические странички можно бесконечно.

Место, где обязана побывать каждая женщина, оставив для себя изумительное, пронизанное ароматами – ощущение счастья.

Ницца

От Антиба 29 километров по дороге – среди изумительной красоты, и вот она, легенда!

Приглядимся. Ницца шумна, положа руку на сердце – грязновата. Пляжи галечные, словно в крымской Алупке. Ослепительно жаркий город, волнующий необъяснимой ностальгией и пресловутой жаждой. Суббота, поэтому и туристы, и местные жители расслаблены отдыхом под легкими дуновениями морского бриза.

Разноязычность и улыбки. Синева неба и спасительная тень от платанов и зданий. Множество голых плеч, стройных

загорелых ног, открытых колен. До головокружения! Мимо, мимо всей этой блистающей пышности, завуалированной роскоши, от сверкнувшего ясного взгляда – туда, в прохладу, в тишину, в русский Никольский (Николаевский) Православный Собор!

Он построен при Николае Втором – в период 1903 – 1912 гг.

С пятью куполами, высотою в 50 метров, выполнен по образцу московских пятиглавых церквей. Вот уже сотню лет смотрят с иконостаса на входящих в храм – эти глаза. Глаза икон, написанных в Москве иконописцем Глазуновым (не путать с нашим современником, шута при власти). Вся церковная золоченая и бронзовая утварь изготовлена в московской мастерской Хлебникова. Самый тяжелый колокол отлит в Марселе. Из полутора миллионов франков, ушедших на строительство храма, русский император выделил из личной казны 700 тысяч. Еще 400 тысяч внес князь С. М. Голицын.

Вот и поставим им свечи. И вспомним всех россиян, разбросанных по миру.

Сказать, что Ницца понравилась, не могу. Быть может от долгого ожидания встречи с ней.

Я опоздал, а красавица – подурнела. И уезжая оттуда, понял, что уже не вернусь никогда.

Прощай.

Канны

От Антиба до Канн фр. Cannes, французское название города произносится как [кан] с чистым, не носовым звуком «а». 25 минут езды, сначала прочь от моря, потом по дороге Е80, связывающей все города вдоль Лазурного берега.

И еще издали – завораживающий вид.

Раскинутый на семи холмах, поросших эвкалиптами и соснами, апельсиновыми и оливковыми рощами, мимозой, его улочки и дома – все тонет в нежном августовском солнце. Оттуда, с высоты я и увидел Леринские острова.