Исторические портреты - Александр Борисович Широкорад

Исторические портреты

Предисловие

События 1598—1613 годов стали одними из самых интересных периодов нашей истории. Причём Смутное время является самой мифологизированной частью отечественной истории до 1917 года. В итоге не только школьники, но и студенты исторических факультетов знакомятся не с реальными событиями того времени, а с тем, что должно было быть по мнению царей и генсеков.

Автор ставил себе цель — не только восстановить подлинный ход событий, но и показать главных действующих лиц Великой российской драмы XVII века. Автор попытался избавиться от набившего оскомину осовременивания деятелей прошлого. Так, к примеру, мотивацию поступков царей, королей, бояр и церковных иерархов определяли не только политическая ситуация и нравы начала XVII века, но и происхождение Героя, и деятельность его предков.

К сожалению, объём книги и неизбежность постоянных повторов в описании событий и участие в них исторических лиц, действовавших в одно время и в одном месте, ограничивают число героев повествования. Поэтому в книге нет отдельных глав, посвящённых таким выдающимся личностям, как Прокопий Ляпунов, Иван Заруцкий, деятелям Семибоярщины и т. д. О главных событиях их жизни можно узнать из других глав.

БОРИС ГОДУНОВ

Между тем ни один историк не может сказать: вот этим достоверно доказанным поступком Борис Годунов нанёс вред государству Российскому. Все обвинения носят спорный характер. Борис якобы приказал убить царевича Дмитрия, он якобы ввёл крепостное право. Я говорю «якобы», поскольку наиболее компетентные историки опровергают эти утверждения, не говоря уже о том, что на определённом этапе развития России крепостное право было необходимо. Да ещё неизвестно, что ожидало бы Россию, окажись в 1598 году на престоле шестнадцатилетний психопат-эпилептик, окружённый сворой глупых и жадных родственников.

Но больше всего пострадала репутация Бориса Годунова от пера Александра Сергеевича Пушкина. Теперь, как только заходит речь о Годунове, все, начиная от профессоров истории и маститых писателей до школьников, твердят, как попугаи:

«Вчерашний раб, татарин, зять Малюты,

Зять палача и сам в душе палач...»

Эти слова, вложенные Пушкиным в уста князя Василия Шуйского, навеки стали ярлыком царя Бориса. Фраза, безусловно, хорошо написана и производила большой эффект как на барышень XIX века, так и на современных образованцев-интеллигентов. Но вот Василий Шуйский подобную чушь нести не мог. Причём как раз потому, что Шуйский не любил Годунова. Слово «татарин» из уст Шуйского, кажущееся образованцу ругательством, было лучшим подарком Годунову. Ведь одним словом «татарин» Шуйский автоматически признает приоритет Годунова — Чингизиды[1] в те времена считались выше Рюриковичей, и были случаи в XV—XVII веках, когда Рюриковичи из тщеславия выдавали себя за Чингизидов.

И насчёт Малюты Скуратова Василий Шуйский не стал бы распространяться, поскольку его родной брат Дмитрий также был женат на дочери Малюты, да ещё взял её с большим приданым, не интересуясь, как оно попало к Малюте.

Но да бог с ним, с происхождением. У Пушкина каждое появление царя Бориса сопровождается истерикой. Первый раз мы его видим, когда он ещё и не знает о самозванце, но всё равно стенает:

«И всё тошнит, и голова кружится,

И мальчики кровавые в глазах...

И рад бежать, да некуда... ужасно!

Да, жалок тот, в ком совесть нечиста».

В следующей сцене он узнает о появлении самозванца. «Так вот зачем тринадцать лет мне сряду всё снилося убитое дитя». Что же сотворил «злодей» Борис? Да вот, приказал зарезать в мае 1591 года в Угличе восьмилетнего Дмитрия Ивановича, сына Грозного от седьмой жены, то есть незаконного по всем канонам православной церкви. Ну и прозорлив был Борис, знал, что его сестра Ирина родит в 1592 году царю Фёдору не мальчика, а девочку Федосью, знал, что Федосья умрёт в двухлетнем возрасте, знал, что детей у Фёдора с Ириной больше не будет, и т. п.

Ну, а если всё-таки царевича зарезали по указу Бориса? Неужто не нашлось других наследников престола? Ведь должны же были быть у Фёдора и Дмитрия двоюродные, троюродные, пусть пятиюродные братья и сёстры? Вон, через 100 лет потомство Павла I и Марии Фёдоровны состояло из двух десятков великих князей и ещё трёх или четырёх десятков князей императорской крови. Почему-то об этом не думают не только читатели «Бориса Годунова», но и премудрые «пушкиноведы». Куда же у бедного царя Фёдора делись все родственники, может, в тёплые края по вызову подались? Да не было у него ни близких, ни самых дальних родственников! Все московские цари и великие князья — Василий Тёмный, Иван III, Василий III и Иван Грозный — старательно вырезали всех своих родственников мужского пола, включая детей. Ну, а женского пола — топили или травили, а иногда и в монастыре милостиво разрешали дни кончить. Кстати, законного царевича Дмитрия Ивановича по-настоящему убили за 82 года до угличской драмы по приказу Василия III.

Великий князь всея Руси Иван III по ряду внутренних соображений приказал венчать на царство своего сына от первой жены Марии Тверской Ивана Молодого. И на одну половину всея Руси (вторая-то была под Литвой) у нас оказалось сразу два великих князя всея Руси. Ивану Молодому не удалось пережить отца и стать Иваном IV. Тогда Иван III повелел короновать его сына Дмитрия Ивановича. 4 февраля 1498 года Дмитрий Иванович торжественно венчался на царство, и опять стало два великих князя всея Руси. Но путём хитрой интриги после смерти Ивана III на