Василий Седугин - Князь Олег Страница 10

После отпевания норманны подняли гроб и понесли на кладбище, расположенное внутри церковной ограды. Возле могилы они поставили его на две скамейки, отошли чуть в сторонку. Епископ стал читать последние молитвы.

Вдруг крышка гроба открылась и из него с мечом в руках, сверкая блестящими латами, с громким криком выскочил Гастинг:

— Вы чего это, твари безмозглые, решили живого человека похоронить?

Смертельный ужас парализовал духовенство и прихожан. Никто не двинулся с места, словно зачарованные смотрели они на чудом воскресшего мертвеца. А «мертвец» несколько раз взмахнул огромным мечом, и епископ рухнул к его ногам, изрубленный вместе со служебником в руках. В ту же минуту норманны выхватили спрятанные мечи и закололи всех священников и знатных людей, а остальных оттеснили в церковь и заперли там, объявив пленниками. Потом норманны бросились к воротам, убили охрану и впустили остальных воинов. Начался повальный грабеж города…

Гастинг приказал привести к нему графа. Граф был поражен происшедшим, но старался сохранить достоинство. Он первым заговорил, задирая кверху клинышком бородку:

— Я выражаю протест против разбойничьего поведения вашего войска, ярл! Мы приняли вас со всей честью…

— Хватит разводить антимонию! — грубо прервал его Гастинг. — Ты мне лучше скажи, где скрывается папа римский, и как можно скорее проведи меня к нему. Иначе я тебе сейчас же отрублю голову или посажу на кол, чтобы тебя видели все жители города!

— Папы римского у нас нет и его никогда не было.

— Как не было? Ты хочешь сказать, что он в городе не е. цвет, а обитает в какой-то своей резиденции в окрестностях? Так покажи туда дорогу немедля!

— Папа живет в Риме, а это далеко отсюда.

— Постой, постой, так, по-твоему, это не Рим, а какой-то другой город? — стал догадываться Гастинг.

— Совершенно верно. Наш город называется Луна, и он расположен в неделе езды от Рима.

Гастинг тотчас утихомирился. Откинувшись на спинку кресла, он некоторое время молчал, видимо переживая потрясение от полученной новости. Потом встряхнулся, хлопнул ладонью по подлокотнику и сказал жестким голосом:

— Ну что ж, Луна так Луна. Тем хуже для нее! — И обращаясь к норманнам: — Грабить город беспощадно! Брать все, что можно! Не щадить никого! А этого графа… Графа повесить на церковной ограде!

Норманны рассеялись по городу, совершая настоящее опустошение. Тысячи жителей были захвачены в плен и приведены на корабли, их планировалось продать в рабство в том же Магрибе. Город был разграблен до основания. Корабли отяжелели от пленников и захваченного богатства.

Попировав неделю, норманны вышли в открытое море. Погода стояла солнечная, с легким попутным ветром, и норманны продолжали веселье на кораблях. Наиболее похотливые выбирали красивых пленниц и забавлялись с ними на палубе или в каютах. Пленниками были забиты трюмы, связанными они лежали на корме и на носу каждого корабля, Гастинг вез их в Магриб, чтобы после продажи взять курс на родину.

До Магриба оставалось сутки хода. Утром Олег встал выспавшимся и отдохнувшим. Но почему-то муторно было на душе, словно он совершил что-то нехорошее, поступил не так, как подсказывала совесть. Он постоял возле борта, наблюдая, как от судна расходились светло-зеленые волны, прикидывал в уме, что бы ему могло испортить настроение, но так и не пришел ни к какому выводу. Увидел Рольфа, присел рядом. Тот готовил какое-то блюдо из фруктов, мяса и пряностей.

— Для нее?

Рольф с улыбкой взглянул на него, во взгляде его была теплота и нежность, ответил тихо:

— Проснется, а я ей завтрак подам…

— Любишь, что ли?

— Она такая ласковая, преданная и искренняя… Словами передать невозможно, как я счастлив с ней…

Такой разговор между ними состоялся впервые. Олег вспомнил свою беседу с Эгилем, раздумчиво пожевал губами, проговорил:

— Я одобряю твой выбор.

Глаза Рольфа неожиданно увлажнились. Он сказал растроганно:

— Спасибо, друг…

Олег прошелся по палубе, по-хозяйски окидывая взглядом корабль. Все вроде бы хорошо, все на месте, корабль легко несся по голубому простору, а тревога в сердце не проходила. Видно, сказывалась усталость от долгих месяцев походной жизни, битв и сражений. Пора домой, на родину, в тишину и покой.

К вечеру стал крепчать ветер. Пошли волны с белыми гребешками. Олег приказал поставить на борта, специально изготовленные металлические стержни и протянуть веревку: если кто-то зазевается и его швырнет с палубы, он сможет ухватиться за нее.

Наступил вечер, быстро навалилась темнота, как это бывает на юге. На кораблях зажглись факела, и вскоре море кругом покрылось сотнями дрожавших, мерцающих огней. Ветер не только не стих, но еще больше усилился. Олег приказал развернуться носом на волну, посадил за каждое весло по три человека, сам встал за руль.

Вдруг перед носом драккара вздыбилась водяная гора; Олег зачарованно смотрел на нее, не в силах что-либо сообразить; она какое-то мгновение стояла, а потом стремительно кинулась на палубу, гулко ударила в палубную надстройку, мягко и сильно прижав Олега к ней; истерично закричали пленные на носу. Когда волна умчалась за корму, Олег увидел, что не осталось ни одного пленного, всех смыло в море.

С этого момента началось что-то страшное. В снастях завыл неистовый ветер, хлестко бились о мачту изорванные паруса. За бортом проносились глянцево-черные волны, настоящие холмы. Гребцы выбивались из последних сил, почти половина весел была сломана. Судно швыряло, как скорлупку. Мачту пришлось срубить.

К драккару приблизился какой-то корабль, оттуда, улучив момент относительной тишины, прокричали:

— Приказ Гастинга: выбросить в море весь груз и всех пленных!

Часть воинов спустилась в трюм и, подгоняя уколами мечей, выгоняла на палубу пленных; тут их подхватывали другие викинги и бросали в кипящую, бушующую черную бездну. Сопротивлявшихся закалывали мечами.

Скоро было все кончено. Тогда принялись за тюки с награбленным товаром. Их бросали в воду, некоторое время они, покачиваясь, плыли рядом, а потом исчезали в непроглядной темноте.

Внезапно на носу возле кормовой надстройки возникло какое-то необычное движение. Приглядевшись, Олег увидел, что это Эгиль, уцепившись за большой сверток вещей, яростно борется с двумя воинами.

— Не дам выбрасывать! — истошно кричал он. — Это все мое накопление! Я за это кровь проливал!

Свет от факела на мгновенье осветил его лицо. Оно было искажено такой яростью и злобой, что Олегу показалось, что его друг от шторма и качки и всего что творилось вокруг сошел с ума. Едва держась на качающейся палубе, он подошел к нему и прокричал:

— Эгиль, уступи! Ты такой же, как все! Не лучше и не хуже!

— Не-е-е-ет! — в каком-то безумстве продолжал кричать тот. — Не отда-а-ам!

Тогда подскочил Рольф, сильным ударом ноги выбил тюк и выбросил его за борт. Эгиль некоторое время следил за исчезающим богатством, а потом обратил безумные глаза на Рольфа.

— Ах, ты так?!.

Удивительно быстро перебежал палубу, нырнул в каюту и вытащил оттуда упирающуюся Сайду. К нему тотчас рванулся Рольф. Но каким-то неуловимым движением Эгиль вскинул на руки девушку и бросил ее в море. Дико взревев, на него бросился Рольф, схватил за горло. В это время огромная волна накрыла их обоих. Когда она сошла, на их месте никого не было. Все кинулись к борту, но разглядеть что-либо в кромешной тьме среди бушующей стихии было невозможно.

Олег бессильно опустился на палубу, прислонившись спиной к борту. Он не мог поверить в реальность случившегося. Ему казалось, что это приснилось в дурном сне. Что все сейчас вернется назад и перед ним предстанут его друзья детства, живые и невредимые. Но только ревел ураган, гулко били в драккар волны, да над ним склонились его товарищи по оружию, не менее пораженные случившимся, чем он сам…

Флотилия Гастинга остановилась в порту Сеута и месяц ремонтировала суда, а потом взяла курс на север, к родным берегам.

Часть вторая

ЛАДОГА

В год 6367 (859). Варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей. А хазары брали с полян, и е северян, и с вятичей по серебряной монете и по белке от дома.

I

Весной 859 года флотилия викингов под командованием Олега по Балтийскому морю направилась на восток. Ярл стоял возле мачты и задумчиво смотрел на низкие серые облака, неприветливые, в белых барашках медленные воды, над которыми, издавая резкие крики, метались стремительные чайки. Драккар, спотыкаясь об очередную волну и поднимая облако светло-зеленых брызг, нес его в новую заманчивую неизвестность.

…Прибыв из похода, он, по обычаю, устроил богатый пир, однако не стал спускать привезенное богатство в кутежах, распутстве и обжорстве, как это делало большинство викингов. Он много спал, отдыхая от напряженных дней военного похода, или бродил по окрестностям, обдумывая свое дальнейшее житие-бытие.