Александр Казанков - По праву рождения (СИ) Страница 10

— Шучу? Вы чуть не сорвали переговоры, от которых зависела судьба России! Вы государственный преступник, Александр! И ваша вина тяжелее, чем вина какого-нибудь вора или убийцы!

— Но отец…

— Молчать! Как вам в голову такое могло прийти! — Роман вскочил с кресла и подошел к сыну. — Жертвы вора или убийцы не многочисленны. А вы, могли быть причиной смерти тысяч людей. Может быть, ваших друзей.

Александр опустил глаза. Взгляд отца давил на него тяжким грузом:

— Простите меня. Я виноват.

— И больше так не буду, да? Это слова ребенка, а не мужчины, Александр. Благодарите бога, что все закончилось так, а не иначе.

Александр невесело усмехнулся:

— Вы беспокоитесь о России? А обо мне, отец?

При этих словах Роман Александрович побледнел, вспомнив какой страх охватил его, когда он узнал о дуэли. Но он опять подавил в себе это чувство. Александр всегда знал, как заставить отца сменить гнев на милость.

— О вас? А разве вы, важнее России?

— Я думал для вас важнее.

— Да? А для вас, для вас есть хоть что-нибудь, что заботит вас больше, чем вы сами! Ведь вы не подумали ни о России, ни о своей семье! Вы подумали о матери, которая не переживет вашей смерти? И где? На войне? Нет. На дуэли! На глупой, не нужной дуэли!

— Думаете, для нее была бы разница?

— Может быть, и нет. Но осознание того, что вы отдали свою жизнь за родину, может быть, и не смягчило бы ее боль, но заставило бы смириться с этим, в отличие от мысли, что она растила вас для такой глупой и не кому не нужной участи.

— Я уже просил прощения! Что вы хотите от меня! — не выдержал Александр.

— Я хочу, чтобы вы усвоили этот урок до конца своих дней.

— Я усвоил. Я все понял. Я был не прав. Простите меня. — Александр видел, что лицо отца смягчается. Он уже не вселял в Александра чувство вины и страха. Сейчас он видел отца, который любил его больше всего на свете.

— Вот и хорошо. — Роман провел рукой по щеке сына. Но тут же отдернул, устыдившись своей слабости. Как же быстро он сдался. А ведь собирался еще помучить Александра. — Ну, давай, садись. Поговорить надо.

— Да я уж постою, если вы не против. Насиделся уже.

Роман Александрович улыбнулся, глядя на сына:

— Ох, чувствую я, Александр, что урок для тебя даром прошел.

— И вовсе нет. — Александр все же сел. — А император знает?

Князь улыбнулся опять, вспомнив разговор с императором на эту тему:

— Знает, — он попытался опять придать лицу строгое выражение, не рассказывать же сыну о странной реакции императора, а то тот и вправду решит, что ему все дозволено, — император счел, что ты уже достаточно наказан. На этот раз. Но я хотел поговорить с тобой не об этом. Завтра император уезжает из Тильзита и ты, разумеется, поедешь с ним.

— А ты?

— А я еду в Париж.

— Правда? Я тоже хочу!

— Ты едешь в Петербург.

— Ну конечно. Я в Петербург, а вы в Париж. Вам всегда достается самое интересное. У вас там дела?

— Александр отправил меня туда представлять интересы России, пока не прибудет постоянный посланник.

— Маменька расстроится. Вы надолго?

— Я не знаю. Надеюсь, что нет. Объясни ей все. И пусть она не беспокоится. Позаботься о ней в мое отсутствие. О ней и о сестре. И веди себя прилично, пока меня не будет.

— Конечно. Все понял. — Александр уже предвкушал полную свободу. — Скажите, отец. А вы бы могли извиниться, если бы были не правы?

Роман заинтересованно посмотрел на сына:

— Ну и перед кем же ты собрался извиняться? Кого ты успел в тюрьме обидеть?

— Да никого. Так смогли бы, или нет?

Князь, задумавшись, не надолго замолчал. Все знали о высокомерии и надменности Романа Александровича. Он никогда не считал себя виноватым и никогда не перед кем не извинялся.

— Ну, я не знаю. Порой бывает очень трудно сказать «прости». — Он серьезно посмотрел на сына. — Но если бы этот человек был очень дорог мне, и у меня не было бы никаких сомнений, что я обидел его и был не прав и что могу потерять его, то, наверное, да, я смог бы попросить прощения. Так кого же ты обидел?

— Меньшикова. Мы с ним поссорились, потому что я усомнился в своих друзьях.

— Понимаю. — Князь опять о чем-то задумался. На этот раз его молчание затянулось несколько дольше. — Знаешь, Александр, хоть мне и не нравится поведение твоего друга, но я думаю, что он благородный человек…

— Я тоже так думаю. — Перебил Александр отца.

— Да. Но. Не стоит доверять чужому человеку, пусть даже другу так же, как ты доверяешь себе. Люди — сложные существа, никогда не знаешь, что от них ожидать.

— Почему ты так говоришь?

— Потому, что я знаю, что это правда.

— А откуда ты узнал о дуэли?

— Откуда? — Лицо князя стало беззаботным и веселым. — Капитан, который арестовал тебя, доложил мне об этом. Ты должен радоваться, что он доложил об этом мне, а не императору.

— Чему же радоваться-то? Столько дней в тюрьме. Вот спросят меня когда-нибудь, был ли я в Тильзите во время переговоров. И я что скажу? Да был, только в тюрьме сидел?

Роман рассмеялся, увидев обиженное лицо сына. Нет, какой же он все-таки еще ребенок. Неужели и он в его возрасте был таким же:

— Ну, ступай. Друзья тебя заждались.

— Конечно. — Александр подошел к отцу и обнял его. — Я люблю тебя. Возвращайся скорее. — Но тут же смутился и выбежал из кабинета.

Его друзья до сих пор стояли в коридоре, подперев собой стену. Александр подошел к поручику Меньшикову:

— Извини меня, друг. Я был не прав. Никто больше меня не сожалеет об этом. Вот тебе моя рука, — он протянул руку поручику, — последний раз прошу. Если откажешься, пойму. Но мне бы очень этого не хотелось.

— Да? — Поручик усмехнулся. — Мне тоже. Люблю тебя, чертяку. — Он рассмеялся и с силой пожал протянутую руку.

— Вот и отлично. А теперь, как свободные люди, отметим это!

Глава 2

Екатерина Алексеевна хлопотала по дому, давая указания слугам. Сегодня из Тильзита должны были вернуться муж и сын. Екатерина Алексеевна скучала по мужу и волновалась за сына, у которого словно был талант притягивать к себе неприятности. Роман Александрович из Тильзита ей не писал, и она не знала, что там происходит. Лишь накануне она получила небольшую записку об их возвращении. Князь написал ее до того, как было принято решение о назначении его посланником в Париж, и поэтому Екатерина Алексеевна ожидала их обоих, и не знала, что Александр вернется один. Мало ей было беспокойства за сына, так еще и дочь от него не отставала. Девочке недавно исполнилось шестнадцать, и она и без того не отличавшаяся послушанием, вообразила себя взрослой, и с этого времени совершенно отбилась от рук. Нет, она не ругалась, не ссорилась, а, просто спокойно выслушав, что ей говорили, все делала по-своему.

— Маменька, маменька, они приехали! — в комнату вбежала молоденькая девушка, вся раскрасневшаяся от возбуждения. Из идеальной прически выбилось несколько светлых локонов.

— Приведите себя в порядок, Анна, — строго сказала княгиня, неодобрительно глядя на дочь, — вашему отцу, ваше поведение очень не понравится.

— А папенька не приехал. Я в окно видела. Приехали Александр и три молодых офицера.

— Тогда тем более приведите себя в порядок.

В этот момент послышались шаги, и в комнату почти вбежал Александр. С ним, как и говорила Анна, были трое его друзей.

— Матушка — Александр весело подошел к матери и нежно коснулся губами ее руки.

Екатерина Алексеевна смотрела на сына и понемногу тревога, и беспокойство стали отступать. Ведь он был здесь, живой и здоровый.

— Александр. — Она нежно провела рукой по его волосам. — Вот вы и вернулись. Я так ждала.

Молодой человек посмотрел на мать, улыбнулся ей. Только сейчас он почувствовал, как соскучился по ней, по этому дому, по ненормальной сестренке, которая до поры до времени тихонько стояла в стороне. Но лишь стоило Александру поприветствовать матушку, как она с визгом и криком бросилась ему на шею.

— Анна! — княгиня была в ужасе. Да, у ее детей были хорошие отношения, но нельзя же так при посторонних.

Александр, тоже отлично понимая, что сестра ведет себя неприлично, отстранился от нее и строго сказал:

— Анна Романовна, я тоже очень рад вас видеть. — Поначалу Анна смутилась от его реакции. Но, внимательно приглядевшись к брату, заметила, что, несмотря на его строгость, его глаза светились радостным и веселым блеском.

— Позвольте представить поручики Репнин Николай Александрович, Меньшиков Петр Алексеевич и Воронцов Андрей Николаевич — мои друзья. Моя матушка княгиня Екатерина Алексеевна, моя сестра Анна Романовна.

После обоюдных любезностей княгиня пригласила всех в гостиную.

— А где же ваш отец? — Тихонько шепнула она сыну. — Он сейчас у императора?