Василий Фомин - Священная супруга Страница 10

– Ну, это-то нетрудно и исправить. И вообще, дай мне закончить. Че за поганая привычка – не дослушав перебивать.

Достойный полководец засунул в рот два пальца и так энергично свистнул, что опять чуть не потерял равновесие.

Из-за поворота выдвинулась цепь лучников. Установилось недолгое молчание, во время которого стороны прикидывали свои шансы. Нейтикерт, по-прежнему, стояла молча, Нутерхопер принялся вполголоса напевать какую-то лирическую солдатскую песенку:

– Шел я к своей милке,

– Споткнулся о бутылку,

– Споткнулся о бутылку,

– И сильно полюбил

– Тара-тура тум-ту-ра,

– Вот такая вот херня…

(текст авторский)

Наконец Аханахт махнул рукой, и они направились к Хнемредиу, уткнувшемуся в землю. Умный вельможа, понял, что при взаимном паритете сил, лучший вариант – разойтись красиво, а не переть, буром неизвестно в какую жопу.

– Эй! Вельможные! – Нутерхопер еще не угомонился.

– Ну? Чего еще тебе не так?

– Не забывайте, ну чтоб мне не пришлось напоминать, – вот это, наша царица, последняя в Черной Земле, носительница божественной крови потомков Гора. Вы меня поняли, вельможные ублюдки? Или я вот эту булаву… – полководец выразительно подвигал булаву между левой ладонью собранной горсть – ….таким вот образом использую. – Угы-гы-гы.

Уаджар, не менее выразительно, показал ему левую руку со сжатым кулаком и похлопал правой ладонью по предплечью. Такие сакральные жесты появились именно в то время. А вообще-то еще раньше. Сразу после матриархата.

Нутерхопер оглядел Нейтикерт. Густые черные волосы царицы слиплись и в лучах солнца отливали багровым. На белых одеждах ярко алели пятна.

– Идем к реке царица, там ты отмоешься от крови.

– Зачем же, Нутерхопер? Ты же полководец и вид крови должен быть тебе приятен. Напрасны были твои потуги, ибо сейчас, все бы и кончилось.

– Ну, я не думаю, что такой исход тебя устроил бы?

– Теперь посмотрим. – сказала царица. – Что кого устроит.

Царица, наконец, вынула руки из-за спины. В руке у нее был странный нож черного цвета, со зловещим красным камнем в рукояти. Она упала на колени, воткнула нож в землю, набрала полные горсти песка, посыпала им голову, еще раз набрала и посыпала и, подняв вверх лицо, завыла. Хнемредиу, которого только что уговорили встать с колен, услышав этот вой, тут же лишился чувств. Львенок, закрыв голову лапами, заорал дурным звериным воем.

Нутерхопер взглянул, щурясь на солнце, и пробормотал:

– Вот ведь дерьмо. Мать вашу Исиду!

С некоторых пор жители Кхема – города Удара Молнии, иногда слышали вой неизвестного животного. Не шакала, напротив, все шакалы, начинающие перекликаться по ночам, заслышав эти звуки, замолкали. И не дворовые собаки, – эти постоянно выли но, – они, его услышав, прятались по конурам. И не охотничьи тезем, те, припозднившись с хозяином на охоте, начинали сбиваться в кучу и жаться к ногам, а иногда в ужасе бежали к дому.

Что это было за животное такое, никто не знал и выяснить никто так и не решился. И правильно, потому что может это и не животное совсем, а существо какого-то другого мира, возможно демона, так как в голосе земного существа подобного страдания быть не может, а только существа познавшего весь ужас запредельного мира. Иногда этот жуткий крик-песня боли был слышан и в Меннофер.

Там жили четыре человека, которые, возможно, могли бы пояснить это странное явление. Но все они одинаково молчали. Хотя вели себя по-разному при этом.

Один бледнел, падал на колени и до утра богам молился, прося у них прощения за что-то, а с утра шел в храмы и богам приносил великие жертвы.

Другой становился задумчив, садился в кресло у окна, брал кубок вина и, потихоньку прихлебывая, сидел так до утра, думая о чем-то и только с первыми признаками рассвета спать ложился.

Третий, заслышав вой, не пил и не молился, но взор его становился страшен и все разбегались от него, стараясь не попасться на глаза. Некоторое время он расхаживал по залам своей усадьбы, приговаривая – Я не боюсь! Я не боюсь тебя!

Затем брал лук со стрелами, копье и кликнув своих подскуливающих и откровенно воющих, тезем уходил в западные степи на охоту. Верные его тезем, хоть и боялись до ужаса, но покорно следовали за хозяином. Они его очень любили. Они его боготворили и знали самую главную его тайну – из всего мира, их хозяин, искренне любит, только их. Разве могли они его оставить одного? Да никогда и ни за что на свете! Звери на любовь отвечают только любовью. И никогда не предают, потому что мораль им неизвестна, и они не оценивают поступки любимого существа. Они его просто любят.

Пожалуй, что разумней всех поступал четвертый. Едва заслышав звуки песни неизвестного существа, он приказывал принести вина по больше, звал танцовщиц, музыкантов и певиц, велел играть, как можно громче, танцевать весело и быстро, петь очень звонко и кутил всю ночь. Пил, закусывал, плясал и пел, точнее песни орал. Наш, короче был, парень! Друзей, правда, на эту веселую попойку, никогда не звал. И, надо все-таки заметить, что даже ему не удавалось заглушить надрывный крик потустороннего чудовища. Нет, ну ушами он его, конечно же, не слышал. Он чувствовал его всем телом, крик этот вибрировал у него внутри.

Как видите, все они реагировали по-разному, на один и тот же фактор.

Объединяло же, всех четверых, лишь одно – никто из них, в ночь воя-плача, никогда не спал.

Но все это случилось несколько позднее.

Глава пятая. Визит вельможи

Нейтикерт сидела в кресле из черного эбена, глядя в пустоту широко раскрытыми огромными глазами.

Сидела уже давно, с того момента, как пришла во дворец. Она просидела остаток вчерашнего дня и всю ночь, так и не сменив, забрызганного кровью отца-супруга, платья.

Ее служанки сидели рядом у ее ног, тихо поскуливая, словно потерянные щенки. Некоторые шептали молитвы. Иногда они осторожно прикасались к руке царицы, заглядывая ей в глаза.

Однако Нейтикерт никак не реагировала и девочкам-служанкам уже казалось, что их царица ушла куда-то далеко-далеко, почему-то оставив в этом мире тело.

Львенок после событий прошлого дня проспал очень долго, видимо таким образом сказался стресс на, по сути дела, еще маленьком котенке, доселе знавшим только игры. Проснувшись, он хрипло вякнул, видимо вспомнив что-то, подбежал к царице и положил голову ей на колени. Царица, по прежнему, находилась в трансе, но рука ее легла на голову животного.

Служанки переглянулись. Царица все-таки еще в этом мире.

Во второй половине дня самая маленькая из служанок, черная девочка, на взгляд лет шести, поплелась к выходу. В конце концов они еще все живы и следовало позаботиться о чем-нибудь съестном.

Однако, только выйдя за двери, она тут же вернулась обратно весьма встревоженная. Одна из негритянок подошла к ней, и они начали о чем-то шептаться, оглядываясь на дверь. Затем они жестами подозвали остальных, сообщив им какую-то весть. Все они гурьбой подошли к выходу из спальни и осторожно выглянули за дверь. Они сказали несколько фраз, кому-то стоявшему за дверью и вновь пошептавшись, направились к царице.

Одна из высоких, длинноногих негритянок, с волосами заплетенными в сотню косичек, склонившись к уху царицы, прошептала ей несколько слов. Нейтикерт тут же повернулась к ней и, глянув черными омутами глаз, встала и направилась к выходу.

Священная Супруга совсем и не была в трансе, она просто не хотела видеть окружающий ее мир.

У входа в спальню стояли высоченные негры, вооруженные копьями и плетьми.

Только царица сделала шаг вперед, как двое стражников преградили ей путь.

– Вон. – тихо произнесла царица и шагнула вперед.

Стражники скрестили копья.

– Твоя ходи обратно. – сказал один из гигантов весьма писклявым голосом.

– Твоя здесь не ходи. – подтвердил другой тоже далеко не басом.

Ноздри Нейтикерт раздулись, она оскалила зубы и, наклонив голову, двинулась вперед.

– Убирайтесь. – зашипела она.

– Назад! Ходи назад. – закричали негры.

На помощь им подоспело еще с дюжину гигантов. Они выставили вперед копья.

Служанки тут же взяли Нейтикерт в круг и закрыли ее телами. Тиби выскочила вперед и что-то прокричала на незнакомом языке. Один из охранников ответил ей. Тиби подошла вплотную и еще что-то сказала. Охранник неожиданно хлестнул ее плетью. Тиби, вскрикнув, отшатнулась. Нейтикерт кинулась вперед, но служанки не выпустили ее из кольца и мягко поволокли обратно в спальню.

– Ты! – царица яростно ткнула пальцем в стражника. – Ты получишь десять, … нет, сто ударов плетью!

Стражники захохотали.

– Царица мне не больно. – сказала Тиби.

– Ты умрешь под плетью! – закричала, стараясь вырваться царица. – Вы все умрете, твари!