Сергей Махов - Майдан по-парижски Страница 10

Сразу оговорюсь — я не знаю, где заканчивается сам Наваррский, и начинается Ронни-Сюли, поэтому все приписываю последнему. Сюлли говорил простые и очевидные вещи.

Во-первых, надо УМЕНЬШИТЬ налоги, чтобы увеличить их собираемость.Во-вторых — сделать упор в развитии на сельское хозяйство, ибо продукты питания по мнению Сюлли это то, на что всегда будет спрос.

В третьих, дороги. Без хороших дорог нет торговли, так же как и без налаженной системы логистики.

В четвертых, борьба с коррупцией, ибо королевские сборщики очень часто выбивали из народа гораздо больше положенного, и разница между выбитым у народа и сданным в казну честно клалась в их карман.

В пятых, надо переориентировать рынки сбыта на Англию и Голландию, ибо эти страны нуждаются как раз в продовольственной группе товаров (прежде всего Голландия).

Постепенно территория, контролируемая Генрихом, разрасталась, и завоеванные территории (Кагор, Сомюр, часть Лангедока и т.д.) включались в эту экономическую схему. Таким образом король Наваррский к 1580-м годам сумел повысить свои доходы с 1 до 4 миллионов ливров.

Так же не стоит забывать и каперство.

Наш читатель знает только о широко разрекламированных подвигах Дрейка и компании в этот период, хотя самым страшным бичом Испании в 1580-е были корсары Ла-Рошели, который выводили в море от 60 до 100 судов за сезон.

Этого им показалось мало, и французские протестанты нашли еще один способ заработать — с 1571 года голландцы выплачивают Ла-Рошели 2 миллиона ливров, и используют этот порт как свою корсарскую базу, ибо из Ла-Рошели выходить и грабить испанские корованы куда как сподручнее, нежели из Тексельских мелей.

Десятая часть доходов от каперства шла в карман Генриха Наваррского, что к примеру в 1578 году составило 2 миллиона, а в 1590 году — 4 миллиона ливров.

Таким образом, к 1590-му Генрих IV обладал примерным совокупным доходом в 8 миллионов ливров, что вполне позволило ему содержать 20-30-тысячные армии на постоянной основе. Но и этого было мало.

И в 1578-м задумывается военная реформа. Смысл ее очень прост — пусть войско будет вооружением попроще, но зато числом поболе. Отказываются от закупок дорогостоящих лат (кроме дворян, которые их покупают на свои деньги), увеличивается число пикинеров в противовес мушкетерам, но мушкетеры становятся мобильными — теперь их доставляет на позиции легкая кавалерия, и таким образом они могут организовать нужную плотность огня на угрожаемом участке.

Вообще корпус жандармов содержать не на что, и основой становится именно легкая кавалерия.

Ну и тактика теперь — это старый добрый elan[8]!

То есть кавалерия привезла мушкетеров — те дают залп, кавалерия идет на противника и вместо караколирования ломает боевые порядки неприятеля с холодным оружием. Не удалось — отходит, за линию мушкетеров, которые дают еще залпы, переформировывается — и опять в прорыв!

Тактика немудреная, но приспособленная к местным условиям, к финансированию, и отработанная в небольших стычках конца 1570-х годов.

Таким образом, к 90-м Генрих смог выставлять армию в 30 тысяч человек на постоянной основе, или пиково — до 60 тысяч человек на отдельную компанию.

10

Поскольку новогодние праздники заканчиваются, надо уже потихоньку и заканчивать наш сериал про майдан по-парижски.

Но есть еще одно отступление от которого ну никак не отвертеться, поскольку "это многое объясняет".

Отличительной чертой царствования Генриха III было абсолютное презрение народа к королевской власти, которая отождествлялась с самой фигурой короля.

Поскольку простые слова тут будут блеклыми и бесцветными, попробуем опять-таки объяснить все на примерах, притягивая за уши дела недавние и нынешние.

Помните, какое жгучее чувство стыда испытывали мы, когда пьяный Борис Николаевич Ельцин дирижировал оркестром. Правда многие пытались оправдать президента — "Ну выпил, ну с кем не бывает?" А теперь давайте представим ту же самую ситуацию, но внесем пару-тройку отличий — Ельцин все так же дирижирует оркестром, но трезв, одет в женское платье, а потом еще хватает за задницу и домогается Пал Палыча Бородина.

Представили?

Так вот, в отличие от Ельцина, Генрих III себя так и вел.

Чего только стоит празднование одной из побед королевской армии, куда король с фаворитами явился, переодетые женщинами, и начали устраивать представление группы "Тату" с обратным знаком.

Так что традиция Кончиты Вурст, бородатой бабы, имеет в Европе давние и давно принявшиеся корни.

Или церемониал, принятый Генрихом.

Во все времена короли выходили к послам или на государственный совет одетыми с иголочки, подтянутыми, молодцеватыми, ибо это — внешняя оболочка правителя, показатель того, как государь относится к делам страны.

Генрих же принимал послов или советников во время одевания, или брадобрития, во время трапезы,или даже справляя большую нужду. Как вы думаете, вам захочется обсуждать дела фирмы с начальником, который стоит перед вами в неглиже, и думает — какой трусняк одеть — розовый с рюшечками или синий с бантиками?

Естественно, эти ситуации вызывали у французов СТЫД, ибо французы уже тогда (как мы сейчас) остро осознавали или хотели верить в величие своей нации и своей страны.

Именно поэтому Гиз, бык-производитель, имевший баб десятками, выходивший к народы всегда подтянутый, с иголочки, являл разительный контраст королю. А если учесть и громовой голос по типу Лебедя "Генерал — он и в трусах генерал, понятно?" и нарочитую грубость в общении — естественно Лотарингской принц смотрелся гораздо выигрышнее.

Но все-таки Гиз был бисексуалом, правда давно и не правда, да и пару раз — не этот самый, как вы понимаете, но тем не менее, в ультра-католической стране.... Враги припоминали, а французы наматывали на ус.

Недаром все время правления Генриха III настоящим мужиком в политике считали Екатерину Медичи, которая производила на владетельных феодалов такое же действие, как Сталин на Черчилля — тут же хотелось встать по стойке "смирно" и отдать честь.

Просто поражает ситуация 1578 года, когда 60-летняя старуха на свой страх и риск совершает поездку по южным провинциям Франции, где ее люто ненавидят, закрывают ворота, поднимают перед ней навесные мосты — но она вывешивает свои флаги — и через день к ней съезжается все дворянство, и после двух-трех дней переговоров дает присягу на верность ей и королю.

Причем самое смешное — когда она уезжает, ее ругают в спину, но договоренности держат.

В результате этого вояжа Екатерина без единого убитого или раненного, без каких-либо боевых действий просто возвращает под руку Генриха III целых 5 провинций!

А вы говорите — роль личности в истории ничтожна!

Что касается Наваррского — до 1578-го его воспринимали в Парижах и Руанах как деревенского простачка и увальня. Но к концу 1580-х Беарнец стал в глазах католических обывателей исчадием ада и последователем сотоны.

И стал по той же самой причине, почему сейчас на Украине появился бог любви Путин, кому националисты каждый день возносят молитвы, пусть и выраженные в грубой форме, и с припевом "ла-ла-ла-ла".

Обидно было, что такой вождь появился не у "нас", а у "них".

В пику Генриху III — ярый гетеросексуал. Умный. Хитрый. Умеющий строить интриги не хуже той самой Медичи. Умеющий воевать и побеждать. Умеющий управлять. С которым даже его враги состоят в переписке. У которого даже ненавидящие его Гизы тайком ищут союза, а Филипп II во время секретных переговоров, которые Беарнец сливает в тогдашнюю памфлетную прессу, готов признать его королем и профинансировать по ставке, в разы превышающей лотарингскую, в обмен на переход в католичество, а также обещание не препятствовать испанской политике в Европе и не вести с Испанией войн. И при этом Беарнец отказывается, поскольку — В ПРЕССЕ — не хочет запятнать себя цареубийством, а В РЕАЛЕ — не собирается связывать себе руки.

Вобщем ненависть с Наваррскому была обратной стороной восхищения им, и это признавали как его сторонники, так и его противники.

Таким образом, когда сначала был убит Гиз, а потом Генрих III, вся страна не сомневалась, кто станет королем. Вопрос был только — когда и как.

11

Итак, в 1590 году с помощью Фарнезе Лиге удалось снять блокаду с Парижа. Испания предприняла беспрецедентные меры, чтобы не дать Генриху победить в этой войне.