Мария Романова - Екатерина Великая. Сердце императрицы Страница 11

– Здесь ни в одной комнате, ни в моей, ни в комнате Фике, нет ни одной кровати, – изумленно произнесла Иоганна, обращаясь к Темкину. – Где же мы будем спать?

– Можно спать на печи, – с улыбкой ответил он. И, заметив расширившиеся глаза княгини, добавил: – Русские люди часто спят на печах. На них очень тепло.

Фике прыснула. Мать грозно оглянулась, и девушка притихла, но продолжала улыбаться.

– Можно также лечь на скамьи, – продолжал Темкин. – Они достаточно широки, к тому же на них постелят самое лучшее белье. Здесь тепло, и вам будет вполне удобно. Если что-то понадобится, я в полном вашем распоряжении – моя комната по соседству.

– Благодарю вас, – холодно отозвалась Иоганна. – Фике, не прикасайся ни к чему без нужды. Кто знает, что водится здесь, в домах грязных крестьян.

Взгляд Темкина на мгновение полыхнул.

– Как видите, это очень чистый дом, – тут же спокойно ответил он. – Хозяева – люди богатые и уважаемые, у них есть и слуги, которые выполнят все, что потребуется.

Иоганна презрительно взглянула на него и, гордо подняв голову, проследовала в свою комнату.

– Не обижайтесь, – тихонько шепнула Фике, выходя следом за матерью. – Мама просто совсем не знает этих людей. Но я вовсе не считаю, что ваши крестьяне грязны и неопрятны.

Она улыбнулась и исчезла за дверью.

Темкин молча смотрел ей вслед.

Глава 7

В ночной тиши

Была уже глубокая ночь, но Алексей не ложился. Он бы все равно не заснул, а стоило прилечь, и в голову лезли навязчивые, ненужные мысли. Алексей который час мерил шагами отведенную ему комнатку, безуспешно пытаясь успокоиться и ни о чем не думать.

Шел уже второй месяц их путешествия. Совсем скоро покажутся огни Петербурга, и тогда он потеряет ее навсегда. Она станет невестой Петра – в этом не было сомнений. Ни одна наследница ни одного европейского престола, ни одна из дочерей владетельных немецких князей и польских панов не сможет сравниться с Фике.

Если Петр унаследует престол, со временем она станет императрицей. Она будет вместе с Петром править Россией, она станет – как она говорила? – матерью всех русских людей, она будет блистать на балах и принимать иностранных послов. Она подарит Петру наследников, таких же бездарных, как он сам… Черт побери!

Темкин хватил рукой о косяк и чуть не вскрикнул от боли. Шепотом выругался, потирая ушибленную руку.

Может быть, пойти к ней? Алексей был красив, богат, уверен в себе, не робкого десятка и успел узнать многих женщин, но Фике… Нет, он не решился бы даже приблизиться и тем более дотронуться до нее, но, возможно, взглянуть… Даже если не взглянуть, то хотя бы побыть рядом, пусть и на расстоянии…

Она была в двух шагах от него, но так далека…

Это было глупо, но он не мог оставить ее ни на минуту.

Темкин снова выругался, сделал пару шагов к своей постели, как вдруг остановился и, развернувшись, тихо, но решительно направился к двери.

Он неслышно подошел к комнате Фике и прислушался. За стеной было тихо, – видимо, девушка спала.

Скоро он должен будет отдать ее великому князю. Есть еще несколько дней. Еще несколько дней…

Темкин опустился на пол, привалился спиной к дверному косяку и забылся сном.

…Что-то неясное, неосознанное потревожило его. Молодой человек поднял голову. Запах. Странный запах. Что это? Он огляделся и еще раз настороженно втянул носом воздух.

Он не ошибся.

Это был дым.

Дым в комнате Фике.

Темкин изо всех сил дернул дверь – она не поддавалась. Дернул еще раз – безрезультатно. Кровь бросилась ему в голову. Разбежавшись, он вышиб дверь плечом.

Фике спала на хозяйской лежанке. Так и есть: заслонка на печи не была плотно закрыта. Дым уже заволакивал горницу, выедал глаза, но девушка не чувствовала этого. Лежала спокойно, слегка повернув голову набок, и, видимо, уже глотнула достаточно ядовитого воздуха. На бледной щеке оттенялись длинные пушистые ресницы…

Не помня себя, Темкин подхватил ее на руки и опрометью выскочил вместе с ней из комнаты, не разбирая дороги, сшибая какие-то ведра и палки. Фике не шевелилась. Он поспешно, не глядя, нашарил одной рукой старый кожух, удерживая другой Фике, бережно уложил ее и попробовал привести в чувство. Она слабо вдохнула, пошевелилась, слегка кашлянула, еще в забытьи… Темкин склонился над ней, согревая своим дыханием, словно пытаясь помочь ей дышать. Он не удержался и мягко коснулся губами ее лба, провел ими по бледной тонкой коже, будто умоляя прийти в себя. И тут она открыла глаза, закашлялась – и увидела его, наклонившегося над ней.

Хлесткая пощечина обожгла его щеку. Темкин схватился за лицо.

– Слава Богу, с вами все в порядке, – выдохнул он.

– Что вы себе позволяете, офицер?

Она подскочила, глаза ее сверкали гневом.

– Простите, ваше высочество.

– Как вы посмели прикоснуться ко мне?

– Выслушайте меня…

– Вы переходите все границы, офицер! Вы, кажется, забыли, что я невеста великого российского князя!

– Ваше высочество, я…

– Ваш поступок более чем возмутителен! Вы…

Она не успела договорить, потому что Темкин, подавшись вперед, обхватил руками ее голову и поцеловал в губы. Она рванулась, но тут же обмякла. Его поцелуй был настойчивым, властным, совсем не похожим на нежное, мягкое прикосновение, которое она ощутила во сне. Ей оставалось только подчиниться – и она подчинилась, откинув назад голову и полузакрыв глаза.

Она опустилась на кожух, и Темкин, зарывшись руками в ее волосы, покрыл поцелуями ее шею и грудь. Она глубоко вздохнула, словно ей не хватало воздуха, и тут он опомнился.

Тяжело дыша, с трудом справляясь с собой, он отстранился. Фике открыла глаза и изумленно уставилась на него. Он не мог смотреть на нее – если бы взглянул, уже не мог бы совладать с собой. Он попытался подняться, но тут Фике потянулась к нему, обвив руками его шею, и тихо застонала, словно от нетерпения.

Темкин наклонился к ней, провел руками по ее волосам и поцеловал в губы долгим бережным поцелуем. Она ответила, и опять он только страшным усилием воли заставил себя оторваться от нее.

Поднял голову. Фике в упор смотрела на него огромными, непонимающими глазами.

– Я люблю вас.

Бровь девушки слегка изогнулась, но в следующее мгновение Фике просияла и ласково коснулась его высокого лба.

– Темкин… – прошептала она. – Что вы говорите?

– Послушайте меня, Фике. Я не смею ни на что рассчитывать, но, поверьте, если вы подарите мне надежду на редкую встречу и ваш мимолетный благосклонный взгляд, не будет на земле человека счастливее меня. Однако, если вы сочтете мои слова слишком дерзкими, прошу, не сердитесь и не гоните меня. Позвольте мне просто быть рядом с вами.

Фике молчала.

– С первой минуты, с первого мгновения, когда увидел вас, я понял, что не смогу жить без вас. Я могу дышать, только если вы рядом.

Его глаза напоминали сейчас две черные бездонные пропасти. Они притягивали ее, но Фике не осмеливалась прямо взглянуть в них. Казалось, стоит только сделать это – и черная воронка затянет ее, как когда-то в детстве – водоворот на реке.

– Вы слышите меня?

Ее губы коснулись его щеки, мягко спустились вниз и нашли его губы. Темкин замер. Фике приоткрыла рот, и ее дыхание слилось с его. Словно молния пронеслась по его телу.

– Фике! – прошептал он, прижимая ее к себе.

Он ощутил сладостное волнение, пронизавшее все ее существо. Забыв обо всем, она обвила руками его шею и приникла к его губам, снова ища поцелуя.

– Я люблю вас, Фике, – пробормотал он, коснувшись губами ее горячей щеки.

– Я люблю тебя, – эхом отозвалась она.

Фике успела вернуться в свою комнату и привести себя в порядок до того, как проснулась мать. Она надела темно-вишневое платье с неглубоким вырезом и накинула на плечи теплую белую шаль.

Больше всего на свете ей хотелось никуда не ехать, а остаться здесь, в этой маленькой деревушке с почти ушедшими в землю крестьянскими избами и черным дымом, который валил сейчас из всех труб, а ночью чуть было не убил ее. Ночью… Фике украдкой улыбнулась. Не убил – потому что рядом был Темкин.

Она все еще переживала сладостные минуты наедине, еще чувствовала его руки на своих плечах, его губы и его ласки. «Я счастлива», – подумала она, и ей вдруг захотелось подпрыгнуть от радости. Это детское желание рассмешило ее, и она громко, от души расхохоталась.

– Что с тобой, Фике? – спросила мать, обернувшись.

– Ничего, мама! Все хорошо!

Иоганна изумленно пожала плечами, и Фике снова засмеялась, подскочила к матери, чмокнула ее в щеку и, забыв о необходимости вести себя как подобает принцессе, выскочила на крыльцо.

Мороз был небольшой, утро выдалось тихое. Фике запрокинула голову, вглядываясь в небо, и озорно улыбнулась вспорхнувшей с ветки птице.

«Сегодня весь мир принадлежит мне», – подумала она.

Но к безоблачному настроению примешивалась предательская мысль о Петре. Как теперь она взглянет ему в глаза? Вчера она не устояла против соблазна и теперь немного беспокоилась о том, что будет дальше. В конце концов, на кону стоял российский престол. Но устоять против глаз и рук Темкина было решительно невозможно!