Алексей Морозов - Золото Холокоста Страница 11

Кто же знал, что через двадцать лет новая, ещё более кровавая бойня снова потрясёт этот мир. Как известно, всё завершилось полным разгромом Германии. На всём пространстве от Рейна до Одера воцарились хаос, голод и безработица. Кого не коснулась безработица, так это картографов. Им пришлось изрядно потрудиться после войны. С европейской карты исчезла Германская империя, правда, наряду с Австро-Венгерской, Российской и Османской. Передо мной находится послевоенная карта Европы по договорам 1919–1921 годов. Пожалуй, только Испания и Португалия остались в своих границах. Всё остальное кардинальным образом перекроено. Вот факты: по Версальскому мирному договору, подписанному 28 июня 1919 года всеми сторонами мирового конфликта, Франция получила Эльзас и Лотарингию; Бельгия – округа Мальмеди, Моренэ и Эйпен; Польша – Познань, Пруссию и часть Померании с выходом в Балтийское море; Чехословакия – Силезию. Данциг (Гданьск) был объявлен независимым, «вольным городом» под управлением Лиги Наций. Шлезвиг отошёл к Дании; Мамель (Клайпеда) – к Литве. Саарский угольный бассейн передан в полную собственность Франции как часть репараций. У Германии в пользу Лиги Наций (читай, США и Англии) отобрали все колонии, что лишило её территории, в 6 раз превышающей площадь самой метрополии. На страну наложили колоссальные репарации (более 20 млрд золотом), запретили вводить всеобщую воинскую повинность, численность добровольной армии определили в 100 тыс. человек. Германии запрещалось иметь военный флот, артиллерию, танки и военную авиацию. Изучив Версальский мирный договор, автор вынужден согласиться с господином Ульяновым (Лениным): «…Версальский договор навязал такие условия, что германский народ оказался на положении колониальной зависимости, нищеты, голода, разорения и бесправия…»

Да и Германия больше не называлась Германией. Вместо неё была образована Веймарская республика. Автор (и не только он) также считает, что унизительный Версальский мир заложил основы реваншизма и нацизма, что привело позже ко всемирным трагедиям – Холокосту и Второй мировой войне. Только после второго разгрома Германия окончательно опомнилась и начала дрейфовать в сторону нейтрального, безобидного государства с высоким жизненным уровнем граждан. Правда, чуть всё не испортил коммунизм, однако это тема другого исследования.

Два друга вернулись в Мюнхен, овеянные славой, в орденах, но без штанов. Сразу же после окончания войны они были интернированы и вместе с другими пленными два года под охраной французских стрелков срывали укрепления по всему левому берегу Рейна. Приехав в родной город, они еле держались на ногах. Уздет стал одним из наиболее известных пилотов-истребителей Имперских военно-воздушных сил. Он воевал под началом национального героя Германии, командира знаменитой авиационной группы «Яста» Манфреда фон Рихтгофена. Это был лучший лётчик-истребитель тех лет, ас из асов. Из-за своих социалистических убеждений он летал на самолётах, фюзеляжи которых были окрашены только в красный цвет. Его прозвали «Красным бароном». Это был рыцарь неба. Он никогда не добивал противника. Если сбитый им лётчик оставался жив, он называл его своим гостем. Кормил, поил и старался попозже передать его в плен. Известен случай с английским лётчиком, который был сбит Рихтгофеном. Он так понравился «Красному барону», что тот организовал его побег, сказав, что заснул. Отсидел на гауптвахте неделю. Им было сбито 80 самолётов противника. Абсолютный рекорд. Погиб в конце войны.

Его лучший друг, лейтенант Эрнст Уздет сбил 62 самолёта противника и стал самым результативным асом Германии из оставшихся в живых. Позже он стал кумиром молодёжи своей страны. После гибели Рихтгофена командиром знаменитой авиационной группы был назначен Герман Геринг, который в конце войны и присвоил Уздету звание «капитан». Он сбил 22 самолёта противника. В отличие от «Красного барона» Геринг уже тогда имел крайне правые, националистические взгляды и замашки политикана. Он и создал позже, в нацистской Германии, культ Рихтгофена (несмотря на его левые убеждения). Небезынтересно, что в авиаполку Яста воевали: Рудольф Гесс (будущий заместитель Гитлера по партии); Генрих Мюллер (бесстрашный пилот, в одиночку бомбил Париж, будущий шеф гестапо); Рейнхард Гейдрих (будущий шеф СД) и некоторые другие «фюреры» помельче. Плюс Геринг и Уздет. Тёплая подобралась компания. Однако приходится признать, что в авиации нацистов Геринг восстановил элитную часть «Эскадрилья Рихтгофена» из-за того, что в руководстве Германии было подавляющее большинство бывших лётчиков. Хотя использование имён народных героев в своих целях характерно для политиканов всех стран как раньше, так и в настоящее время, от США до Северной Кореи включительно.

Рем покрыл себя славой на полях сражений в пехоте. Начав солдатом, благодаря своей отваге он закончил войну капитаном. То, что дома было недостатком, на фронте превратилось в достоинство. Он усовершенствовал своё мастерство драки, и теперь каждый удар грозил стать смертельным. Он научился убивать, и его стало не остановить. При виде французских голубых мундиров кровь бросалась ему в голову. Его так и прозвали – бешеный. Он убивал ударом кулака, каской, штыком, сапёрной лопаткой, стволом пулемёта, прикладом, ногой и головой. Он взял более ста языков и только половину из них довёл до своих окопов. Остальным он просто сворачивал шею руками, когда они начинали голосить на нейтральной полосе.

Его имя наводило ужас на врага. Он был к ним беспощаден. Одного только слуха, что перед ними находится рота капитана Рема, было достаточно, чтобы в оборону выставить полк. Он набрал в свою роту таких же отчаянных головорезов, каким был сам. Они ходили вечно полупьяные, грязные, у каждого было с десяток часов на руках и по перстню на пальцах. Зато в штыковой с ними было не справиться. Для своих подчинённых Рем был царь и бог. Он делился с ними последним и никогда не давал в обиду «тыловой сволочи», так он называл штабных. В июле 1918 года, когда Западный фронт немцев вдавил неприятеля в районе Реймса и до Парижа оставалось всего 60 км, в прорыв бросили роту капитана Рема, которая и взяла пригород. Решив немного передохнуть перед входом в столицу Франции, Рем дал сутки на разграбление городка. Однако ночью французы перешли в наступление во фланг роте. Пьяные, разбухшие от грабежей и насилия, они дрались ещё сутки, однако все были перебиты. Этот контрудар французской армии произвёл поворот в ходе всей кампании. Силы германских войск были окончательно подорваны. Тяжело раненного в грудь Рема вытащил денщик с поля боя. Положив своего командира на тачку, изъятую у какого-то лавочника в городке, он протопал с ним около 100 км и успел сдать в лазарет, который уже спешил эвакуироваться. Так повторилась история его юности, и он опять выжил. Ордена и слава были добыты им своей кровью.

Однако после войны у этих капитанов, кавалеров высшей военной награды Германии – ордена «Пур ле Мерит» («За заслуги перед Отечеством»), не осталось ничего: родители умерли, дома разрушены, в Мюнхене еле теплилась жизнь. И, едва демобилизовавшись, они пошли к Веттингу. Друзья слышали, что Рихард работает на правительство Веймарской республики, являясь его представителем в Баварии. Он жил в центре города, в гостинице, в номере люкс. Едва они подошли к его апартаментам, как дверь распахнулась и из номера вышла прекрасная дама. Ветераны онемели. Такой красоты они ещё не видели. Высокая, белокурая, статная, с большой грудью и широкими бёдрами, в то же время узкая в талии, удивительно пропорционально сложенная, женщина отличалась тонкими чертами лица, гармоничностью фигуры и рельефностью форм. Автор, который видел её портрет, считает, что именно такой немцы представляют Брунгильду[17]. Следом выскочил Рихард и поспешно затолкал друзей в номер. Несколько минут все напряжённо молчали.

– Кто это? – почему-то шёпотом спросил Уздет.

– Жена моего клиента, – тоже шёпотом ответил Веттинг.

– Кто это? – заорал Рем и шутливо схватил его за грудки. – Говори или тебе конец!

– Это Магда Квант, жена миллионера Кванта, я его консультирую по налогам.

– Только не лги, что у вас платонические отношения, – произнёс Уздет.

– Я и не лгу.

Друзья захохотали.

Между тем они представляли собой разительный контраст. Все в шрамах, измождённые, обожжённые газами, с лопнувшей кожей на руках, во френчах без погон, с дырявыми сапогами и слезящимися глазами, ветераны выглядели удручающе. Веттинг же, наоборот, довольный, лоснящийся, сытый, в накрахмаленной, расстёгнутой рубашке, со сброшенными подтяжками, пахнущий чем-то неуловимым, он казался пришельцем из другого мира. Он заказал обед в номер «за счёт республики», подождал, пока его друзья насытятся, после чего налил по стопке коньяку, и они выпили «за дружбу».