Фаина Гримберг - Хей, Осман! Страница 11

Это всё было или не было? Или всё это было придумано после, и даже и много после; когда имена потомков Эртугрула сделались у всех на слуху?.. И самым первым написал свои слова летописец Языджиоглу Али. Написал в ХV-ом столетии, и сочинение его называлось: «Сельджукнаме», а порою называют сочинение это - «Огузнаме». Языджиоглу Али рисовал потомков Эртугрула преемниками прямыми сельджукских султанов; и выводил тех и других от общего легендарного тюркского праотца - Огуза. А уж после хроники Языджиоглу Али пошли и другие писать... И мой любимый Мехмед Нешри в своём «Зерцале мира» (или лучше: «Зеркале...»?)... Кстати, Языджиоглу Али ничего не писал о битве с монголами и о помощи Эртугрула султану... Но, может быть, всё так и было; или почти так и было. Ведь пребывание племени кайы в Восточной Анатолии как раз и совпадает с нашествием туда монголов. А монголов кайы не любили; вроде бы им не за что было любить монголов...

Надо мне вам сказать, что историей Эртугрула и его потомков слишком часто занимаются люди, которые их совсем не любят. Например, Shaw в первом томе «History of the Ottoman Empire and Modern Turkey»[94] пишет вот такое; то есть об Эртугруле и его воинах пишет: «Кочевое племя без корней, продававшее свою службу тому правителю, кто заплатит больше». Но я думаю, Эртугрул не стал бы помогать монголам. И что, историкам за их книги ничего не платят, что ли?! За труды нужно платить. А война, битва - это ведь и есть труд... Вы, мол, презренные, без корней этих самых; а мы-то, мол, в Нью-Йорке, в Лондоне и в Мельбурне, в Софии и в Афинах польём вас грязью хорошенько! Мы хорошие, а вы, потомки Эртугрула, - плохие!.. А ведь никакого Нью-Йорка и никакого такого Мельбурна и в помине ещё не было! А в Лондоне повторяли с почтением имена правителей, внуков и правнуков Эртугрула; и носили тюрбаны - это называлось у современников Шекспира «турецкой модой». А кто знал тогда Афины и Софию? Кто это знал такие городишки на просторах великой державы?!..

Но как появилась великая держава? Это сделал Эртугрул? Да? Не спешите! Я ещё долго буду рассказывать вам; и если у вас достанет терпения читать мои слова написанные, вы всё-всё будете знать...

А «корни» эти самые, пресловутые такие!.. Эка невидаль! Когда прославились потомки Эртугрула, тогда и тьма целая хронистов и летописцев кинулась воспевать их; и такие тут корни сыскались! - на зависть любому королю стран холодной Европы!..

Мехмед Нешри: «Сочинения, хранящие тайны многих знаний, повествуют о происхождении величайшего этого рода от Огуза, сына Кара Хана, происходившего от Булджаса, сына Яфета[95], который был прекраснейшим сыном пророка Нуха-Ноя, да будет крыло мира над ним! Вот как сделалось это:

Эртугрул был сыном Сулеймана, сына Кая Алпа, сына Кызыл Буга, сына Бай Тимура, сына Ай Кутлуга, сына Ту- гра, сына Карай Ту, сына Сакура, сына Булгая, сына Сункура, сына Ток Тимура, сына Ясака, сына Чемендура, сына Ай Кутлуга, сына Турака, сына Каз Хана, сына Ялвача, сына Бай-бега, сына Артука, сына Кара Тая, сына Джемкемюра, сына Турача, сына Кызыл Буга, сына Ямука, сына Баш Буга, сына Джумура Мыра, сына Бай Суя, сына Тугра, сына Севинджа, сына Чар Буга, сына Куртулмуша, сына Корхава, сына Бульджука, сына Комаса, сына Кара-оглу, сына Сулеймана, сына Корхулу, сына Боз Лугана, сына Бай Тимура, сына Тортумыша, сына Гёк Алпа, сына Огуза, сына Кара Хана, сына Зиба Бакоя, сына Булджаса, сына Яфета, сына пророка Нуха-Ноя.

Говорят также, что от Кара Хана произошёл Иса-Иисус, а Огуз был сыном Исы-Иисуса, сына Исхака, сына пророка Ибрахима-Авраама - да будет над ним крыло мира!..»

Самый первый список «Cihannuma» Нешри относится к 1493 году. Об Эртугруле и его первых потомках писали и другие. В самом начале ХVI-го века появилась хроника «Tevārih-I āl-i Osman»[96] Ибн Кемаля. А писания Ашик-паши-заде не дошли до нашего времени. А в «Та’рих-и гузида» - «Всеобщей истории» ещё ничего нет ни об Эртугруле, ни о его ближайших потомках. А эти все - Белён, фон Хаммер, Цинкайзен, Тишендорф, Гиббон[97] - они ведь ничего хорошего не сказали, хотя... тот же фон Хаммер много разных старинных рукописей собрал... Тут ещё прибегают историки - Йорга, Ников, Жеге, Дюлгер, Закитинос, Амандос, Мотнья... Там же и Гордлевский...[98] Но я, конечно же, больше поверю турецким историкам: Баркану, Иналджику, Гёкбилгину... Тут уже и советские, и болгары лезут со своими руганиями - Удальцова, Новичев, Тверитинова, Степанов, Достян, Ангелов, Гюзелев... Побежали все читать всё-таки Нешри того же, и сочинения Ходжи Сеадеддина, Коджи Хюсеина, Мюнеджимбаши...[99]

Было - не было? Было - не было? Было?.....подняться ли мне с места моего?Схватить ли тебя за ворот и горло?Бросить ли тебя под мою сильную пяту?Взять ли мне в руку мой воронёный булатный меч?Отрубить ли тебе голову?Я хочу, чтобы ты понял эту сладость жизни!Потому я пролью на землю кровь твою алую...[100]

Эртугрул имел трёх сыновей - Сару Яты, Гюндюза и ОСМАНА...

ЖИЗНЬЮ ПАХНЕТ!

Он родился в Сугюте, в юрте, в зимнем становище, в долине. Вода в реке Сакарья холодной была по-зимнему. Теперь здесь, в Анадоле сделалась родина кайы. А Осман здесь родился.

Здесь кормилица его наклоняла молочные груди низко к люльке-бешику. Он никогда не был из тех, что живут памятью, воспоминаниями живут. Но в старости - а как ещё далеко! - уже в приступах немощи старческой, когда поутру долго не мог подняться, и лежал навзничь, впадал в дремоту; и чудилось раскачивание и тёплые сильные женские руки - то ли его везли на коне, то ли качали в люльке... Раскачивание уносило в дремоту всё глубже... Раскачиваться было хорошо, было — самое первое, самое раннее детство, куда невольно устремляется старческое сознание...

А песни пела кормилица, держа его на коленях своих толстых, обняв сильными руками защитными. Доверчиво прижимался головой к её большой груди под рубахой плотной; вертел головой, тёрся нежным детским затылком... Вот память на песни была у него всегда хороша. За это его особенно все любили, взрослым уже, выросшим, возрастным мужем; воины за него готовы были душу отдать! Потому что в песнях - голосом лёгким сильным - раскрывал широко жизни суть...

Фоган куш тенридин кодитабушган типер капмиштоган куш тирнакисучулунмуш яна титинмиш

боз булут ёридибудун юзе ягдикара будут ёридиками юзе ягди...

Сокол с неба - вниз,крикнул: «Заяц!» и схватил его.Когти соколавыпускались и снова прятались.

Шла серая туча:на народ лил дождь.Шла чёрная туча:на все кругом лил дождь...[101]

Он совсем маленьким был и не мог помнить, как румийцы-греки и монгольские отряды нападали на пастухов его отца. Помнил себя в тёплой юрте. В юрте было так защитно, страха мальчик маленький не знал. От женщин, таких сильных, крепких, шло всё хорошее - еда, питье, телесное укрепляющее тепло, такое нужное неокрепшему детскому телу. Но он, едва сделав первые неровные шаги, знал уже, что он принадлежит другому миру, не женскому, а мужскому, миру людей, казавшихся ему совсем высокими. К этим людям его тянуло, к их общности; когда они пели, хотелось тоже запеть...

Кече туруп ёрур эрдимкара кизил бёри кёрдимкатиг яни кура кёрдюмкайя кёрюб баки айди

киркиб ати кемшелимкалкан зюнюн чёмшелимкайнаб яна юмшалимкати яи ювилсин...

Встав ночью, я бродил кругом,я видел чёрных и красных волков,я смотрел, натягивая тугой лук.Оглядываясь, волки поднялись на гряду холмов.

Крикнув, двинем-ка мы коней,сшибёмся щитами и конями,забурлим и снова стихнем,пусть смягчится жестокий враг...[102]

Византийские отряды из Караджа Хисара[103] налетали на стада людей Эртугрула, угоняли овец. Владетели больших домов и полей, засеянных хлебными злаками, имели под своим началом отряды воинов в хороших кирасах, вооружённых длинными копьями и мечами хорошими. В этих отрядах разные люди были - черноглазые красивые армяне, светлоглазые и светловолосые выходцы из холодных, совсем дальних земель. Все имели - каждая общность - свою правду и справедливость свою. Подданные императора византийцев полагали все эти земли своими, а себя - потомками правителей Древнего Рума[104]. Наёмники честно исполняли свой долг. Сельджукский султан защищал пределы своих владений. Эртугрул, Тундар и люди их тоже знали свои права на свои земли, где паслись их стада. Привычно вскакивали на коней, преследовали похитителей, схватывались в стычках; чаще побеждали, а когда и проигрывали... Привозили в становище своих убитых, женщины выли, оплакивая; мужчины клялись отомстить. Но другой раз привозили пленённых и всё в становище сбирались в любопытстве. Мальчишки показывали пальцами и кидали камешки и комки земли в пленных чужих воинов. Привозили выкуп, звучала греческая речь. В юрте гостевой угощали привёзших выкуп. Начинали понимать речи друг друга. Неприметно для всех греческие слова входили в поток речей тюрок; и тюркскими присловьями уже щеголяли воины румов... А после вновь жили нападениями, стычками, пленениями, смертями...