Владимир Андриенко - Кувыр-коллегия Страница 11

— Возможно ли сие? Демидов человек в Росси не последний.

Лейба знал Акинфия Никитича Демидова. Он однажды взял у него крупную взятку за то, что уступит ему все солеварни, что окрест его владений лежали. И он именем графа Бирена хотел то исполнить, но ничего не вышло. Того ему сделать не дали, а сумму взятки Демидову он не вернул.

— Я проверил, что это вполне возможно. Я говорил с мастерами по моему департаменту. И многие из них смогли бы освоить чеканку монет. Они говорят, было бы серебро, а рубли будут.

— Значит, ты предполагаешь, что Акинфий Демидов утаил от государства месторождение серебра и сам взялся монету чеканить? Но это серьезное преступление по законам Российской империи.

— Я знаю что серьезное, Лейба. За него смертная казнь полагается. И думаю, что за сие дело нам с тобой приняться следует.

— Но даже если это и так, то как ты думаешь поймать Демидова? Он хозяин там на Урале в своих землях. И как его за руку схватить? А просто так обвинить такого человека нельзя.

— Можно. Если действовать умно.

— И как же?

— Знаешь куда много вот таких монеток пошло, друг мой? В карман цесаревны Елизаветы Петровны! Мне донесли, что она в деньгах великую нужду имеет.

— Про то всем давно известно, Георг. Принцесса много тратит и постоянно нуждается. И вельможи из уважения к памяти Петра Великого дают его дочери суммы изрядные. Кстати, без надежды на отдачу.

— Так уж и без надежды? — прищурился фон Штемберг. — А я думаю, что с большой надеждой.

— Ты это про что? Состояние дел Елизаветы мне хорошо известно. Никогда она денег не вернет.

— Но и Анна наша, когда герцогиней в Курляндии была, то деньги без отдачи брала. У тебя вот брала! И теперь свои долги с лихвой вернула! Разве нет?

— Погоди, Георг. Ты на что намекаешь? Если Елизавета станет императрицей….

— Вот именно. Если она станет императрицей. А про то многие русские вельможи мечтают. И Демидов свое серебро под такие проценты поместил. А сие дело уже политическое.

— А есть доказательства верные, что Демидов деньги Елизавете давал?

— Есть. В том могу поручиться и доказать сие смогу легко.

Либман задумался. Он больше чем Штемберг прожил в России и больше его понимал. Принцессу Елизавету трогать было опасно. Он дочь Петра Великого. И если что с ней случиться, то гвардия российская может на дыбы встать как лошадь норовистая.

— Ты пока про Елизавету молчи. И к сему делу её не приплетай, Георг. Не вороши гнездо осиное. Пока просто о серебре "нечистом" подумаем. Как то дело развернуть думаешь?

— У меня есть на примете один умный молодой человек. Приехал со мной в Россию. Его имя Рихард Ульрих. Он специалист по горному делу и рудознатец. Да и русский язык ему ведом. Я присвоил ему чин капитана по горному ведомству как генерал-берг-директор.

— Правильно сделал. И что с того?

— Я пошлю его на Урал с инспекцией ряда заводов и их числе будут и заводы Демидова. И если он добудет доказательства….

— Демидовы его не выпустят. Думаешь, он если что раскопает, то живым вернется? Ты наивен, Георг. Ты хоть понимаешь, какой властью у себя на Урале пользуются Демидовы?

— Как так не выпустят? Посланца и инспектора государственного? — не понял Штемберг.

— Это Россия, Георг. Там леса на многие километры. И там разбойнички. А зачастую, и сами демидовские люди разбойничают. Там тебе не Петербург. Там полиции нет. Там слово Демидова в один ряд с божьим словом стоит.

— Но мы с тобой снабдим его чрезвычайными полномочиями. И к Демидовыми и иным заводчикам письма отпишем с приказом государыни беречь берг-гауптамана Улриха как своего ребенка. Неужели и против государыни они пойдут?

— Прямо не пойдут. Но в спину ударят и не задумаются. И от себя подозрение отведут. Демидовы люди сильные. Вон скоро война с турками будет новая. А кто дешевле Демидовых фузеи* (*Фузея — ружье) да пушки для казны поставит?

— Но я не ставлю целью свалить Демидова, Лейба. Моя цель заставить его месторождение серебра в казну вернуть, как и положено, да с нами доходами от рубликов чеканенных поделиться. Напугать то мы его можем?

— Напугать? — Лейба задумался на мгновение и затем продолжил. — А почему нет? Я вызов для Акинфия Демидова в Петербург организую. В том мне Бирен поможет. И когда самого хозяина на Урале не будет можно посылать твоего Улриха. Без него ни сыновья, ни управители на государева офицера руки не поднимут.

— Странно все это, Лейба! Слишком мудрено! Или государыня власти в России не имеет?

— Георг! Ты снова не понял, что я тебе говорил. В Петербурге Демидов будет тихим. Но у себя на Урале он силен! Россия сие есть целый мир, друг мой.

— Значит дело решено? Можно готовить документы на берг-гауптмана Улриха?

— Можно. А сколько взять то с Демидова сможем?

— Приказчик демидовский в Петербурге за последнюю неделю не менее 40 тысяч таких рубликов выплатил. Значит, мы не менее 300 000 тысяч получим с него.

— Уверен?

— Более чем. И те денежки через твой банк в Митаве в Европу переведем. А что у тебя есть по заводам казенным? Что-то удалось уже накопать?

— Пока не много. Все у них слишком запутанно. Но одно могу сказать, что воровство процветает у них по горному ведомству такое, что ни в какой Европе и не снилось такое.

— А каков процент воровства чиновничьего? Мне нудна цифра для доклада императрице.

— Не менее 50 % всех средств казенных разворовывается. Особенно с земель сибирских. Хотя я в то ведомство сибирское только немного сунулся. Размеры казнокрадства здесь воистину поражают. И могу проект подготовить, как это зло искоренять начать в империи Российской.

Либман махнул рукой и произнес:

— А вот проекта не нужно. Забудь про это. Ты еще не понял, Георг, в какую страну попал. Наше положение здесь ненадежно. Все зависит от коньюктур политических. Трон под Анной шаток.

— Что? Но она императрица коронованная!

— И что с того? Да русским плевать на это. Наследника у Анны пока нет. А пока принцесса Елизавета жива все в любой день повернуться может. Но Анна руки на неё не поднимет. Слишком мягка. Она сурова только иногда бывает. А так все грозиться более. Хотя, поднимать руку на цесаревну и нельзя. Дочь Петра Великого! Этим сказано все!

— А ты бы, что посоветовал императрице? Сам же говорил, что Елизавету трогать нельзя.

— Трогать нет. Но тайком уморить её просто необходимо. Елизавета сильна, пока жива. Но кто за неё мертвую станет? Главное чтобы от причин естественных померла она. Или чтобы выглядело все именно так…..

Год 1735, сентябрь, 5 дня, Санкт-Петербург. Дворец. Куртаг императрицы.

Анна Ивановна любила наряжаться во время больших выходов и праздников дворцовых. И требовала того же от каждого из своих придворных. Особенно по сердцу императрице были яркие цвета. И сегодня она явилась двору в красном платье с золотыми позументами. На высокой груди царицы красовалось ожерелье изумрудное. В волосах сверкала малая корона, вся искрящаяся отблесками каменьев драгоценных.

Рядом с ней выступал граф Бирен во всем белом. На его камзоле сверкали жемчуга, а кафтан "отливал" переливами золота. Пышный седой парик украшал голову вельможи. В руках у обер-камергера императрицы была трость с набалдашником из бриллианта крупного.

Придворные, не менее изысканно одетые, склонились при виде государыни.

— Где сеньор Арайя? — императрица окинула взглядом толпу.

Вперед выступил итальянский капельмейстер, одетый в голубой бархат. Он склонился в придворном поклоне.

— Все готово для услаждения слухов вашего величества. Мои актеры и музыканты готовы представить для вас пьесу моего сочинения.

— Ты всегда можешь меня утешить, сеньор Арайя. В том я не сомневалась никогда. И не оставлю тебя щедротами моими.

Среди придворных на куртаге императрицы в тот день народу много было. Был здесь вице канцлер империи барон Андрей Иванович Остерман. Были братья фон Левенвольде, Карл и Рейнгольд, недавно в пух и прах рассорившийся с невестой. Был обер-егермейстер Артемий Петрович Волынский. Была ближняя статс-дама императрицы Наталья Лопухина, урожденная фон Балк, с мужем своим генералом Лопухиным. Был и фельдмаршал Бурхард Христофор Миних с супругой. Был князь Алексей Черкасский с дочерью. Был и всесильный инквизитор империи, начальник Тайной канцелярии, генерал Андрей Иванович Ушаков и еще много кто.

Присутствовали все шуты и шутихи императрицы. Лакоста король самоедский щеголял в новеньком костюме, которому позавидовал бы любой вельможа в Европе. Буженинова нарядилась в красное, под стать императрице, но лицо как всегда имела немытое.

Хотя при русском дворе, не смотря на роскошь его пышную, неопрятность царила великая. И иностранцы часто могли наблюдать грязные немытые шеи фрейлин из под шелков роскошных, из под атласа и бархата рытого, коие неприятные запахи от молодых тел своих, заливали флаконами духов заграничных.