Трейси Шевалье - Последний побег Страница 12

— Адам, я рада тебя видеть.

Он спустился с повозки. Хонор всегда удивляло, что Грейс выбрала этого человека себе в мужья. Высокий, немного сутулый, как многие лавочники, с висячими усами, в строгом темном костюме и в широкополой шляпе, он подошел к крыльцу и кивнул Хонор, но не обнял по-родственному, как если бы она была членом семьи. Он явно чувствовал себя неловко. И прежде чем произнес хоть слово, Хонор уже поняла, что это будет очень непростое воссоединение. Они были чужими друг другу. Их не связывало ничего, кроме скорбных обстоятельств и памяти о Грейс. Глаза защипало, но усилием воли Хонор все же сумела сдержать слезы.

— Я тоже рад тебя видеть, Хонор, — произнес Адам, но в его голосе не звучала радость.

— Спасибо, что приехал за мной, — промолвила она.

Белл наблюдала за ними, скрестив руки на груди. Она уже составила мнение об Адаме Коксе, но, будучи воспитанной, повела себя так, как пристало культурным людям.

— Смерть невесты — тяжелый удар. Примите мои искренние соболезнования, сэр, — сказала она. — Господь не дает нам легкой жизни, уж это точно. Уверена, вы позаботитесь о Хонор. Девушка пережила настоящий ад.

Адам молча посмотрел на нее.

— У нее золотые руки. Шьет лучше всех в этом городе, — добавила Белл. — Она очень помогла мне. Ну что ж, Хонор, теперь мы с тобой будем видеться нечасто… Оберлин ближе к Фейсуэллу, чем Веллингтон, и за покупками ты станешь ездить туда. С оберлинцами будь аккуратнее… у них обо всем есть свое мнение, и никаких других мнений они не признают. Если тебе это все надоест, возвращайся сюда — здесь для тебя всегда будет работа. Эй, это еще что такое? — Она увидела, что Хонор плачет.

Белл обняла ее так крепко, что у Хонор перехватило дыхание. Для такой худощавой женщины шляпница оказалась на удивление сильной.

Дорога на север от Веллингтона была шире той, по которой Хонор ехала с Томасом из Гудзона. Ближайшие к дороге деревья вырубили, и лес представлялся не таким угнетающим и давящим. Участки дикого леса все чаще сменялись фермерскими дворами, кукурузными и овсяными полями и обширными лугами, где паслись коровы. Впрочем, по случаю воскресенья дорога была пустынной.

Уже в пути Хонор узнала, почему Адам Кокс был таким мрачным. Не вдаваясь в подробности, он сообщил ей, что его брат Мэтью скончался три недели назад от чахотки — той самой болезни, из-за которой он, собственно, и позвал Адама в Огайо, поскольку сам не справлялся в лавке.

— Мне очень жаль, — тихо промолвила Хонор.

— К этому все и шло. Давно было ясно, что он не жилец. Я ничего не писал Грейс, чтобы не обременять ее беспокойством.

— А как поживает вдова Мэтью?

— Абигейл покоряется Божьей воле. Она сильная женщина и сумеет все преодолеть. Но расскажи мне о Грейс.

Хонор поведала ему о болезни и смерти сестры. Потом они долго молчали, и Хонор ощущала тяжесть незаданных вопросов и невысказанных замечаний. И самым главным, конечно же, был вопрос: «На что мне сестра, когда нет жены?» Адам Кокс — человек, безусловно, достойный и честный, и он возьмет на себя бремя заботы о своей несостоявшейся свояченице. Но это тяжелое бремя — для них обоих.

Адам искоса взглянул на Хонор:

— У тебя новый капор?

Удивленная, что он обратил внимание на ее наряд, она пролепетала:

— Да, это… это подарок… от Белл…

— Ясно. Значит, не ты его сшила.

— Он плохой?

— Нет, не плохой. Просто отличается от всего, что ты носишь обычно — что носят женщины из Друзей. Но вообще, нет. Не плохой. — Было странно слышать его дорсетский акцент так далеко от дома. Адам откашлялся, прочищая горло. — Абигейл… вдова Мэтью… тебя не ждала. Сказать по правде, я тоже тебя не ждал. Мы не знали, что ты приезжаешь в Огайо. Узнали только на днях, получили письмо от той шляпницы, где она написала, что ты у нее.

— Ты не получил письмо Грейс? Она написала, что я тоже еду. И сразу отправила то письмо. В тот же день.

— Письма иногда теряются, Хонор, или приходят с большим опозданием. А когда все же приходят, новости в них будут месячной давности. Ты ведь писала родителям о смерти Грейс?

— Да, конечно.

— Они узнают об этом месяца через полтора. А тем временем будут слать тебе письма, в которых станут справляться о здравии Грейс. Это будет непросто, так что лучше заранее приготовься. Опоздавшие письма выбивают из колеи. Живешь и не знаешь, что вся твоя жизнь изменилась.

Хонор слушала вполуха, потому что уже начала различать на дороге звук, которого ожидала с той самой минуты, как покинула Веллингтон: неровный топот коня Донована, приближающийся к ним сзади. Он догнал их очень быстро.

— Хонор Брайт, — сказал он, пахнув на нее виски и табаком, — ты же не думала уехать из города, даже не попрощавшись? Это было бы невежливо. Не по-дружески.

Адам Кокс натянул поводья, останавливая повозку.

— Здравствуй, друг. Ты знаешь Хонор?

— Адам, это мистер Донован, — произнесла Хонор. — Я познакомилась с ним по дороге в Веллингтон. — Она не стала упоминать, что Донован — брат Белл; Адам и так был не слишком высокого мнения о веллингтонской шляпнице.

— Понятно. Благодарю тебя за доброту и участие, какие ты выказал Хонор в столь нелегкое для нее время.

Донован хохотнул:

— О, Хонор произвела настоящий фурор у нас в городе! Да, душечка?

Адам нахмурился, не ободряя столь грубой фамильярности. Однако, не зная иных манер, кроме как говорить только правду, он сообщил:

— Теперь она будет жить в Фейсуэлле, куда мы сейчас направляемся. Мы, пожалуй, поедем. — Он выжидающе приподнял поводья.

— И что, теперь ты женишься на ней? Когда не стало ее сестры?

Хонор с Адамом поморщились и отодвинулись друг на друга. Хонор сделалось дурно, в прямом смысле слова.

— Теперь я обязан позаботиться о ней, — сказал Адам. — Хонор мне как сестра и будет жить в моем доме, со мной и моей невесткой, на правах члена семьи.

Донован вскинул брови:

— Две женщины в доме, свояченица и невестка, но без жены? Хорошо человек устроился!

— Хватит, Донован! — Резкий тон Хонор ошеломлял ничуть не меньше, чем отсутствие «мистера» в обращении. Адам удивленно моргнул.

— Ага, она все-таки выпустила коготки. Ладно-ладно, примите мои извинения. — Донован изобразил шутливый полупоклон в седле, а потом спешился. — Но мне нужно проверить вашу повозку. Слезайте.

— А есть ли причина рыться в наших вещах? — спросил Адам, наливаясь краской. — Скрывать нам нечего.

— Адам, дай ему посмотреть, — прошептала Хонор, спускаясь на землю. — Так будет проще.

Тот остался сидеть на месте.

— Ни у кого нет права рыться в чужих вещах без особой причины.

Дальше все произошло так стремительно, что у Хонор перехватило дыхание. Вот Адам сидит с вызывающе дерзким видом, выпрямившись на козлах, а уже в следующее мгновение он лежит на земле, в дорожной пыли, стонет, держась за запястье, и кровь течет у него из носа. Хонор подбежала к нему, опустилась рядом, положила его голову себе на колени и принялась вытирать кровь носовым платком.

А Донован тем временем снова открыл ее дорожный сундук, вытащил вещи и разбросал по полу повозки. На сей раз он ничего не сказал насчет подписного одеяла. Затем перебрался на козлы, поднял сиденье и заглянул внутрь. Закончив обыск, Донован спрыгнул на землю и встал, возвышаясь над Хонор и Адамом.

— Где черномазый, Хонор? Солгать ты не сможешь, так что давай, говори правду, квакерша.

Хонор подняла голову.

— Я не знаю. — И это была чистая правда.

Донован долго смотрел ей в лицо. Хотя его взгляд был слегка мутноватым после загула субботним вечером, в нем по-прежнему мелькал живой интерес, и Хонор вдруг поняла, что ее зачаровывает этот взгляд, эти мелкие черные крапинки в карих глазах, похожие на кусочки древесной коры. Он по-прежнему носил на шее ключ от ее сундука — очертания ключа просматривались под рубашкой.

— Хорошо. Сам не знаю почему, но я тебе верю. Только не вздумай мне лгать и впредь. Я все-таки буду присматривать за тобой. Скоро приеду к тебе в Фейсуэлл, так что жди в гости. — Донован сел в седло и развернул коня, чтобы ехать обратно в Веллингтон, но на секунду помедлил. — Капор моей сестры тебе очень к лицу, Хонор Брайт. В детстве у нас с ней было такое же одеяло, таких же цветов. — Он цокнул языком, и конь сразу взял с места в галоп.

Хонор было неприятно, что он говорит ей такие слова.

Далеко на дороге показалась другая повозка. Хонор помогла Адаму подняться, чтобы он не позорился еще больше, лежа в пыли на глазах незнакомцев. Он морщился, держась за запястье.

— Перелом или растяжение? — спросила Хонор.

— Думаю, всего лишь растяжение. Надо только потуже перевязать. — Адам покачал головой, глядя на вещи Хонор, разбросанные по повозке. — И что он надеялся тут найти? Он же знает, что мы не везем ни спиртного, ни табака. И вообще ничего ценного. — Он озадаченно посмотрел на Хонор, которая успела поднять с земли его шляпу и теперь стряхивала с нее пыль.