Андрей Серба - Заговор против Ольги Страница 13

В голове колонны ехал сотник, беседовавший с Хозроем в овраге у костра. Передав ярлу свой разговор с рыцарем Шварцем и его пожелание, сотник получил приказ отправиться к Черному болоту, чтобы обезопасить место предстоящей встречи от ненужных глаз и ушей, а также служить надежной защитой самим ее участникам. Эрик особо предупредил сотника, что с появлением в Полоцке киевского тысяцкого Микулы отношение к варягам со стороны князя Люта заметно ухудшилось. К тому же минувшей ночью на одном из городских подворий было побито стрелами несколько викингов, в чем ярл опять-таки усматривал козни киевского посланца. Поэтому Эрик советовал сотнику быть в пути как можно осторожней, и тот, будучи на Руси не в первый раз и хорошо зная как Микулу, так и храбрость воинов-русов, крепко запомнил предостережение ярла. Вот почему так нетороплив ход маленькой колонны викингов, а сами они в любую минуту готовы принять бой.

К Черному болоту варяги добрались уже под утро, когда ночная тьма начала редеть. От трясины, вдоль которой они двигались, еще наплывали волны густого тумана, но в них стали образовываться просветы. Лесная дорога, вьющаяся вдоль берега болота, прижалась к нему вплотную. Неожиданно она сузилась до нескольких шагов, и топь подступила к копытам лошадей не только слева, но и справа. Так викинги ехали несколько минут. Но вот дорога снова расширилась, и перед ними открылась широкая, поросшая высокой травой поляна. Точнее, это был небольшой, почти правильной круглой формы полуостров, глубоко вдавшийся в глубь болот и соединенный с лесом тем узким перешейком, который всадники только что миновали.

Поляна была пуста. Ее часть, граничащую с трясиной, еще обволакивал туман, но быстро наступающее утро и лучи солнца съедали его прямо на глазах. Остававшиеся в некоторых местах вдоль берега небольшие белые островки быстро таяли, и предрассветная мгла все дальше уползала в глубь болот.

Вдруг конь сотника, находившийся почти на середине поляны, тревожно заржал и остановился. Сразу схватившись за меч, викинг поднялся на стременах, внимательно огляделся по сторонам. И вздрогнул. Туман уже полностью рассеялся, его отдельные хлопья еще держались по краю болота. И в одном из небольших облачков уцелевшего тумана, прямо на границе суши и воды, виднелась неясная человеческая фигура. Ее очертания были расплывчаты, в клубах движущегося тумана она то исчезала, то появлялась вновь. Но вот туманное облачко исчезло в камышах, и фигура стала видна с поразительной четкостью.

Это была молодая женщина. Белое, перехваченное в талии поясом платье, рассыпанные по плечам золотистые волосы… Лицо наклонено к поверхности воды, руки безвольно опущены вдоль туловища. Кто это? Русалка, не успевшая исчезнуть с поляны до первых лучей солнца и желающая сейчас заманить неосторожного викинга в лоно болотных вод, чтобы защекотать там до смерти и увлечь с собой на дно? А может, валькирия, сказочная райская дева, которая в этот миг по повелению самого Одина всматривается в лица воинов, дабы решить, кому из них даровать длинную беззаботную жизнь, а кого погубить в первой же битве и унести его освобожденную от тела душу в небесные палаты Валгаллы?

Женщина шевельнулась, медленно подняла голову, осторожно двинулась вдоль берега. И вдруг, взмахнув руками, словно крыльями, сделала плавный прыжок и перенеслась на крохотную болотную кочку, всю залитую солнцем. Его лучи насквозь просветили легкое белое платье и до мельчайших подробностей обрисовали фигуру незнакомки, как будто обнажив и выставив ее напоказ. И женщина, повернув к викингам лицо, улыбнулась. Если бы сотник присутствовал в овраге у тела убитого дротта, он легко узнал бы Любаву. Замерев на кочке, славянка улыбалась, а варяжский отряд, сгрудившись посреди поляны, во все глаза смотрел на нее.

Но вот Любава, опять взмахнув руками, перепрыгнула на соседнюю кочку, с нее на следующую. Прыжок, еще прыжок — и она стала удаляться от викингов в направлении перешейка. И тут не выдержал первый из них. Соскочив с коня, он бросился вслед за беглянкой, стремясь зайти ей наперерез и отрезать путь с поляны. Но та, увидев преследовавшего ее викинга, ускорила легкий бег.

Сотник почувствовал, как тяжелая волна ударила в голову, как частым ознобом задрожало тело: он уже давно не ощущал женской ласки. У русов не было продажных женщин, а взять славянку силой не мог позволить себе ни один из викингов: такого ждала смерть если не от руки самих русов, то по приговору ярла. Но сейчас обстоятельства складывались благополучно для сотника. Поскольку ярл предупредил, что никто не должен знать о его встрече с рыцарем Шварцем, эта молодая и красивая славянка была обречена на гибель. Но прежде чем она расстанется с жизнью, ей суждено доставить немало приятных минут и сотнику, и его воинам.

Сотник повернулся к спутникам, вытянул в сторону девы руку.

— Догнать и взять живой.

Строй викингов сразу рассыпался, часть всадников во весь опор помчалась к перешейку, чтобы перехватить беглянку. Каждый их них знал: следующим после сотника обладателем славянки будет тот, кто ее схватит.

Сотник не расслышал ни звука спущенных тетив, ни шелеста летящих стрел. Он оторвал жадный взгляд от девы уже после того, как вокруг раздались крики боли, хрипы умирающих, ржание потерявших седоков коней. Сразу забыв о славянке, он завертел головой по сторонам. По всей поляне виднелись тела убитых викингов, несколько раненых, ища спасения от стрел, ползали в траве, стараясь забраться в нее поглубже. Оставшиеся в живых варяги, побросав лошадей и подбадривая себя громкими боевыми криками, сбегали к противоположной перешейку стороне поляны.

А на перешейке, только что безлюдном, готовились к бою появившиеся из камышей и болотного кустарника враги. Перекрывая всю ширину перешейка, строились в несколько шеренг русские копьеносцы, растягивались за ними в линию лучники. И прежде чем стрела вонзилась сотнику в горло, он узнал командовавшего русами военачальника — это был киевский тысяцкий Микула.

22

Рыцарь Шварц, как и обещал ярлу Эрику, прибыл к Черному болоту ночью. Его отряд был невелик: сам рыцарь, десяток верных слуг-телохранителей и проводник из местных куршей. Перед въездом на перешеек, за которым начиналась облюбованная для встречи поляна, курш придержал коня.

— Нужное место там, — указал он в темноту. — Но я не вижу трех костров, которые должны были зажечь поджидающие нас варяги. Неужто они задержались в пути?

— Возможно, мы просто не видим огней, — сказал рыцарь. — Скачи на поляну и все узнай.

Проводник исчез на перешейке, а маленький отряд съехал с дороги в лес и укрылся в тени деревьев. Некоторое время в лесу и над болотом стояла тишина. Внезапно в уши Шварца ворвались громкое ржание и дробный стук копыт бешено скачущей лошади, и на дорогу вынесся проводник. На всем скаку он осадил коня и в поисках спутников начал озираться по сторонам.

— Сюда, — негромко скомандовал рыцарь, предпочитая не выезжать на освещенную луной дорогу.

Подъехавший проводник удивил его. Дрожащий, с испуганным лицом, он непроизвольно косился в сторону, откуда прискакал.

— Ты видел варягов? — прозвучал вопрос Шварца.

— Они там, где и должны быть, — торопливо ответил курш. — Но…

Рыцарь уже не слушал его. Пришпорив коня, он снова выбрался на дорогу и поскакал к поляне. Засвистел в ушах ветер, слева и справа быстро замелькали камыши, стиснувшие с боков перешеек. Еще немного, и вскоре он увидит варяжские сигнальные костры, у которых его ждут отдых и сытная еда.

Вдруг конь остановился как вкопанный, и всадник с трудом удержался в седле. Рука Шварца, готовая обрушить на круп скакуна удар ременной плети, замерла в воздухе. До поляны оставалось всего несколько шагов, она лежала перед рыцарем как на ладони. И в месте, где дорога выбегала на поляну, Шварц увидел в мертвенном сиянии луны два ряда застывших на земле викингов. Они лежали ровными полными шеренгами, голова к голове, плечо к плечу, как обычно располагались в бою. Все в полном воинском облачении, левая часть груди прикрыта щитом, возле правой руки покоится оружие: меч, секира или копье. Могло показаться, что они лишь прилегли отдохнуть.

Могло… Но уж слишком вольно играл ветер выбивавшимися из-под шлемов волосами, и никто из викингов не поправлял их. И лунный свет не отражался, а потухал в их застывших, уставившихся в одну точку зрачках. Лица лежавших были искажены предсмертной судорогой, кожа на них утратила матовый живой блеск. Варяги были мертвы: одни пронзены стрелами, другие изрублены мечами или проткнуты копьями. Измятые вражескими ударами доспехи, иссеченные шлемы, залитая кровью одежда. Перед рядами мертвецов было глубоко воткнуто в землю копье. Прислонившись к нему спиной, впереди шеренг неживого воинства сидел убитый варяжский сотник. На его коленях лежал щит, ладонь правой руки касалась рукояти обнаженного меча, а в левой, сжатой в кулак, виднелся пергаментный свиток.