Галина Романова - Изборский витязь Страница 13

   - Вяжи его! - коротко приказал Ярослав. Оказывается, он не отъехал далеко. Вполне оправившись, князь кружил подле и даже раз или два накоротке схлестнулся с дружинниками Константина, что оказывались поблизости.

Ян проворно спрыгнул с коня. Поверженный им противник поспешил подняться и уже потянулся к булаве, но Ян его опередил и отбросил её ногой подальше. А потом, не тратя времени даром, ударом кулака поверг его наземь и, сорвав пояс, принялся закручивать ему руки назад. Ростовец хрипло ругался сквозь зубы самыми чёрными словами, проклиная князя и весь род его. Яна так и подмывало сорвать с незнакомца шелом, заглянуть в ярко-синие глаза и напрямую спросить, откуда у него столько ненависти, - но времени не было. Битва продолжалась, и Ярослав дожидался своего дружинника, спасшего ему жизнь, придерживая повод его коня. Второпях сдав пешим обозникам пленного, Ян бегом вернулся обратно и уже бок о бок с князем снова поскакал на поле.

Последняя битва закончилась под рёв труб и удары бубнов. Сильно поредевшие полки откатывались каждый в свой стан. По всему было видно, что верха не одержала ни одна из сторон - обе были слишком утомлены и потеряли слишком много убитыми и ранеными, чтобы продолжать бой.

В дружине Ярослава из строя выбыла половина воинов - пока ещё залечатся раны, да наберут и натаскают новых ратников! Затворившись в шатре, братья-князья Юрий[113], Святослав и Ярослав с немногими ближними боярами и воеводами напряжённо раздумывали над странным предложением, которое привёз им гонец от князя Константина: тот искренне сожалел о том, что пролилась русская кровь, и предлагал братьям мир. Полки застыли в ожидании, что скажут князья, и ответ был дан - Юрий принимал мир.

Пока суд да дело, пока князья пересылались гонцами и обсуждали мирные условия, Ян в суматохе забыл о своём пленнике. Правду сказать, тот ростовец совершенно вылетел у него из головы в первый же день. Когда подсчитали потери, выяснилось, что многие друзья Яна убиты или ранены. Из трёх сотских оставался один Михайла Звонец - второй был убит, третий, весь в кровавых повязках, хрипел в обозе. Именно на место одного из них и прочил спасшего ему жизнь Яна Ярослав. Поражённый внезапно свалившейся на него удачей, новоиспечённый сотник вспомнил о неистовом ростовце лишь когда, поцеловав крест в ознаменование мира, князья завели разговоры о захваченных с двух сторон пленных. Их по договору должно было всех отпустить на все четыре стороны.

Тогда только Ян и увидел второй раз ростовца - Ярослав не забыл его и повелел держать отдельно от прочих, а потому тот не был сразу отпущен с остальными.

Когда его привели в княжеский шатёр пред очи братьев-князей, допущенный сюда ради такого случая Ян даже ахнул. Без брони и шелома, снятых с пленника в обозе, неистовый ростовец оказался до боли знакомым старшим братом Елены, Добрыней!

Рязанец держался гордо и вызывающе. Его синие глаза, цвет которых и показался сразу знакомым Яну, быстро обежали скромное походное убранство шатра, на миг задержались на Великом князе Юрии и остановились на Ярославе. Яна, держащегося чуть позади, он заметил не сразу, а когда углядел, скрипнул зубами и напрягся.

   - Так это ты меня в поле чуть не порешил? - начал разговор Ярослав. - Охота мне знать, почто напал ты на меня? Каб не слуга мой верный, - он указал на Яна, стоявшего у него за спиной, - не быть бы мне в живых!

Добрыня бросил взгляд на изборца. Лицо его перекосилось от еле сдерживаемого гнева, и он прошептал хрипло:

   - С ним я рад был ещё раз переведаться, получить с него должок один...

   - Должок? - Ярослав даже забыл возмутиться. - Да что ты мелешь такое?

Ян мог бы объяснить, но Добрыня уже заговорил.

   - Ты да родитель твой град мой пожгли, людей в полон угнал, аки тать какой! - гневно пригнул он голову и повёл широкими плечами, словно изготовился к драке. - Отца моего твои люди сгубили, мать мою, сестёр да брата на край света сослали на чёрной телеге. Ты всего меня лишил, князь, тебе и ответ держать! - Закончив речь, он вскинул голову и без страха взглянул прямо в глаза Ярославу.

Тому не могло понравиться, как вёл речь пленный, тем более что тут, кроме брата и верного дружинника, были воеводы обоих братьев и приведшие рязанца младшие дружинные отроки[114]. Сжав кулаки, он уже шагнул к нему, но тут подал голос князь Юрий.

   - Что даёт тебе право так князю говорить? - негромко спросил он. - Ведаешь, что за хулы напрасные бывает?

   - Ведаю, не дитя, - отозвался рязанец. - А слова мои не с досады сказаны - из Рязани я, Добрыня, Романов сын. От града моего теперь зола и пепел, люди, аки после Вавилонского столпотворения, по городам и весям[115] рассеяны, а ответа за то никто не несёт[116]!

   - Так это твой отец тогда с моим в посольстве разговаривал? - вдруг вспомнил Ярослав, и Ян скосил на него осторожный взгляд - сердится ли ещё князь. - Помню его! Зело много он лишнего наговорил, за что и поплатился... А ты, видать, весь в отца?

Добрыня не ответил - только вздулись желваки на скулах, Похоже было, что рязанец был готов умереть прямо сейчас.

   - Град твой отец мой жёг, а меня самого земляки твои чуть со свету не сжили, - напомнил ему Ярослав. - Квиты мы, выходит... Что ж ты на меня кинулся? Не ведал разве, что моя смерть не изменит ничего?

   - Кровь отца моего не отмщена осталась, - потемнев ликом, процедил Добрыня. - Взыграло во мне что-то, как владимирские стяги увидел... Рук и ног не чуял... - он понизил взор, словно прозрев и осознав своё поражение. - За родину мою разорённую, за семьи, крова лишённые, посчитаться хотел!..

Последние слова он промолвил совсем тихо - решил, что сейчас будет объявлен ему приговор. Ян понимал его состояние. Он уже хотел было вмешаться, но тут снова заговорил князь Юрий.

   - А ведаешь ли ты, витязь, что приказом моим все рязанцы не далее как этой весной объявлены свободными и с честью отпущены в вотчины свои? За горе, причинённое им, каждому пожаловано из княжьей казны серебра и злата да коней из моих табунов.

Не веря своим ушам, Добрыня впился глазами в лицо князя. Он менялся на глазах.

   - Истинно ли молвишь, княже, - прошептал он дрогнувшим голосом, - И владыко Арсений?.. И князья с боярами?.. И ремесленный люд?

   - А ты что ж, не слыхал о таком? - еле заметно усмехнулся Юрий.

   - Нет, - ответил Добрыня и неожиданно улыбнулся сам. - Мы далече жили - в Изборске-граде, под Псковом...

При этих словах Ярослав вдруг обернулся на Яна и смерил его пытливым взглядом.

   - Ах, вот кто таков наш витязь, - молвил он тихо и, повернувшись к пленному, добавил громче: - Коль согласишься ты, вослед князьям своим, крест целовать на верность и службу Великому князю Юрию Всеволодовичу, отпустим мы тебя... А, впрочем, не я тебя вязал, а Ян Родивонович, - он чуть посторонился, приглашая Яна шагнуть ближе. - Вот у него и спросим, что он надумал!

Не чуя под собой ног, Ян сделал шаг. Не зря его выбрали судьёй над Добрыней Романовичем - князь Ярослав помнил, что его дружинник втайне сох по некой рязанке. И слепому было ясно, что они с Добрыней признали друг друга - видать, и та рязанка где-то близко.

   - Я, княже, не ведал, кто он, когда пленил его, - сознался Ян. - Я тебя защищал... Не хочу я новое зло плодить. И жизнь его мне не надобна!

По знаку Ярослава стерёгшие Добрыню отроки отошли.

   - Ты свободен, - объявил князь бояричу. - Иди, куда хошь... А не то, - вдруг прищурился он, - целуй крест мне - такие витязи мне нужны!

Добрыня тряхнул головой и вызывающе повёл плечами.

   - Благодарствую, - сухо отмолвил он, - а только есть у меня свой князь, природный - Глеб Владимирович Рязанский, коему мой отец служил. Ему и крест поцелую!

Он поднял взгляд на Ярослава, и тот почему-то не стал спорить.

Глава 6

Мир был заключён. Князья целовали крест, Юрий был признан братом Константином как Великий князь Владимирской Руси, и полки разошлись каждый в свою волость.

Но мир был непрочен - братья-князья просто не могли продолжать борьбу далее. Слишком поредели их дружины, много было раненых и увечных. Следовало поднакопить сил - чтобы попытать счастья на поле боя снова. Пока давали людям передышку. А Юрий, замирившийся с Константином, воспользовался этим, чтобы выгнать из Москвы младшего брата Владимира, выслав его на юг, ближе к Киеву и Дальше от себя.

Яна те дни подле Ярослава не было. Получив награду за спасение князя, он выспросил-таки себе передышку и, пользуясь замирением, отправился в родной Изборск - повидать отца, племянников и, самое главное, наконец-то увидеть Елену. Он не мог более терпеть и ждать невесть чего, тем более, что и Добрыня, получив нежданно-негаданно прощение и награду за смелость из рук самого князя Юрия, собирался туда же. Выкликнув десятка два охочих молодцов, чьи родные места были там же, они пустились в путь.