Сокровище тамплиеров - Джек Уайт Страница 13

Стиснув зубы, запретив себе думать о том, что собирается сделать, шотландец собрался с духом и потянул за сломанную руку, стараясь, по возможности, выпрямить её во всю длину. Потом отрезал несколько полосок от кожаных ремней плетёного ложа волокуши, порвал на бинты рубашку Синклера и наложил выше и ниже локтя плотную, но не слишком тугую повязку. Когда он приладил на место шесть арбалетных болтов, рука от запястья до бицепса оказалась в жёстком металлическом каркасе. Надёжно закрепив его, Морэй с помощью самых длинных отрезков ремней примотал руку Синклера к его боку.

Оттащив всё ещё не очнувшегося человека к волокуше, Морэй уложил его на ремни между двумя шестами из копейных древков и принялся возиться с упряжью, с помощью которой впрягали в волокушу лошадь. Для того что он задумал, такая упряжь не годилась, и, поколдовав с ремнями, Морэй соорудил некое грубое подобие сети, какими в детстве, в Шотландии, ловил лососей. Ремни должны были равномерно распределить вес волокуши по груди и плечам. Закончив все приготовления, Морэй позволил себе отпить немного воды, а поскольку до часа, когда на пески опустится ночная прохлада, ещё оставалось немного времени, лёг и задремал.

* * *

Проснулся Морэй вскоре после заката.

Синклер, всё ещё находясь под воздействием чудодейственного порошка сирийца, так и не пошевелился. Морэй наклонился, прислушался к ровному, глубокому дыханию друга, встал, снова отпил из бурдюка с водой и надёжно закрепил его рядом с Синклером на волокуше вместе с луком и колчаном. Потом без труда просунул руки в самодельную упряжь, поёрзал, чтобы лямки легли поудобнее, и тронулся в путь.

Ему пришлось тащить немалый вес, и он напоминал себе ломовую лошадь. Но ремни были подогнаны хорошо, и Морэй довольно быстро шагал по пустыне, напрягая могучие мышцы и радуясь тому, что догадался избавиться от тяжёлых доспехов. Лишний груз был бы сейчас совсем некстати. Ясная луна помогала идти, нигде не раздавалось ни звука, кроме шагов рыцаря по утрамбованному ветрами песку да монотонного поскрипывания кончиков шестов, оставлявших позади две параллельные борозды.

Он уже потерял счёт времени и не знал, сколько успел пройти, как вдруг услышал надсадный вздох Синклера. Потом раненый зашевелился, сбив ритм движения Морэя и едва не свалив его с ног. Лаклан с облегчением остановился, высвободился из лямок и осторожно, чтобы не уронить друга, опустил свой конец волокуши на землю.

— Где мы, во имя Бога?

Морэй заметил, что голос Синклера, хотя всё ещё слабый, заметно окреп. Прежде чем ответить, Лаклан привстал на цыпочки, от души потянулся и помахал руками, разминая плечи.

— И почему я не могу двинуться? К чему я привязан? — продолжал расспросы Синклер.

Морэй взъерошил волосы друга.

— Что ж, благослови тебя, Господи, Алек, я в порядке, спасибо. Просто волоку твою не слишком лёгкую тушу через эту проклятую пустыню. И рад слышать, как ты ворчишь, — стало быть, ты тоже в порядке.

Морэй начал говорить шутливым тоном, но постепенно его голос становился всё серьёзнее и серьёзнее.

— Двигаться ты не можешь, потому что связан на манер свиной туши. Связан ты потому, что только так я мог помешать тебе размахивать больной рукой. У тебя сильный перелом, из-за боли тебе становилось всё хуже, ты метался и бредил. Мне пришлось смастерить для тебя лубки из арбалетных болтов, закрепить руку, привязав к твоему боку, а тебя, чтобы ты не свалился, прикрутить к этой волокуше. Только благодаря ей у нас есть надежда добраться до безопасного места. Тут повсюду кишат сарацины. Что касается того, где мы находимся, — не имею не малейшего представления. Мы где-то в пустыне, направляемся на юго-запад, к Назарету, потому что ничего лучшего просто не пришло мне в голову. Я случайно подслушал разговор двух сарацинских отрядов и, насколько понял, Саладин захватил Ла Сафури, поэтому там прибежища не найти. Штуковину, на которой ты лежишь, мне пришлось позаимствовать у сарацинского мертвеца, и с тех пор я тащу тебя по Святой земле.

Морэй умолк, глядя, как его друг размышляет над услышанным. Лицо Синклера выглядело уже не таким измученным, как раньше. Хотя, возможно, так лишь казалось из-за света висевшей высоко в небе луны.

— Так это ты меня везёшь? Как? — после некоторого раздумья спросил Синклер.

— С помощью верёвок. Кожаной упряжи.

— Хочешь сказать, как лошадь?

Морэй ухмыльнулся, развязывая шнурки бурдюка с водой.

— Вот-вот, та же самая мысль приходила в голову и мне. Как лошадь. Рабочая коняга. Видишь, кем я стал по твоей милости?

— Ты сказал, повсюду рыщут сарацины. Почему?

— Не знаю. Возможно, ищут беглецов вроде нас, спасшихся с поля хаттинского побоища. Слава богу, ты выглядишь уже лучше. Давай, глотни чуток.

Морэй опустился на колени и поднёс бурдюк с водой ко рту Синклера. Напившись, раненый обвёл взглядом залитую лунным светом пустыню.

— Ты представляешь, где мы находимся?

— К юго-западу от Хаттина и Тивериады. Возможно, в четырёх или пяти лигах. Мне кажется, я протащил тебя не меньше пяти миль, а мы ведь в придачу шли всю прошлую ночь. Ты это помнишь?

У Синклера был почти обиженный вид.

— Конечно помню.

Но, помедлив, он признался:

— Правда, помимо этого, мне запомнилось не многое.

— Неудивительно. У меня в мешке имелось одно снадобье. Я дал его тебе, и ты заснул как убитый. Проспал много часов подряд. Кстати, как твоя рука? Очень болит?

Синклер сделал неопределённое движение.

— Не слишком. Болит, но боль... в общем, не резкая.

— Вот-вот, это действует снадобье. Позже я дам тебе ещё.

— Только этого не хватало! Не нужно мне никакого зелья! Морэй пожал плечами.

— Сейчас, конечно, не нужно. Но потом, если ты снова начнёшь бредить, решать придётся мне.

Он всмотрелся в небо, словно ожидая появления