Виктор Суворов - Разгром Страница 14

И в книгах – о том же, и в кино. Вот «красный граф» Алексей Толстой пишет любимую Сталиным повесть «Союз пяти»: «…Закон истории – это закон войны. Тот, кто не наступает, нанося смертельные удары, тот погибает. Тот, кто ждёт, когда на него нападут, погибает. Тот, кто не опережает противника в обширности военного замысла, погибает… Даже детям известно, что вслед за войной тащится революция…»

За такие повести товарищ Сталин удостоил «красного графа» высшей чести – быть персональным сталинским биографом.

Такими заявлениями были переполнены советские газеты. Только такие лозунги кричали с каждой трибуны.

Так это пропаганда…

Может быть, в открытой печати говорилось одно, а в секретных документах другое? Никак нет. И в секретных то же самое. И в совершенно секретных. С 1918 года до самого 1941-го. И в военных академиях преподавали именно это. И только это. И в советских штабах отрабатывали только такие планы.

Ещё 20 апреля 1932 года Реввоенсовет СССР, заслушав доклад начальника Штаба РККА А. И. Егорова, будущего Маршала Советского Союза, постановил, что прикрытие мобилизации будет осуществляться методом вторжения на территорию противника. Главная идея доклада: не дать противнику возможности отмобилизовать свою армию, бить его тогда, когда он ещё не изготовился воевать, т.е. нападать первыми.

А вот официальная «Инструкция по глубокому бою», изданная в 1935 году: «Внезапность заключается в выборе времени, приёмов и способов боевых действий, которые позволяют нанести удар тогда, когда противник меньше всего подготовлен к его отражению, и тем самым парализовать его волю к организованному сопротивлению. Внезапность достигается: упреждением противника в нанесении удара…»

В 1940 году вышла книга комбрига Г. С. Иссерсона «Новые формы борьбы». Центральная идея книги: «Нужно, чтобы эффект неожиданности был настолько ошеломляющим, чтобы противник был лишён материальной возможности организовать свою оборону. Иными словами, вступление в войну должно приобрести характер оглушительного подавляющего удара».

В том же году в конце декабря состоялось совещание высшего командного состава Красной Армии, на котором говорили только о внезапном всесокрушающем наступлении. Например, начальник штаба Прибалтийского особого военного округа генерал-лейтенант П. С. Клёнов, который выступал первым после Жукова, говорил не о простых наступательных операциях, но об операциях особого рода: «Это будут операции начального периода, когда армии противника не закончили ещё сосредоточение и не готовы для развёртывания. Это операции вторжения для решения целого ряда особых задач… Это воздействие крупными авиационными и, может быть, механизированными силами, пока противник не подготовился к решительным действиям… Механизированные части придётся использовать самостоятельно, даже несмотря на наличие крупных инженерных сооружений, и они будут решать задачи вторжения на территорию противника» (Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23 – 31 декабря 1940. С. 153 – 154).

Начальник Главного управления ВВС Красной Армии генерал-лейтенант авиации П. В. Рычагов выступил с докладом «Военно-Воздушные Силы в наступательной операции и в борьбе за господство в воздухе». Основная идея: «Лучшим способом поражения авиации на земле является одновременный удар по большому количеству аэродромов возможного базирования авиации противника» (Там же. С. 177).

В то же время состоялось совершенно секретное совещание командного состава флота. Выступает первый заместитель наркома ВМФ адмирал И. С. Исаков. В нашей истории только три человека поучили звание «Адмирал Флота Советского Союза». Исаков один из троих, кому такое звание было суждено получить чуть позже. Его кредо: «Побеждает тот, кто упреждает… бить противника, стараясь упредить… не считая себя связанным старыми доктринами и договорами» (ЦВМА. Фонд 1. Дело 40243. Лист 44). Это, кстати, и к вопросу о том, как товарищ Сталин, его маршалы, генералы и адмиралы собирались дальше блюсти пакт о ненападении с Германией.

Об этом же говорил и сам Сталин. В апреле 1940 года он в ЦК ВКП(б) собрал высший командный состав и объявил: должна быть внезапность! Эти слова не для пропаганды. Это не для вражеских ушей. Это в своём кругу, в обстановке чрезвычайной секретности. Материалы этого совещания были рассекречены только через 59 лет, и то только потому, что Советский Союз прогнил и рассыпался.

6

Всё, что говорили на совершенно секретных совещаниях наши вожди, генералы, адмиралы и маршалы, я уже читал в детстве у своего любимого писателя А. Толстого. Только у «красного графа» слова о внезапном нападении произносили нехорошие люди, которые хотели захватить власть над всем миром, а на секретных совещаниях эти же слова произносили наши хорошие советские люди, которые хотели захватить власть над всем миром.

В «Правде» откровения о внезапном нападении, о начале войны без её официального объявления были как бы абстрактными, относились ко всем странам мира, мол, во всём мире так принято. А вот в секретных документах это относилось исключительно к действиям Красной Армии: возможность внезапного нападения на нас исключается, зато наше внезапное нападение на противника считалось единственно возможным вариантом начала скорой и неизбежной войны.

Некоторые историки всё ещё ждут, когда перед ними откроют двери архивов. А я советую не ждать того светлого дня. В журнале «Война и революция», который выпускался с начала 20-х годов XX века, вполне достаточно материалов для полного понимания причин войны, её хода и исхода. Ведь у нас, как у Гитлера: всё, что содержалось в секретных директивах 1941 года, предварительно кричалось звонкими голосами с каждого фонаря и с каждой крыши, писалось на каждом заборе, печаталось открыто, размножалось миллионными тиражами и бросалось в толпу с пролетавших аэропланов…

И вот бывший заместитель главы КГБ генерал армии Ф. Бобков объявил: всё, что готовилось в Советском Союзе, делалось на всякий случай! «Любой Генштаб может и должен разрабатывать самые разные варианты боевых действий…» («Красная звезда», 10 марта 2005 г.).

Такое заявление, гражданин начальник, было бы весьма убедительным. При условии…

Если бы в Советском Союзе были эти самые «разные варианты». Например, если был бы разработан план обороны страны. Если бы в ночь на 22 июня 1941 года он был бы введён в действие. Если бы 22 июня Красная Армия встретила противника примерно так, как встретила германское наступление на Курской дуге двумя годами позже.

Только тогда, гражданин начальник, можно было бы сказать: были разработаны планы отражения агрессии, а кроме них, на всякий случай были ещё и «самые разные варианты боевых действий».

Но в Советском Союзе никакого разнообразия не наблюдалось. На всякий случай был разработан только детальный план сокрушения Европы. А никаких других планов обнаружить пока никому не удалось.

А теперь, гражданин генерал, перелистайте мемуары Жукова, все 13 изданий, и попытайтесь найти упоминание о том, что 22 июня 1941 года Жуков требовал от Сталина разрешения на введение в действие плана войны.

Нет этого. Ройтесь, не найдёте!

Попытайтесь найти упоминание о том, что Жуков отдал приказ командирам всех степеней вскрыть «красные пакеты».

И этого нет.

Нечего было вводить в действие. В командирских сейфах «самых разных вариантов боевых действий» не оказалось. Жуков об этом знал, потому и не требовал от Сталина разрешения на введение в действие заранее разработанных планов.

7

Жуков объявил о том, что все высшие военные руководители Красной Армии (кроме него самого) были идиотами. После двух лет Второй мировой войны они не сумели учесть даже опыт начального периода Первой мировой войны. Это щедрый подарок высоколобым забугорным сочинителям. Они это оценили по достоинству и написали на обложках Жуковского шедевра: «Величайший документ эпохи!»

Из жуковского творения следует, что русские болваны и в 1941 году не поняли того, что стало всем понятно ещё в августе 1914 года. Это откровение Жукова западные борзописцы повторяют с чувством глубокого удовлетворения. Они смакуют: вот видите, какие глупенькие у Сталина были стратеги. Понятно, никакого вторжения они не планировали! Куда им при такой отсталости! Ни на что они не способны! Какое вторжение, если Красная Армия держалась устаревших взглядов, точно как слепой за стенку цепляется!

И платные друзья за рубежом подвывают: если сам Жуков заявляет, что русские ни на что не способны, значит, так оно и было. Их глупенькие стратеги думали, что война против Германии начнётся по той же схеме, что и Первая мировая война. Они находились в плену устаревших концепций, взглядов и воззрений.