Владимир Андриенко - Фараон Эйе Страница 14

— Жрец Харибра написал письмо к царю Суппилулиумасу и его гонец уже мчится на лучших лошадях в Хаттустас. Они решили, что мужем Анхесенамон станет один из его сыновей.

— О решении царицы Анхесенамон искать себе мужа среди сыновей хеттского царя моему господину Эйе известно и так. Но о том, что письмо уже составлено мы не знаем. И, тем более, что гонец отправлен тайно. Кто он?

— Гонец, что везет письмо?

— Да.

— Я этого не знаю.

— Но тогда твои сведения недорого стоят. А твой брат уже получил за это отличное поместье в окрестностях Фив, что приносит отличный доход в пожизненное владение.

— Не преуменьшай моих заслуг, господин Небра. Не стоит этого делать. Я знаю о твоей способности торговаться. Ты знаешь, что моим сведениям нет цены. И в будущем я могу оказать еще более важные услуги. Твоя задача беречь мою жизнь. Ведь я доверенное лицо Харибра и второго предателя в его окружении тебе не найти. Они все бояться проклятия богов. И только мне на это плевать.

— Но почему ты не узнал имя гонца? — настаивал Небра.

— Да потому, что мне его не сообщили. Это решали лично Харибра и Анхесенамон наедине. Царица также не доверяет своим служанкам полностью. И я не мог действовать через тех, кто подкуплен тобой в её окружении. Но я сообщу тебе, когда Харибра будет писать новее письмо царю хеттов. И тогда ты сможешь принять все необходимые меры.

— Смотри не опоздай со своими сведениями. Первый гонец не так важен, но все что будет, потом я должен узнавать первым.

— Ты будешь знать все.

— Хорошо. Иди.

— Но ты не забыл, что имение должен получить и мой третий брат? Он желает поселиться в окрестностях Саиса.

— Это уже наглость!

— Но это мое условие. И я не считаю, что прошу слишком много. Ставки в этой игре слишком высоки. Двойная корона Верхнего и Нижнего Египта стоит имения.

После этих слов писец исчез. Небра остался один и его буквально распирало от злости. Этот наглый писец требует непомерной оплаты за свои услуги. Даже он Небра не получал таких вознаграждений. Но этот предатель был нужен. Ох, как он был нужен.

Он спокойно удался из храма и посветил в свои покои. Стоило обдумать стратегию действий на ближайшее будущее…

Эйе узнал об отъезде одного из жрецов фиванского храма Амона из Мемфиса. Ему донес об этом верный слуга, что был внедрен в храм еще пять лет назад и служил там простым рабом, хотя был довольно таки высокого рождения и мог быть князем у себя в Сирии.

— Сириец, ты стал плохо работать! Очень плохо! Твои сведения поступают не регулярно. Может быть, тебя уже перекупили мои враги?

— О чем ты, господин? Я уже пять лет пребываю в состоянии простого раба, ради твоих целей. И конца моему унижению нет и до сих пор. Ты обещал мне город моего отца в полное владение и корону.

— Для этого тебе стоит постараться, Сириец. Именно сейчас решается моя судьба. Сейчас! Понимаешь? Если я проиграю эту борьбу, то я потеряю свою голову, а ты так и останешься рабом до конца дней. И для этого все важные новости ты должен мне сообщать немедленно.

— Но разве отъезд жреца Аны важная новость? Он не занимает при храме высокого положения. И ему было позволено удалиться в Фивы. Его отец очень болен. Я не придал этому значения и решил, что доклад может подождать до вечера.

— А думать о важности новостей тебе не обязательно. Твоя задача докладывать обо всем, если тебе нужна корона твоего княжества. Что сказали жрецы об отъезде Аны?

— Только то, что толку от этого жреца мало. Он слишком труслив и слишком острожен. Да и из-за его брата Рахотепа ему не очень-то и верят.

— Странно, что Ана отбыл именно сейчас. А скажи, Сириец, к вам действительно прибыл гонец из Фив с сообщением о болезни старого Бата?

— Да. Гонец прибыл к жрецам, и среди новостей была и новость о том, что старик при смерти, — ответил раб.

— Тогда все сходиться. Но нужно будет проверить, куда это отправился Ана.

— Он выехал в направлении Фив, господин. В сопровождении десяти колесниц.

— Не слишком ли большая охрана для такого жреца как Ана? — задумчиво произнес Эйе. — Хотя дороги нашего царства во многих местах еще неспокойны. А Ана не воин. Хорошо, Сириец. Ты можешь идти. Но в будущем доноси обо все новом своевременно.

— Будет исполнено, господин.

Эйе, после доклада Небра, тщательно составлял списки всех отбывших из Мемфиса в последние два дня чиновников и жрецов. Ему нужно было знать кто гонец царицы Анхесенамон.

Допустить до трона хеттского царевича он просто не мог. Тогда царица просто вырвет власть у него из рук. Поведение Анхесенамон в последнее время стало попросту невыносимым. Она развязала настоящую войну с ним и не шла ни на каике компромиссы. А это уже плохой знак.

Она, опираясь на жрецов Ра, выйдет замуж за хеттского принца и сумеет реализовать план, что они планировали осуществить еще при Тутанхамоне. Она получит власть, а за её спиной станут жрецы Ра из Гелиополя.

Посланцы жрецов фиванского храма Амона также присматриваются к событиям и решают можно ли ставить на него в большой игре борьбы за власть. И если он хоть раз прочитается, то они станут искать ему замену. Если уже не ищут или еще не нашли.

А если от него отвернуться жрецы Амона, то чиновники станут перебегать к другим претендентам. Нет. Этого допустить нельзя. Стоит действовать быстро.

Он занес имя Аны в список и снова стал его просматривать. Всего в нем стояло 23 имени. Из них 13 можно было сразу же исключить. Это совсем не подходящие кандидатуры для посланцев царица к царю хеттов. Слишком ничтожны. И по занимаемому ими, положению и по внешности. А вот остальные могут отвезти письмо царю.

Гонца, конечно, стоило остановить и перехватить. Тем более что он едет не официально и без государственного сопровождения. Ведь если царь Суппилулиумас сразу откликнется на предложение и пришлет своего царевича, то его положение сразу же покачнется. Хотя это вряд ли. Суппилулиумас повелитель весьма и весьма острожный. Он, прежде чем принять решение, десять раз подумает и тридцать раз посоветуется со своими советниками. А здесь все решает время.

Но кто же гонец? Кто из них?

1337 год до новой эры. Междуцарствие. Хатусстас

Ана прибыл в Хатусстас ровно чрез четыре с половиной недели после его выезда из Мемфиса. Город империи хеттов был весьма мрачен и имел вид строгой крепости со всех сторон окруженной врагами. Он совсем не походил на величественные и сказочно красивые многоцветные города Египта. Здесь сочетались только серые тона и величественная грубость каменных зубчатых стан и башен.

Теперь его провожали помимо десяти своих колесниц еще пятьдесят колесниц царской гвардии. Высокие мрачнее воины в длинных одеждах и кольчужных рубашках умело правили своими тяжелыми колесницами, что мрачно грохотали по каменным мостовым великого города царей.

На горе возвышалась крепость в крепости. Там была обнесенная новой стеной цитадель царя и дома знатных князей и царских родственников. Их уже ждали и пропустили через поднятую решетку без проблем.

— Великий царь хеттов примет меня сразу? — спросил Ана у сопровождающего чиновника.

— Да, почти, насколько это возможно, — ответил тот по-египетски. — Великий царь знает о срочном деле, что привело тебя в нашу столицу.

— Он знает о моей миссии? Но это невозможно, господин. Об этой миссии в самом Мемфисе не многие знают.

— Но мы сейчас не в Мемфисе, а в Хатусстасе. И наши предсказатели давно знали о том, что произойдет, — загадочно ответил хетт. — Сейчас я проведу тебя в твои покои, и ты сможешь там переодеться в одежды, принятые при нашем дворе.

— Почтенный, Сабар, но мне нужно предать послание великому царю. Может быть переодевание не столь необходимо?

— В моих покоях тебя уже ждет все что нужно. И не жди, о почтенный Ана, что ты сможешь уехать отсюда быстро. Наш великий государь так быстро не примет решения. Он будет думать. Это его манера решения важных проблем.

— Но моя царица желает получить ответ как можно быстрее. Я смогу объяснить великому царю всю важность моей миссии.

— Посмотрим, посмотрим, почтенный Ана.

В громадной комнате увешанной дорогими коврами и оружием рабы быстро переодели Ану в длинное хеттское платье простого покроя, но с золотым поясом, и отличным оружием, которое, как было видно, так ценил хозяин этих покоев.

Сам Сабар переодевался здесь же, ибо появиться перед лицом царя в пропыленной одежде было невозможно. Суппилулиумас строго следил за этикетом при своем дворе.

— Плохо, что у тебя нет бороды и усов, — произнес Сабар, когда рабы усадили его самого на стул и стали завивать его бороду при помощи горячих щипцов.