Жеральд Мессадье - Человек, ставший Богом. Воскресение Страница 14

Девочка, растерянная, ничего не понимающая, несчастный кусочек хрупкой плоти, улыбалась.

– Девочка еще слабенькая, но она быстро наберется сил, – сказал Иисус.

Толпа радостно зашумела. Едва Иисус закончил говорить, как мужчины, стоявшие вокруг, в том числе Симон и Нафанаил, подняли его и посадили к себе на плечи. Отовсюду были слышны радостные крики, улицу заполнили самаритяне.

– Воздайте хвалу Господу! Приветствуйте Его Мессию!

Еще не восстановивший свои силы Иисус не мог полностью осознавать, что происходит. Израиль, несмотря на все твои беззакония, твое сердце по-прежнему бьется! Израиль, какой исцелитель заключит тебя в свои объятия, чтобы вдохнуть в тебя жизнь. В толпе, направлявшейся к синагоге, был один человек, неистово размахивавший руками.

– Учитель! – кричал он.

От усилий вены на шее у него вздулись, а глаза вот-вот могли выскочить из орбит. Иисусу было знакомо лицо человека, но ему никак не удавалось вспомнить его имя.

– Учитель! – взволнованно кричал человек. – Это я, Фома! Фома Дидим! Ты помнишь Антиохию?

Разумеется! Иисус кивнул. Толпа окружала его, но он не хотел идти в синагогу в сопровождении такой процессии. Ему удалось упросить спустить его на землю, и он отделился от самаритян.

– Помолитесь Господу и воздайте ему хвалу! – крикнул Иисус.

Фоме, которого толкали со всех сторон, все же посчастливилось схватить руку Иисуса и покрыть ее поцелуями. Наконец толпа рассеялась. Большинство самаритян отправились в синагогу. Иисус вместе с Фомой вернулся в трактир.

Со времени встречи в Антиохии Фома заметно изменился. Его лицо стало более морщинистым, а в глазах теперь появился лихорадочный блеск.

– Два царства, Учитель! Ведь это два царства, не так ли? – говорил Фома, пока спутники Иисуса разглядывали его с любопытством, к которому примешивалось подозрение. – Но разве очевидно, что царство Бога есть царство духа, а царство Демона – это царство материи?

– О чем он говорит? – прошептал Симон.

– Человек! – резко оборвал его Фома. – Если бы твой мозг работал так, как должен был бы, ты понял бы, о чем я говорю! Если мир поделен между Богом и Демоном поровну, это означает, что Демон может быть как духом, так и материей, но если мир поделен между духом и материей, это означает, что вся материя принадлежит Демону, а весь дух – Богу. Неужели ты, крестьянин, не понимаешь, что из этого следует? Нет! – воскликнул Фома, обращаясь к Иисусу. – Нет, Учитель, он не понимает!

– Успокойся, Фома, – сказал Иисус, которого забавляло нетерпение, охватившее его знакомого из Антиохии. – Демон тоже может быть нематериальным.

Демон! С кем же недавно боролся Иисус, чтобы спасти девочку? С Демоном? Или со смертью? Слилась ли смерть с Демоном в едином порыве? Или Демоном называли лишь маску смерти?

– О чем же идет речь? – допытывались Андрей и Симон.

– Как ты, Учитель, ты, могущество духа которого одержало победу над великим Аполлонием, можешь терпеть этих тупиц?

– Что?! – в один голос воскликнули возмущенные Андрей и Симон, в то время как Нафанаил беззастенчиво смеялся над колкими словами, брошенными Фомой в адрес братьев.

– Успокойтесь, – сказал Иисус и, повернувшись к своим первым ученикам, добавил: – Разве вы не понимаете? Если мир разделен между Богом и Демоном, духом и материей, неразрывно связанными между собой, значит, Демон правит определенной частью духовного.

– А разве были какие-либо сомнения на этот счет? – спросил Филипп. – Разве Демон не был архангелом до того, как взбунтовался против своего Повелителя?

– Ха! – вырвалось у Фомы. – Как все просто для простодушных людей! Если вам представляется столь очевидным, что Демон правит также частью нематериального мира, значит, вам должно быть очевидным и то, что Демон вечен, поскольку вечен дух.

– И что тогда? – спросил Филипп, ловя растерянные взгляды Андрея и Симона.

– Тогда? – повторил Фома, неистово размахивая руками. – Если, брат мой, Демон вечен, почему ты идешь за этим человеком? – спросил он, показывая пальцем на Иисуса.

– Я ничего не понимаю! – простонал Филипп, в отчаянии обхватывая руками голову. – Учитель! Кто этот человек? Почему он нас изводит своей непонятной философией?

Иисус сохранял невозмутимое спокойствие. Возможно, эта проверка, устроенная Фомой его спутникам, окажется полезной.

– Если вы идете за этим человеком, – продолжал Фома, – то не потому ли, что верите, будто он Мессия? А разве Мессия – это не тот, кто предсказывает неминуемый конец света? И как же триумф Господа над Демоном? Но если Демон царствует и над духом и если он вечен, разве Бог сможет победить такого же вечного врага? Теперь вы понимаете суть моих вопросов? Смысл слов? Важность философии? Если вы последователи этого человека, как вы станете отвечать на вопросы тех, кто не верит в него? Как бы вы мне ответили, если бы я был неверующим?

– Есть ли смысл в том, о чем говорит этот человек? – недоверчиво спросил Симон.

– Да, – ответил Иисус. – В том, о чем он говорит, заключен большой смысл. Сущая правда, что Демон может быть также нематериальным, что он правит частью мира духа и что, следовательно он вечен. Таким образом, Господь не сможет одержать над ним победу и Демон будет жить до скончания веков.

Спутники Иисуса, в том числе и Фома, были ошарашены. Движения их стали скованными, а в глазах затаилось недоумение.

– Но, – продолжал Иисус невозмутимым тоном, обращаясь прежде всего к Фоме, – Бог в своем бесконечном милосердии простит Демона в Судный день.

– А потом? – спросил Филипп.

– Они сольются в абсолютное единое существо, и время, которое было всего лишь областью раздора, перестанет существовать.

– Так зачем же тогда бороться против Зла? – удивился Нафанаил. – Ведь в конце концов все станет единым.

Усталость, беспокойные мысли, остро заточенные мечи, разящие небеса.

– Мы, – наконец сказал Иисус, – не вечны. Наша жизнь есть не что иное, как микрокосмос. Если мы не боремся, наша душа умирает вместе с телом, и тогда мы не доживем до Судного дня. И не получим прощения.

Силы постепенно, но неотвратимо покидали Иисуса.

– Я еще не ел, а нам предстоит долгая дорога. Мы пришли в Севастию вовсе не для того, чтобы навсегда обосноваться здесь.

Иисус ушел в свою комнату и проспал до вечера. Он проснулся, лишь когда Фома разбудил его и сказал, что ужин готов.

– Не хочешь ли ты присоединиться к нам?

– Да благословен будет Господь, – ответил Фома.

На следующий день они, нагруженные подарками и провизией, отправились в путь. До границ города их сопровождала толпа самаритян.

– Ты по-прежнему ненавидишь самаритян? – поинтересовался Иисус у Симона.

Сконфуженный Симон ударил посохом об землю.

Когда Севастия скрылась за завесой пыли, Фома спросил у Иисуса:

– А если Демон откажется сдаваться на милость победоносного Господа?

Солнце, стоявшее в зените, создало на лице Фомы ландшафт более дикий, чем преддверие ада. Лоб напоминал нависающую скалу, глазницы – пещеры, рот – разлом, образовавшийся во время землетрясения, брови, волосы, борода – густые заросли, в которых могли спрятаться лисицы и мангусты. А глаза походили на злобных зверей, охваченных страхом.

– Для чего Демону продолжать борьбу после того, как Божественная часть живых существ и вещей исчезнет? Демон не так глуп.

– Мозг саранчи, песчинка во время пыльной бури, я не могу не задавать себе вопрос, почему же Божественная милость не будет дарована до скончания веков?

Неизбывное беспокойство Фомы вызвало у Иисуса улыбку.

– Потому что скончание веков наступит как раз в момент ниспослания Божественной милости. Возможно, это произойдет сегодня вечером.

Иисус все еще улыбался, когда Нафанаил заметил иронию в словах своего учителя.

– Я пропустил смешную шутку Фомы, – сказал Нафанаил.

– У него в запасе много других, – ответил Иисус.

Когда Иисус и его спутники добрались до Анганнена, наступила ночь. Усталые, покрытые пылью, они пришли на берег Кисора, чтобы искупаться в его еще не остывших водах. Темнота избавила их от стыда за свою наготу. Затем они отправились в трактир, который держал самаритянин, чтобы согреться и договориться о ночлеге.

Утром трактирщик спросил, не хотят ли они пойти вместе с ним в Айнон, что близ Салима, и принять участие в обряде крещения, который совершает некий пророк по имени Иоканаан.

– Кто это? – спросил Фома.

– Пророк. Так считаю я и все остальные. Он проповедует и призывает к восстановлению Закона Моисея. Он также говорит, что грядет царство Божье и что скоро придет человек, более великий, чем он сам, человек, даже сандалии которого он недостоин развязывать.

– А кто этот человек?

– Мессия, и зовут его Иисусом.

Иисус взглядом приказал своим спутникам молчать.

– Так вы пойдете со мной? – спросил трактирщик.